Утреннее солнце настойчиво пробивалось сквозь кружевные занавески на кухне, заливая небольшое помещение золотистыми, но безжалостно яркими лучами. На столе, накрытом льняной скатертью, уже дымился омлет, щедро посыпанный свежей зеленью. Рядом на блюдце лежали поджаристые тосты, а в хрустальной вазочке, переливаясь рубиновым цветом, ждало своей очереди домашнее клубничное джема. Аромат только что сваренного кофе смешивался с аппетитным запахом жареного бекона, создавая иллюзию идеального семейного утра из рекламы йогурта.
Александра Владимировна, как всегда, царственно восседала во главе стола. Она была укутана в персиковый шелковый халат с широкими кружевными манжетами, который стоил, наверное, как половина аванса Лены. Свекровь медленно, почти гипнотически помешивала кофе серебряной ложечкой — наследством от покойного мужа, о котором в этом доме вспоминали исключительно с благоговением. Её седые волосы были уложены волосок к волоску, а на пальцах, сжимавших хрупкий фарфор, поблескивали тяжелые золотые кольца с камнями.
Лена же в это время судорожно допивала свой остывший чай, стоя у столешницы. Она торопливо застегивала пуговицы старого серого костюма, который видела бухгалтерская контора уже года четыре подряд. Волосы были собраны в обычный практичный хвост — на большее просто не хватало времени.
— Леночка, ты опять сутулишься, — заметила Александра Владимировна, не отрываясь от созерцания своего маникюра. — Осанка — это лицо женщины.
— У меня лицо женщины, которая опаздывает на отчетный период, Александра Владимировна, — буркнула Лена, запихивая блокнот в сумку.
В этот момент в кухню вошел Андрей. Он выглядел непривычно торжественно, даже напыщенно. Муж выпрямил плечи, поправил воротничок рубашки и громко откашлялся, привлекая всеобщее внимание. Вид у него был такой, словно он собирался объявить об открытии нового континента или как минимум о выигрыше в лотерею.
— Лена, присядь на минуту, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Лена вздохнула, бросила взгляд на часы, но все же опустилась на край табуретки.
— Я принял решение, — начал Андрей, обводя взглядом своих женщин. — С новой получки наша семья переходит на раздельный бюджет. Мы современные люди, и я считаю, что каждый должен управлять своими финансами самостоятельно. Это дисциплинирует и вносит ясность.
Он замолчал, ожидая бурной реакции: слез, протестов или хотя бы удивления. Но Лена даже глазом не моргнула. Она спокойно взяла тост, намазала его джемом и откусила кусочек. Андрей растерялся.
— Ты слышала меня? Раздельный бюджет. Мои деньги — это мои деньги, твои — твои. Общие расходы делим пополам.
Лена медленно прожевала тост. Она знала подоплеку этого «мужского решения». Неделю назад его болтливая мамочка, которая не умела держать язык за зубами, радостно проговорилась по телефону подруге, что Андрюше наконец-то повысили оклад. Свекровь тогда даже не заметила, что невестка стоит в коридоре и всё слышит. Андрей, видимо, решил, что с прибавкой он теперь настоящий богач и не обязан «тащить» семью, хотя до этого момента тащил её вовсе не он.
— Это хорошо, — наконец спокойно ответила Лена, делая глоток кофе. — Очень своевременное решение, дорогой.
Андрей облегченно выдохнул и улыбнулся матери:
— Вот видишь, мама, я же говорил, что Лена поймет. Разумный подход.
— Да, очень разумный, — кивнула Лена, вставая и отряхивая крошки с юбки. — Тогда, раз у нас теперь раздельный бюджет, с сегодняшнего дня твоя мама кушает исключительно за твой счет. Надеюсь, на её любимую красную икру твоей новой зарплаты хватит?
Повисла звенящая тишина. Александра Владимировна поперхнулась кофе, закашлявшись так, что ложечка звякнула о блюдце. Андрей застыл с недонесенным до рта бутербродом.
— Ты... Ты что имеешь в виду? — пробормотал он, глядя на жену округлившимися глазами.
