Осенью 1988 года жителей Вышнего Волочка узнали невероятную новость – сотрудника местной фабрики гармоней Фёдора Зыкова арестовало КГБ. Пенсионера, ветерана труда, знали как тихого, спокойного человека. У него давно умерла жена, трагически потерял сына. Теперь жил один. И только на праздник 9 мая надевал пиджак с юбилейными медалями и выходил на парад. Отличался музыкальным слухом и отлично играл на гармошке.
Большинство думало, что его арест – это какая-то ошибка. Но ведь не могли же просто так забрать в КГБ! Если бы люди знали всю правду, возможно им захотелось бы растерзать это существо, которое столь успешно замаскировалось под человека...
Федя был забалованным ребёнком. Родом из деревни Жилотково Калининской (сейчас – Тверской) области. Голубоглазого мальчугана со светлыми волосиками родители называли только «солнышком» и «золотцем». Невзирая на сложную жизнь родители смогли выучить парня 4 года в школе, а потом он получил достаточно неожиданную для деревенского парня профессию – он стал специалистом по ремонту музыкальных инструментов.
Активного комсомольца Фёдора Зыкова назначили народным заседателем, научили юридическим тонкостям. К 1939 году, когда он отправился на армейскую службу, дома его ждали уже жена и сын. Ко времени начала войны младший сержант Фёдор Иванович командовал орудием в зенитном дивизионе. В ходе отступлениях их часть оказалась под Смоленском. Там попался немцам, сбежал. Но не стал пробираться к своим, а примкнул к лесным бандитам.
А летом 1942 года по своему желанию записался в карательную команду, которой командовал немец Шмидта. Всего в руководстве было пятеро немцев, остальных 600 набрали из предателей. Главной задачей была ликвидация населения. Фёдор лютовал невероятно, делая карьеру. И вскоре стал заместителем командира батальона. За такую службу ему щедро платили. Дополнительно он грабил своих жертв и все ценности складывал в мешочек, чтобы потом тайно переправить жене.
К цинизму и жестокости Зыкова настороженно относились даже фашисты. Ему нравилось лично проводить допросы «с фантазией». У кого особенно крепкие нервы, могут прочитать о том, как Зыков «допрашивал» партизана Сашу Прудникова, которому не было и семнадцати лет. Невзирая на весь ужас происходящего тот никого не выдал. Когда после содеянного Зыков заводил в помещение допросной подчинённых ему полицаев, даже они падали в обморок. А он отвечал, что так будет с каждым, кто посмеет даже думать о партизанах.
При этом Фёдор во всём пытался подражать немцам. Его форма всегда была отутюжена, обувь начищена до блеска, а на руках маникюр. Нередко, ведя человека на расстрел он на ходу обрабатывал ногти пилочкой, а потом также спокойно доставал парабеллум и использовал его.
Группа Шмидта действовала во многих деревнях Ярцевского района Смоленской области. Часто они стирали населённые пункты с лица земли вместе с жителями. Зыков принимал в этом самое активное участие, совершенно не глядя на возраст. Случалось, даже жалел патрона, используя штык, верёвку или огонь. Когда в деревне уже никого не было, он мог достать гармонь (которую всегда возил с собой) и душевно сыграть на ней что-нибудь русское народное или немецкую мелодию.
В сентябре 1943 года оккупантов погнали со Смоленщины, но столь ценного «кадра», как Зыков они забрали с собой. Дальше было обучение в Германии. Установить точно, к чему его готовили, не удалось. Затем в составе пятидесяти власовских офицеров в 1944 году он отправился в Освенцим. Здесь предатель выполнял уже привычные для него функции. Но ко времени освобождения концлагеря его неожиданно нашли в одном из бараков, откуда вызволяли военнопленных.
У контрразведчиков СМЕРШ был намётанный глаз и они обратили внимание на достаточно упитанного узника. К тому же, никто из оставшихся в живых пленных этого барака его не опознал как соратника по несчастью. Он же буквально с пеной у рта доказывал, что в концлагерях с 1941 года. Таких дел подозрительных военнопленных тогда, весной 1945 года было тысячи. И разбираться в них оказывалось невероятно сложно. Зыкова отправили в ИТЛ на 10 лет.
Фёдор освободился по амнистии 1953 года и вернулся в Вышний Волочёк. Здесь ждал его сын, который считал отца героем. Бывший каратель устроился на фабрику, где делали музыкальные инструменты и зажил тихой жизнью. Только однажды его сына нашли в петле прямо во дворе. Тогда все вокруг удивились и посочувствовали отцу. А тому не нужны были те, кто знал его прошлое.
...В 1980 году в органы госбезопасности Смоленска прибыл молодой лейтенант Алексей Валентинович Кузовов. Ему поручили разбирать архивы и искать тех карателей из отряда Шмидта, которые ещё не были найдены. Ему в помощь выделили коллегу Андрея Семёновича Тяглова. Они сумели выйти на одного из самых страшных карателей отряда – Тараканова. Когда его взяли, он назвал ещё одну фамилию – Зыков. Немногие выжившие после карательных операций жители и бывшие подельники Тараканова подтвердили его слова. Зыков был самым лютым карателем в отряде. Которого боялись даже все подчинённые.
Когда чекисты приехали задерживать Зыкова, вперёд пустили участкового. Пока он отвлекал бывшего карателя разговорами, они тоже зашли в избу. Как только Кузов заявил, что они пришли передать ему привет с многострадальной смоленской земли, тот начал кататься по дивану, завывая как дикий зверь. Чекисты смотрели на эти «выкрутасы» равнодушно, памятуя о том, скольких людей загубил этот «старичок». В конце сентября 1988 года он был наконец арестован.
При обыске у Зыкова нашли много денег и вырезки из газет. Все они были посвящены разоблачениям карателей Смоленской области. Как только арестовали Тараканова, он понял, что придут и за ним. На этот случай приготовил отравленной водки. Только вот выпить её чекисты не дали. Зато разрешили сыграть на гармошке. Он взял инструмент и заиграл «Прощание славянки».
Алексей Валентинович Кузовов позднее вспоминал, что при допросах Зыков был постоянно настороже. Контролировал каждое сказанное слово. Никогда ничего не выбалтывал. И ловить его в причастности к карательным операциях удавалось только на противоречиях и допросах свидетелей. Найти таковых больше чем через 40 лет после Победы было очень непросто. И даже часть тех, кто готовы были дать показания, испуганно замолкали, видя его лицо. Даже через десятки лет его деяния оставались в их памяти незабываемым ужасом.
Оба следователя чувствовали в Зыкове скорее не обвиняемого, а матёрого оперативника. Он был прекрасно знаком с их методами работы и явно прошёл серьёзную подготовку. Позднее узнали, что в камере он вёл тетрадь с записями допросов, которые сопровождались его анализом. Затем незаметно вкладывал в тетрадь волосок, чтобы узнать, открывали тетрадь без него или нет. Также легко Зыков раскусывал «подсадных» сокамерников.
Чем он конкретно занимался, когда был приписан к разведке РОА, чекистам выяснить так и не удалось. А это был немалый период в шесть месяцев. И сам он ничего не говорил. Но интересно – как только была собрана существенная доказательная база (13 т.) по его деятельности карателем в Смоленской области и назначена дата судебного процесса, начались «чудеса».
В тот отдел КГБ, который занимался бывшими карателями хлынул поток писем из разных стран. Писали из британского правительства, аппарата президента США, не говоря уже о «простых» итальянцах, французах, немцах и других нациях иностранных государств. Все, как один требовали исходя из принципов гуманизма сохранить жизнь подсудимому Зыкову. Тогда чекисты поняли – откуда у рядового настройщика музыкальных инструментов деньги на дорогие санатории, по два раза в год. Откуда огромные суммы на сберкнижках на предъявителя, которые лежали у него дома.
Когда Зыков понял, что близится его конец, он заговорил. В знак ценности собственной личности, он выложил перед чекистами места расположения всех военных объектов на территории Калининской области, включая секретные. Он также перечислил все засекреченные мероприятия КГБ на территории области. К потрясению следователей, всё оказалось абсолютной правдой.
А дальше он сказал, что расскажет абсолютно всё, если ему сохранят жизнь. Безусловно, за свои деяния в прошлом он её не заслуживал. Но быть может, высшую меру можно было бы заменить на пожизненное? Ради получения секретных источников информации этого агента. Теперь это уже вопрос риторический.
Судил его Военный трибунал, прибывший в Смоленск из Московского военного округа. 5 мая 1989 года был оглашён приговор. Заседание проходило в городском доме культуры Смоленска. На следующий год приговор был приведён в исполнение. Тогда в СМИ уже поднималась волна на тему «прощения этих стариков», поскольку война давно прошла. Но всё же никто не решился опубликовать хоть слово в защиту этого нелюдя.
Дорогие друзья, спасибо за ваши лайки и комментарии, они очень важны! Читайте другие интересные статьи на нашем канале.