Часть 1. Кредитная игла и призрачные метры
Вишнёвый кроссовер, сияющий лаком, плавно скользил по проспекту. Алексей, вальяжно откинувшись на кожаном сиденье, барабанил пальцами по рулю в такт модной электронной музыке. В салоне пахло новой обивкой и ароматизатором с нотками сандала — запах успеха, как казалось Алексею. Хотя, если говорить откровенно, это был запах долгов.
— Ну что, пупсик, мы сегодня едем смотреть мебель? — капризный голос Яны вывел его из раздумий. Девушка, сидящая рядом, изучала свой маникюр, словно в узоре на ногтях были скрыты тайны мироздания.
— Яна, я же сказал. Сначала вступим в права. Там делов на пять минут, формальности, — Алексей самодовольно ухмыльнулся, глядя на поток машин. — Старик всё решил ещё десять лет назад. Квартира — сталинка, потолки три метра, центр. Продадим, закроем этот кредит на тачку, возьмём пентхаус в новостройке. Или эту оставим, ремонт забабахаем.
В его голове цифры плясали победный канкан. Кредит на машину, два потребительских займа на «красивую жизнь», поездка на Бали в рассрочку — всё это давило бетонной плитой, но Алексей умел не замечать тяжести. У него был козырь. Железобетонный, трёхкомнатный козырь в тихом центре, где жил (а теперь уже не жил) его дед, Виталий Игнатьевич.
Алексей вспоминал тот день, когда ему исполнилось шестнадцать. Дед, тогда ещё крепкий, с зычным голосом, посадил его напротив себя за тяжёлый дубовый стол и сказал: «Ты, Лёшка, единственный мой кровный внук. Тебе моё гнездо и достраивать». Отец тогда сиял, как начищенный самовар. Мачеха улыбалась сдержанно, а её дочь Ирка, малявка тринадцатилетняя, просто жевала конфету и смотрела на них своими огромными, ничего не выражающими глазами.
Развод отца с той женщиной случился через год. Причины Алексей не знал, да и не интересовался. Ему было наплевать на чужих людей. Главное, что он остался с папой, а Ирка с её матерью исчезли с горизонта. Почти исчезли.
— А эта... сестра твоя сводная? Она там не помешает? — Яна надула губы.
— Ирка? — Алексей фыркнул. — Да кто она такая? Приживалка. