Как хорошо, что в поездах ещё не придумали интернета, (ну по крайней мере во многих, его нет) ведь без него нам открыт доступ к общению с реальными людьми, а не виртуальными, итак поехали. Рейс “Москва - Пермь”.
Моим соседом оказался мужчина лет пятидесяти. Мы разговорились о какой-то ерунде, погоде, ценах, но спустя час и пару стаканов чая разговор свернул в опасное русло - на тему человеческой двойственности.
- Знаете, - усмехнулся он, глядя в черное окно, где отражалось только наше купе. - Мужчины изменяют не потому, что ищут секса. Это примитивный миф для женских журналов. Но мы ищем место, где можно побыть настоящим.
Я слушала его с вежливым интересом психолога-любителя.
- “У меня есть друг, назовем его, допустим, Андрей, - продолжал он. - У Андрея идеальная семья, жена - красавица, двое детей, дом. Но он уже три года живет на две семьи и знаете, как он это скрывает? Не паролями на телефоне и не стиранием помады с воротника, Андрей использует психологию”.
- И в чем же секрет? - спросила я.
- В привычках, которые кажутся раздражающими, но безопасными, - ответил попутчик. - Например, он внушил жене, что у него “цифровой детокс” по вторникам и четвергам с 19:00 до 22:00. Он якобы ходит в бассейн, где нет связи.
Жена даже гордится: “Мой-то за здоровьем следит”. А на самом деле в это время он у другой или вот еще деталь: всегда привозит из командировок один и тот же подарок. Коробку дорогих бельгийских конфет с морской солью. Знаете почему?
- Почему?
- Потому что это работает как условный рефлекс собаки Павлова, он дает ей сладкое, мозг вырабатывает дофамин, и вопрос “Где ты был?” растворяется в удовольствии от вкуса. Это гениально, и еще... он никогда не называет любовницу по имени в телефоне.
Она записана у него как “Сантехник УК”. Потому что жена никогда, слышите, никогда не станет открывать переписку с сантехником, где обсуждаются трубы и прокладки. Это скучно, а мозг игнорирует скучное.
Я рассмеялась, оценив изобретательность неизвестного Андрея. Поезд прибыл на вокзал, мы попрощались и разошлись.
Я забыла об этом разговоре ровно до вечера следующего дня.
Мой муж, Дима, вернулся с работы. Он выглядел уставшим, снял пиджак, поцеловал меня в щеку и протянул пакет. - Держи, дорогая, прости, задержался, пробки жуткие. Я заглянула внутрь, там лежала коробка конфет.
Меня словно током ударило, я стояла посреди прихожей, сжимая этот глянцевый картон, и в ушах звучал голос попутчика: “Работает как условный рефлекс... Дофамин глушит подозрения”.
- Спасибо, - выдавила я. - Ты же был в зале? - Ну конечно, - Дима удивился моему тону. - Сегодня же четверг. Цифровой детокс, помнишь?
Мир вокруг меня качнулся, четверг, зал, конфеты. Это могло быть совпадением, чудовищным. Мало ли мужчин ходят в зал? Мало ли кто покупает популярные конфеты?
Ночью, когда Дима уснул, я сделала то, чего не делала за десять лет брака, взяла его телефон. Пароль я знала, он его не скрывал - еще один признак “честного” человека.
Я пролистала мессенджеры, никаких “Котиков”, “Заек” или подозрительных мужских имен. Чисто, рабочие чаты, новости, друзья.
Я уже хотела выдохнуть и обругать себя за паранойю, как палец замер над контактом "Василий шиномонтаж”. Последнее сообщение было отправлено сегодня в 18:45: “Прокладку поменяли, давление в норме, жду одобрения заказчика”.
Странное сообщение для шиномонтажа, особенно если учесть, что Дима “переобувал” машину месяц назад. Я открыла переписку, она была чисто деловой.
Но если читать между строк... “Запчасти прибыли" - 14 февраля. “Нужен техосмотр на все выходные” - когда он уезжал на рыбалку.
Я не спала всю ночь, мне нужны были доказательства, не догадки, а факты.
В следующий вторник он снова собрался в “зал”. - Не скучай, - он чмокнул меня в лоб. Как только дверь за ним закрылась, я выждала три минуты и выскочила следом.
Знала, что его машина стоит во дворе. Он сел в нее, но поехал не в сторону спорткомплекса.
Я держалась на дистанции двух машин, руки тряслись, но голова была ясной. Мы ехали долго, почти на окраину города, в старый спальный район, застроенный серыми панельками.
Здесь не было бизнес-центров и элитных клубов. Дима припарковался у обшарпанного подъезда, вышел. Но не зашел внутрь, а сел на скамейку.
Я припарковалась за углом и наблюдала, к нему никто не выходил. Он просто сидел, опустив голову, потом достал телефон, поговорил с кем-то буквально минуту. Через пять минут из подъезда вышла женщина.
Я ожидала увидеть кого угодно, молодую длинноногую секретаршу. Роковую брюнетку, может быть, даже мою знакомую. Но я не была готова к тому, что увидела.
Женщине было далеко за сорок, она была полноватой, одетой в застиранный спортивный костюм, волосы собраны в небрежный пучок. В руках она держала тяжелые пакеты из “Пятерочки”. Выглядела... уставшей.
И настолько обычной, что глаз на ней не задерживался. Дима вскочил, подбежал к ней, забрал пакеты. И улыбнулся. Так, как не улыбался мне уже лет пять. Он что-то сказал ей, она махнула рукой, но потом погладила его по щеке.
Они зашли в подъезд.
Я сидела в машине и не могла дышать, если бы это была модель, то поняла. А это был бы удар по самолюбию, но это вписывалось бы в схему “кризис среднего возраста”.
Но эта женщина? Почему? Что она могла ему дать, чего не давала я - ухоженная, начитанная, следящая за собой и домом?
Я просидела там два часа, они вышли вместе. Он держал за руку мальчика лет семи. Ребенок хромал - ДЦП. Дима бережно усадил мальчика в свою машину, женщина села рядом.
Они выглядели как семья, настоящая.
Я поехала за ними и они приехали в парк. Дима достал инвалидную коляску из багажника, пересадил мальчика. Он катил коляску и что-то увлеченно рассказывал ребенку, размахивая руками.
И тут меня накрыло осознанием, я вспомнила слова попутчика: “Мужчины ищут место, где они могут снять маску”.
Со мной Дима должен был быть успешным, сильным, соответствовать статусу. Мы обсуждали инвестиции, ремонт, поездки на Мальдивы.
Я требовала от него роста, амбиций. А там он был просто нужен. Мог быть простым мужиком в растянутых трениках, который помогает тащить пакеты с картошкой и катает коляску.
Я поняла, что эта женщина - не любовница в привычном смысле. И этот ребенок... Возможно, он даже не его сын. Но он давал ему то, чего не смогли дать наши так и не родившиеся дети, - ощущение отцовства.
Вечером он вернулся домой, принес конфеты. - Как позанимался? - спросила я, не отрываясь от книги. - Отлично, - ответил он, пряча глаза.
Я посмотрела на него, теперь видела бесконечно одинокого человека, который вынужден покупать себе кусочки простого человеческого счастья на стороне, потому что в собственном доме для счастья слишком высокие стандарты.
Я плакала после этого ещё очень долго..