— А то, что я больше не буду покупать продукты для человека, который считает себя слишком породистым для работы и помощи по дому, но вполне подходящим для ресторанного меню, — чеканя каждое слово, произнесла Лена.
Она взяла сумку и направилась в прихожую.
— Увидимся вечером, дорогой. Хорошего дня, Александра Владимировна.
Дверь хлопнула, оставив мать и сына в полной растерянности посреди ароматов ванили и кофе.
Дорога на работу прошла как в тумане. Лена сидела в переполненной маршрутке, смотрела в окно на серые многоэтажки и знакомые дворы, но не видела их. В голове крутилась одна мысль: «Началось». Она не искала этого конфликта, старалась сглаживать углы, терпела, молчала. Но где-то внутри, в самой глубине души, она давно ждала момента, когда можно будет сказать правду в лицо, не прячась за вежливостью.
Весь рабочий день прошел в странном, приподнятом настроении. Обычно монотонные цифры в отчетах сегодня складывались удивительно легко, словно детский конструктор. Даже вечно зависающая программа 1С работала без сбоев. Коллеги заметили перемену.
— Ты сегодня прямо светишься, Ленка, — подмигнула Марина из соседнего отдела, заглянув к ней с чашкой чая. — Премию дали или муж наконец цветы без повода принес?
— Еще лучше, Мариш, — загадочно улыбнулась Лена, не отрываясь от монитора. — Справедливость восторжествовала. Знаешь, это чувство посильнее любой премии.
— Заинтриговала! Расскажешь?
— Позже. Пусть сначала финал этой комедии отыграем.
Лена всегда любила точность и ясность. В бухгалтерии всё просто: дебет, кредит, сальдо. Каждая копейка на своем месте. Но дома царил финансовый хаос, искусно срежиссированный свекровью. Деньги из семейного бюджета таинственным образом утекали на «неотложные» потребности Александры Владимировны.
Лена вспомнила прошлый месяц.
— Леночка, у меня кожа сохнет, просто пергамент, — жаловалась свекровь, картинно прикладывая руки к щекам. — Мне нужен тот французский крем, помнишь, в синей баночке?
— Александра Владимировна, он стоит пять тысяч, — осторожно возражала Лена. — Может, возьмем аналог? Есть очень хорошие отечественные...
— Ты хочешь, чтобы я покрылась морщинами и пугала внуков, которых у меня, кстати, до сих пор нет? — тут же переходила в наступление свекровь. — На здоровье и красоте экономить — дурной тон.
И Лена покупала. Потом был массаж у частного специалиста, потому что в поликлинике «одни студенты-коновалы, они мне спину сломают». Потом дорогие витамины из элитной аптеки, потому что «обычные — это мел, они не усваиваются».
Три года назад, когда свекор внезапно скончался от инфаркта, Лена искренне сочувствовала Александре Владимировне. Она сама настояла, чтобы свекровь переехала к ним. «Как же она одна в пустой квартире? Ей нужна поддержка, семья рядом». Кто же знал, что пожилой человек, нуждающийся в утешении, так быстро превратится в домашнего тирана с аристократическими замашками.
Временная помощь плавно перетекла в постоянное содержание. Французские сыры с плесенью по «особым поводам», которые случались каждую пятницу. Еженедельные походы к мастеру маникюра. Такси до подруги, потому что «в автобусе душно и толкаются». И всё это покрывала зарплата Лены.
Почему Лены? Потому что Андрей считал свой доход неприкосновенным запасом «на черные дни» и «на машину». Он искренне полагал, что мать заслужила особое отношение уже самим фактом своего существования. Она ведь подарила миру его — такого умного, успешного (как он сам считал) сына. Забота о родителях в его понимании была священным долгом. Только вот выполнял этот долг почему-то не он, а его жена.
А Лена просто работала и молчала. Она привыкла быть удобной. «Умная жена не пилит», «худой мир лучше доброй ссоры» — эти установки сидели в голове с детства. Но накануне вечером что-то переключилось. Последней каплей стал борщ.
