Посол опоздал на переговоры на пятнадцать минут. Причина? Охрана задержала его на входе — он не мог назвать имя чиновника, с которым встречался. Называл титулы, обходные формулировки, даже должность. Но не имя. Потому что произнести его вслух — табу.
Только это был не чиновник. Это был Бог. А посол — раввин из Тель-Авива, приглашённый на международную конференцию по религиозному диалогу. И охранник, не знакомый с иудейской традицией, решил, что перед ним либо шпион, либо сумасшедший.
Табу на произнесение имени Бога в иудаизме не метафора. Это работающий запрет, которому три тысячи лет. Христиане говорят «Бог», мусульмане — «Аллах», индуисты перечисляют Вишну, Шиву, Кали. У иудеев на месте имени — пустота. Точнее, десяток эвфемизмов, которые все знают, но никто не решается нарушить.
Почему так? И как вообще можно молиться тому, кого нельзя называть?
Запрет зафиксирован в третьей заповеди: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно». Слово «напрасно» здесь ключевое. Его толкуют по-разному, но суть одна: имя Бога — не для бытовых разговоров. Не для клятв, споров, объяснений охраннику на входе.
Когда именно это правило стало абсолютным, никто не скажет точно. Вероятно, между VI и III веками до нашей эры, когда иудеи вернулись из вавилонского плена и начали перестраивать религиозную систему. Храм восстановили. Ритуалы упорядочили. И тогда же имя Бога ушло в тень.
Первая версия — защитная. Если враг не знает, как зовут твоего Бога, он не может его оскорбить. Не может использовать имя в магических ритуалах, проклятиях, насмешках. В древности имя воспринималось как прямой доступ к сущности. Узнал имя — получил власть. Поэтому имя скрывали. Как пароль от сейфа.
Но есть и внутренняя причина. В Торе встречается фраза: «Вот имя Моё на веки». Некоторые раввины читают слово «на веки» как «скрыть», «утаить». То есть сам Бог велел не произносить его имя. Знали его только первосвященники. Один раз в год, в День Искупления, в Святая Святых Храма, первосвященник произносил тетраграмматон вслух. Храм разрушили римляне в 70 году нашей эры. С тех пор имя не звучит нигде.
Но молчание — это не пустота. Это код. Язык, где отсутствие слова значит больше, чем его наличие. Потому что если не можешь назвать Бога, ты вынужден каждый раз заново искать способ к нему обратиться. А это значит — думать. Выбирать. Осознавать, что говоришь.
Имя, которое нельзя произносить, записывается четырьмя согласными буквами еврейского алфавита: йуд, хе, вав, хе. В латинской транслитерации — YHWH или JHWH. Это тетраграмматон. По-гречески — «слово из четырёх букв».
Проблема в том, что в древнееврейском языке не было гласных. Текст Торы записан только согласными. Гласные звуки передавались устно, от учителя к ученику. Когда традицию произношения имени потеряли, осталось только четыре согласных без инструкции, как их читать.
Современные учёные реконструировали произношение как «Яхве». Это не абсолютная точность, но наиболее вероятный вариант. В христианской традиции закрепилось другое чтение — «Иегова». Оно возникло в Средние века, когда европейские переводчики попытались вставить гласные от слова «Адонай» (одного из эвфемизмов) в согласные тетраграмматона. Получилась гибридная форма, которую лингвисты считают ошибкой, но которая прижилась в протестантских кругах.
Следы тетраграмматона остались в библейских именах. Йешуа (Иисус), Йоханан (Иоанн), Йешаягу (Исайя), Йирмеягу (Иеремия) — все они включают сокращённую форму имени Бога. Даже «Аллилуйя» расшифровывается как «Халелу Ях» — «хвалите Яхве».
Но для религиозного иудея это всё — археология. Историческая справка. Реально работающее имя — это то, которое нельзя произносить. А значит, нужны заменители.
Самый распространённый — Адонай. Переводится как «Господь». Точнее, «Господа мои» — форма множественного числа, которая в данном случае выражает уважение, а не количество. Адонай используют в молитвах, при публичном чтении Торы, в синагоге. Это официальная замена тетраграмматона в ритуальном контексте.
Второй вариант — Элохим. Тоже множественное число, от «Эль» — общего обозначения божества у семитских народов. Буквально — «боги», но в монотеистическом контексте указывает на величие, всеохватность, трансцендентность. Элохим связан с атрибутом суда. Когда Бог выступает как судья, справедливый и требовательный, его называют Элохим.
Но даже Элохим для некоторых иудеев — слишком. Особенно среди ашкеназских общин. Они заменяют одну букву и произносят «Элоким». Просто чтобы подстраховаться. На всякий случай.
Третий эвфемизм — Ха-Шем. Буквально «Имя». Самый нейтральный вариант. Его можно использовать в учебных дискуссиях, в разговоре с нерелигиозными людьми, в интервью. Ха-Шем — это не молитвенное обращение, а технический термин. «Имя, которое мы не называем».
Дальше идут менее частые, но столь же значимые варианты.
Ха-Кадош Барух Ху — «Святой, благословен Он». Формула уважения, которая подчёркивает трансцендентность и святость.
Рибоно шель Олам — «Владыка мира». Указывает на всевластие, на то, что всё мироздание подчинено одной воле.
Авину ше-ба-Шамаим — «Отец наш, Который на небесах». Эмоционально тёплое обращение, близкое к христианскому «Отче наш».
Мелех ха-Олам — «Царь Вселенной». Этой формулой начинаются почти все благословения в иудейской традиции.
Ещё встречаются Шалом («Мир»), Ха-Маком («Вездесущий»), Шхина («Присутствие»). Все они описывают аспекты божественного, но ни одно не претендует на статус настоящего имени.
Потому что настоящее имя — это тетраграмматон. И он заперт в молчании.
Иудейская традиция выстроила систему, где отсутствие имени стало смыслом. Каждый раз, когда верующий выбирает эпитет, он думает: какой аспект Бога сейчас важен? Суд или милосердие? Близость или величие? Это не формальность. Это богословие в реальном времени.
А раввин, который опоздал на конференцию, потом объяснял охраннику: «У нас нет имени. У нас есть отношения». Охранник пропустил его без дальнейших вопросов.
Четыре согласные. Три тысячи лет молчания. Десяток эвфемизмов, которые все помнят наизусть.