Руки у меня тряслись так, что я едва не выронила телефон в суп. На экране светилось уведомление от банка, а напротив, за кухонным столом, сидел мой муж Олег и с виноватым видом наворачивал борщ.
— Светик, ну пойми, — бубнил он, не поднимая глаз от тарелки. — У Вадьки машина встала. Ему таксовать не на чем, а у него двое детей. Я не мог отказать.
— Олег, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Это были деньги на стоматолога. Мне мост ставить надо, я уже жевать нормально не могу на левой стороне. Ты отдал пятьдесят тысяч брату, который прошлый долг отдавал нам три года? По частям? По тысяче в месяц?
— Ну родная кровь же! — вскинулся муж, и в его глазах промелькнуло то самое выражение побитой собаки, которое всегда меня обезоруживало. — Отдаст он. Сказал, как только заказы пойдут, сразу вернет.
Я промолчала. Я просто встала, подошла к раковине и включила воду, чтобы он не слышал, как я всхлипываю. Обида душила, но не за себя. За нас. Нам обоим под пятьдесят. У нас сын Димка заканчивает институт, ему старт в жизни нужен. А мы всё кормим родню Олега. То его брату Вадиму на ремонт, то сестре Ленке на «бизнес», который прогорает через месяц, то племяннику на свадьбу, на которую нас даже толком не пригласили, так, в загс позвали постоять.
Олег — золотой мужик. Рукастый, не пьющий, добрый. Но эта его доброта — как дыра в кармане. Он не умеет говорить «нет». И вся его родня этим пользуется уже двадцать пять лет нашего брака.
Именно в этот момент, под шум воды, я коснулась кармана домашнего халата. Там лежал сложенный вчетверо лотерейный билет. Я проверила его ещё утром, в магазине, когда бегала за хлебом.
Пять миллионов рублей.
Цифра не укладывалась в голове. Я перепроверила трижды. Продавец на кассе смотрела на меня как на сумасшедшую, когда я побледнела и чуть не сползла по стенке.
Сейчас я смотрела на сутулую спину мужа и понимала одну страшную вещь: если я скажу ему прямо сейчас, этих денег не станет через полгода. Вадиму срочно понадобится новая машина, Лене — квартира побольше, а свекровь вдруг вспомнит, что мечтала о домике у моря. И Олег раздаст всё. Он будет чувствовать себя героем, спасителем семьи, благодетелем. А мы останемся в нашей «двушке» с текущим краном и моими нелеченными зубами.
Я вытерла руки полотенцем, глубоко вдохнула и приняла решение. Самое тяжелое в своей жизни.
— Ладно, Олег, — сказала я, поворачиваясь. — Отдал так отдал. Заработаем.
***
Этот год стал для меня адом. Знаете, как тяжело молчать, когда у тебя на секретном счете лежит сумма, способная решить все проблемы?
Мы жили как обычно. Я экономила на продуктах, ловила акции в «Пятерочке», штопала колготки под брюки. Олег работал на заводе, я вела бухгалтерию на удаленке.
Дважды мы были на грани того, чтобы влезть в кредиты. Первый раз сломался холодильник. Олег, конечно же, сразу позвонил Лене занять денег (у которой, к слову, муж бизнесмен средней руки), но та заныла в трубку, что у них «всё в обороте». Пришлось брать рассрочку. Я платила её со своей зарплаты, стискивая зубы, зная, что могу купить десять таких холодильников прямо сейчас.
Второй раз — юбилей свекрови. 70 лет. Родня постановила: с нас, как с самых «стабильных», банкет. Олег сиял от гордости, что ему доверили такую честь. Я пила валерьянку.
— Света, ну мама же, — уговаривал он. — Один раз живем!
Я сняла с тайного счета ровно столько, сколько нужно было, чтобы покрыть дыру в бюджете после этого банкета, и сказала мужу, что мне дали премию. Он поверил. Он всегда мне верил. От этого совесть грызла меня по ночам так, что я выла в подушку.
Я чувствовала себя предательницей. Шпионкой в собственном доме. Но у меня была цель.
Нашему сыну Димке исполнялось двадцать три. Он встречался с хорошей девочкой, Аней. Они ютились по съемным углам, отдавая дяде чужому половину зарплаты. Я видела, как сын устает, как они считают копейки. Я не хотела для них такой судьбы — вечно зависеть от обстоятельств и родни.
Я нашла строящийся дом. Хороший район, надежный застройщик. Оформила всё на себя, но дарственную подготовила заранее. Деньги уходили траншами. Я врала мужу, что езжу к стоматологу (хотя зубы я всё-таки вылечила, понемногу таская с выигрыша, списывая на «подработки»), а сама моталась в офис продаж, подписывала акты, следила за ремонтом. Я взяла квартиру с отделкой, чтобы сразу можно было въехать.
И вот настал день Х.
Прошел год и два месяца с того момента, как я купила билет. Дом сдали. Ключи лежали у меня в сумке. Я собиралась устроить семейный ужин и всё рассказать. Я даже речь приготовила.
Но судьба, как обычно, решила посмеяться.
В то утро я забыла закрыть вкладку на ноутбуке. Просто отошла в душ, а Олег сел проверить погоду.
Когда я вышла из ванной, вытирая голову полотенцем, на кухне стояла тишина. Такая плотная, что её можно было резать ножом. Олег сидел перед ноутбуком. Рядом лежал мой телефон, который, видимо, пиликнул смс-кой от банка о зачислении процентов на остаток.
Он поднял на меня глаза. В них не было злости. В них была такая боль, что у меня подогнулись колени.
— Пять миллионов? — тихо спросил он. Голос дрожал. — Свет… Ты выиграла пять миллионов? Год назад?
Я села на табуретку, прижав мокрое полотенце к груди. Врать было бессмысленно.
— Да.
— И молчала? — он встал, уронив стул. — Мы год ели макароны по акции! Я ходил в зимних ботинках с треснувшей подошвой! Ты… ты смотрела, как я унижаюсь перед Вадькой, когда просил вернуть долг на ремонт машины?
— Олег, послушай…
— Нет, это ты послушай! — заорал он так, что зазвенела посуда в шкафу. — Ты меня за кого держишь? За идиота? За врага? Мы же семья! У нас всё общее должно быть! А ты… Крыса ты, Света. Обыкновенная крыса.
Он схватил куртку и вылетел из квартиры, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.
Я осталась одна. Слезы текли ручьем, но я не побежала за ним. Я знала, куда он пойдет. К маме. Или к Вадиму. Жаловаться.
К вечеру телефон раскалился. Звонила свекровь, звонила Лена, звонил Вадим. Я не брала трубку. Я сидела на кухне, смотрела на связку ключей с брелоком в виде домика и пила остывший чай.
Олег вернулся через два дня. Не один. С ним была группа поддержки: его мама Тамара Петровна и брат Вадим. Вид у Олега был помятый, видимо, пил. Свекровь вошла в квартиру как танк.
— Ну, здравствуй, миллионерша подпольная, — язвительно начала она, даже не разуваясь. — Совесть-то не мучает? Мужика до инфаркта довела!
— Света, мы поговорили с мамой, — Олег старался держаться строго, но взгляд отводил. — Это предательство. Но мы семья. Деньги в браке общие. Вадиму нужно закрыть кредит за машину, маме нужно здоровье поправить, да и дачу надо поднять, раз уж такие деньги свалились.
Вадим стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу, и в его глазах уже горел калькулятор. Он уже мысленно тратил мои деньги.
— Делить будем по справедливости, — отрезала Тамара Петровна. — Не чужие люди.
Я смотрела на них и вдруг почувствовала невероятную легкость. Страх ушел. Осталась только звенящая ясность.
— Денег нет, — сказала я спокойно.
В комнате повисла пауза.
— Как нет? — поперхнулся Вадим. — Вон же, Олег видел выписку!
— Там остатки. Проценты. Основной суммы нет.
— Куда ты их дела? — взвизгнула свекровь, хватаясь за сердце. — Профукала? Любовнику отдала?