Лена пришла с работы уставшая, встала к плите, потратила два часа на готовку. Александра Владимировна подошла к кастрюле, брезгливо понюхала и вздохнула:
— Жидковат, Лена. И цвет не тот. Вот Людочка, первая жена Андрюши, готовила божественный борщ. Там ложка стояла! А у тебя... водичка. Хотя, конечно, спасибо, что хоть что-то сварила.
Это постоянное сравнение с мифической «идеальной Людочкой», которая сама сбежала от Андрея и его мамы через год брака, доконало Лену окончательно.
Вечером, возвращаясь домой, Лена знала: буря уже разразилась. Поднимаясь по лестнице, она даже почувствовала некое злорадное предвкушение. В квартире пахло валерьянкой.
В гостиной на бежевом диване сидела всхлипывающая Александра Владимировна, прижимая к груди кружевной платочек. Рядом метался взволнованный Андрей. Увидев жену, он остановился и принял позу защитника угнетенных.
— Ты представляешь, что мне мама рассказала? — начал он с пафосом. — Она попросила тебя купить немного творога на завтрак, а ты заявила утром про какой-то счет! Лена, ну как можно? Она же пожилой человек!
Лена разулась, аккуратно поставила туфли на полку и прошла в комнату.
— Ну да, пожилой человек, — спокойно согласилась она. — С золотыми, умелыми руками. И эти руки прекрасно умеют поворачивать ключи от квартиры, листать каталоги косметики и нажимать кнопки на пульте телевизора. Думаю, с кнопками банкомата они тоже справятся.
— Но у неё же нет денег! — воскликнул Андрей, всплеснув руками. — Пенсия уходит на лекарства!
— А у меня, значит, деньги есть? — Лена прошла на кухню, взяла со стола блокнот, калькулятор и вернулась в гостиную. — А ну-ка, присаживайтесь, мои дорогие. Сейчас мы займемся занимательной математикой.
— Лена, это дурной тон, — сморщилась Александра Владимировна, поправляя кольца. — У воспитанных людей не принято считать копейки и попрекать куском хлеба.
— А мы не копейки будем считать. И не хлеб, — Лена села в кресло напротив них и открыла блокнот. — Красная икра — три тысячи рублей в месяц. Это не хлеб, Александра Владимировна, это деликатес.
Она начала методично зачитывать список, нажимая кнопки калькулятора:
— Французский крем для лица — пять тысяч. Причем каждый месяц новый, потому что «нужно попробовать разные бренды». Салон красоты: маникюр, педикюр, укладка — четыре тысячи. Массаж у частного мастера — три тысячи, потому что в поликлинике вам «аура не нравится». Французские сыры и хамон — еще две тысячи. Дорогие витамины, БАДы, коллаген — четыре тысячи. Специальный элитный чай для пищеварения — восемьсот рублей пачка. Это только за прошлый месяц. И это только то, что я помню навскидку и на что у меня сохранились чеки.
Лена нажала кнопку «равно» и показала экран мужу.
— Итого: двадцать одна тысяча восемьсот рублей. Это, Андрей, почти половина моей прежней зарплаты.
Андрей нервно потер лоб. Цифра и правда выглядела внушительно, особенно когда она была озвучена вот так, сухо, по фактам.
— Ну и что? — всё же попытался он возразить, хотя голос звучал уже не так уверенно. — Моя мама заслужила. Она всю жизнь работала!
— Заслужила чем? — Лена посмотрела ему прямо в глаза. — Тем, что сорок лет назад родила тебя? Или тем, что три года сидит в моей квартире и критикует мою готовку, мой внешний вид и мою работу?
— Леночка, милая, — вмешалась свекровь, снова пуская в ход слезы. — Я же по хозяйству помогаю... Я же стараюсь...
— Помогаете? — Лена коротко, невесело рассмеялась. — Давайте вспомним вашу помощь за последнюю неделю. В понедельник вы помогли съесть торт, который я испекла. Во вторник вы раскритиковали мой суп, сравнив его с помоями. В среду вы два часа висели на телефоне с тетей Зиной, обсуждая, какая я неблагодарная невестка — я всё слышала из спальни. В четверг вы оставили гору посуды в раковине, потому что у вас «давление поднялось». Какая именно помощь имеется в виду?
Александра Владимировна всхлипнула громче, переходя на ультразвук:
— Я же ненарочно! У меня проблемы с желудком! Мне особая диета нужна!
— Проблемы с желудком, которые требуют лечения красной икрой и сыром бри? — уточнила Лена с сарказмом. — Очень интересная медицина, надо будет почитать про этот метод.
— Всё, хватит! — взорвался Андрей. — Ты превратилась в какую-то мелочную скрягу! У меня теперь хорошая зарплата, чтобы ты понимала. Повысили меня! Мы можем себе позволить маму побаловать.
— Можем, — кивнула Лена. — Только давай уточним. Ты знаешь, сколько я зарабатываю?
Андрей замялся. Вопрос застал его врасплох. За семь лет брака он действительно ни разу не интересовался точной суммой. Деньги жены были чем-то само собой разумеющимся, как вода в кране.
— Ну... я думаю, достаточно для обычного бухгалтера. Тысяч сорок? Пятьдесят?
— Так вот, любимый муж. Месяц назад я получила повышение, — спокойно, наслаждаясь каждым слогом, сообщила Лена. — Меня назначили главным бухгалтером нашего филиала. Теперь я зарабатываю на пятнадцать тысяч больше, чем ты со своей новой прибавкой.
Тишина, повисшая в комнате, стала густой и тягучей. Слышно было только, как тикают настенные часы, отсчитывая секунды краха мужского самолюбия.
— И знаешь, что самое забавное? — Лена грустно улыбнулась. — Я собиралась сделать тебе сюрприз. Я откладывала разницу, хотела накопить денег и подарить тебе путевку на море. Нам двоим. Думала, поедем, отдохнем, как раньше. Но раз ты ввел раздельный бюджет...
Андрей побледнел. Он смотрел на жену, как на инопланетянку.
— Ты... Главбухом?
— Да. Главным бухгалтером, — подтвердила Лена. — Хотела сделать сюрприз. Но теперь всё будет иначе. Я думаю, будет справедливо, если каждый станет тратить пропорционально своим желаниям. Я буду оплачивать ровно половину коммуналки. Продукты я буду покупать только для себя. А вот содержание твоей мамы, её капризы, крема, массажи и икру — это теперь исключительно твоя статья расходов. Как ты и хотел: каждый сам за себя.
У Андрея был вид человека, которого ударили пыльным мешком из-за угла. Рот приоткрыт, глаза бегают. Вся его схема, где он — богатый благодетель, а жена — послушная исполнительница, рассыпалась в прах.
Александра Владимировна, поняв, что финансовый поток перекрыт, побледнела так сильно, что слой дорогой пудры перестал скрывать её возраст.
— Но я же... как же я... У меня только пенсия... — лепетала она, теребя пояс халата. — Андрюша, скажи ей!
— Любопытно, — задумчиво произнесла Лена, постукивая пальцами по подлокотнику. — Три года назад, когда вы переезжали к нам, вы уверяли, что вашей пенсии с лихвой хватает на все скромные потребности пожилого человека. Что случилось? Инфляция на икру такая высокая? Или совесть подешевела?
— Леночка, дорогая! — Александра Владимировна решила сменить тактику и попыталась улыбнуться. — Ну нельзя же так... Мы семья, мы должны поддерживать друг друга!
— Поддерживать — это да, — жестко отрезала Лена. — Только поддержка и паразитизм — это разные вещи. Поддержка — это когда человек старается сам, а семья помогает в трудную минуту. А у нас что? Кто-то пашет, а кто-то потребляет, да еще и нос воротит.
Андрей смотрел на жену словно впервые. Где та тихая, покладистая Лена? Перед ним сидела уверенная, ироничная женщина с железной логикой.
— Лен, давай не будем так радикально, — пробормотал он. — Мы же семья...
— Вот именно, семья. Взрослые люди. Ты хочешь баловать маму? Твое право. Но за свои деньги. А я буду тратить свои на то, что считаю нужным.
— И на что же ты будешь тратить? — язвительно спросила свекровь, не удержавшись.
Лена мечтательно улыбнулась:
— На себя, Александра Владимировна. Представляете? Я хочу купить себе нормальную одежду, а не ходить четыре года в одном костюме. Хочу сходить в театр. Хочу записаться на курсы английского. Хочу к стоматологу, в конце концов, сходить в платную клинику, а не по талончику в шесть утра. Всё то, на что у меня никогда не хватало денег, потому что они уходили на ваши прихоти.
Она встала. Разговор был окончен.
— Ужин, кстати, я сегодня не готовила. Я поела в кафе. Очень вкусно и, главное, никто не критикует.
Лена ушла в спальню, оставив их переваривать информацию. В квартире воцарилась тишина. На кухне гудел холодильник, охраняя остатки былой роскоши в виде банки икры.
— Ленка... — через полчаса Андрей робко заглянул в комнату. Жена сидела с книгой. — Ну и как же мы теперь?
— Теперь мы попробуем жить честно, — ответила она, не поднимая глаз от страницы. — Каждый за себя, как ты и хотел. Только по-настоящему.
Андрей постоял в дверях, помялся и ушел обратно в гостиную к матери. Лена слышала их приглушенный шепот.
— Может быть, мне стоит поискать подработку? — вдруг донесся до неё неуверенный голос свекрови. — В библиотеку требовался гардеробщик... Или консьержкой в наш подъезд...
Лена удивленно подняла брови. За три года это была первая здравая мысль, прозвучавшая из уст Александры Владимировны.
— Мам, ну какая консьержка? — шипел Андрей. — Стыдно же!
— Стыдно, Андрюша, у невестки на шее сидеть, когда она тебя носом в цифры тычет, — неожиданно резко ответила мать. — И без икры я проживу. А вот без уважения жить сложнее.
Лена отложила книгу. Она впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему свободной. Не злой, не мстительной — просто свободной. Груз обид, который она тащила годами, исчез. Она распрямила плечи.
Утром Лена проснулась от странного звука на кухне. Пахло не привычным кофе, а овсянкой. На кухне суетилась Александра Владимировна. Она была одета не в шелковый халат, а в простой домашний костюм.
— Доброе утро, Лена, — сдержанно сказала свекровь. — Каша готова. На воде, без масла. Полезно для желудка. И дешево.
Андрей сидел за столом, уткнувшись в телефон. Вид у него был виноватый.
— Я тут посчитал... — начал он. — Ты права. Я перегнул с этим раздельным бюджетом. Давай вернем всё как было? Только... с корректировками.
Лена налила себе чаю.
— Нет, Андрей. Как было — уже не будет. Но мы можем попробовать построить что-то новое. Где каждый уважает труд другого.
— Я звонила насчет работы, — вдруг сказала Александра Владимировна, ставя перед Леной тарелку каши. — В соседнем доме, в ателье, требуется приемщица заказов. График сменный, работа не пыльная. Я ведь разбираюсь в тканях, в фасонах... Думаю, меня возьмут.
Лена посмотрела на свекровь. В её глазах больше не было того высокомерия. Там был страх, неуверенность, но и что-то еще... Кажется, достоинство.
— Это прекрасная идея, — искренне сказала Лена. — Ваши познания в моде там точно пригодятся. И коллектив, и общение. Вам понравится.
— Значит, мир? — спросил Андрей с надеждой.
— Мир, — кивнула Лена. — Но кошельки пока держим порознь. Для профилактики.
На улице уже совсем рассвело. Солнце заливало кухню, но теперь эти лучи не казались безжалостными. В квартире, как показалось Лене, стало намного светлее и просторнее. Дышать стало легче. Она знала, что впереди еще много сложностей, перестройка привычек не происходит за один день. Но главное уже случилось — она перестала быть жертвой и заставила считаться с собой. А каша, кстати, оказалась вполне съедобной. Даже без масла.
Если вам понравилась история просьба поддержать меня кнопкой палец вверх! Один клик, но для меня это очень важно. Спасибо!