Я молча встала, взяла со стола папку с документами и связку ключей. Подошла к Олегу и вложила ему в руку.
— Что это? — он растерянно смотрел на ключи.
— Это «однушка» на улице Ленина. Сорок квадратных метров. С ремонтом и кухней. Оформлена на меня, но вот дарственная на Диму. Это нашему сыну, Олег. Чтобы он не мыкался по углам. Чтобы они с Аней могли родить нам внуков и не думать, чем платить хозяйке.
Олег замер. Он открыл папку, увидел договор купли-продажи, увидел сумму.
— Квартира? — прошептал он. — Димке?
— Да. Димке.
— А нам? — вклинился Вадим. — Свет, ну ты чего? Пацан молодой, сам бы заработал! А у меня долги горят!
Я повернулась к деверю и впервые за двадцать лет посмотрела на него так, как давно хотела.
— Вадим, тебе сорок пять лет. Ты здоровый лоб. Иди работай. Я выиграла эти деньги, и я решила, что они пойдут на будущее моего ребенка. Не на твои долги, не на «бизнес» Лены, не на новую крышу для дачи, на которой я горбачусь каждое лето одна, пока вы шашлыки жарите.
— Ты эгоистка! — зашипела свекровь. — Олег, ты слышишь? Она нас ни во что не ставит!
Олег стоял и смотрел на документы. Его пальцы побелели, сжимая бумагу. Он медленно поднял голову и посмотрел на брата, потом на мать. Потом перевел взгляд на меня. Я стояла перед ним в старом домашнем костюме, уставшая, с красными от слез глазами.
— Мам, — тихо сказал Олег. — Вадик… Идите домой.
— Что? — Тамара Петровна аж рот открыла. — Ты её защищаешь? Она же тебя обманула!
— Идите домой! — рявкнул Олег так, что Вадим попятился в коридор. — Это квартира моего сына! Моего! Вы хоть раз спросили, как у него дела? Вы хоть раз ему копейку сунули? Только тянете с нас, тянете…
Он вытолкал их за дверь. Слышно было, как свекровь что-то кричала на лестничной клетке про неблагодарность, но Олег захлопнул замок и прислонился к двери лбом.
Мы стояли в коридоре молча. Минуту, две.
Потом он сполз по двери на пол и закрыл лицо руками.
— Светка, — глухо сказал он. — Какая же ты у меня… умная. А я дурак.
Я села рядом с ним на пол, обняла его за плечи. Он уткнулся мне в шею, как ребенок.
— Я бы просрал, да? — спросил он через минуту. — Если бы ты сразу сказала. Я бы всё раздал.
— Раздал бы, Олежек, — честно сказала я, гладя его по седеющей голове. — Они бы из тебя веревки свили. Ты же у меня добрый. Слишком добрый.
— Прости меня за «крысу».
— Прощаю. Но ботинки себе новые купишь с первой же зарплаты. И зубы лечить пойдешь. Остаток на счете — наш. Только наш, понял? Никаких Вадимов.
— Понял, — он шмыгнул носом и, наконец, улыбнулся. — А Димка… Димка обалдеет.
Через неделю мы вручили сыну ключи. Нужно было видеть их с Аней глаза. Они плакали, смеялись, прыгали до потолка. Димка обнимал отца и говорил: «Бать, ты лучший! Спасибо вам!».
Олег стоял гордый, расправив плечи. Он чувствовал себя тем самым главой семьи, который обеспечил сына жильем. И я не стала никому говорить, чья это была идея и чья воля.
Главное, что у нас теперь есть свой дом. А с родней мы теперь общаемся по праздникам. И знаете, удивительное дело: как только они поняли, что денег больше не дадут, у Вадима сразу нашлась работа, а у Лены «бизнес» сам собой наладился.
Видимо, иногда лучший способ помочь близким — это просто перестать их спасать за свой счет.
Спасибо, что дочитали! ❤️ Автор будет благодарен вашей подписке и лайку! ✅👍
Мои соцсети: Сайт | Вконтакте | Одноклассники | Телеграм | Рутуб.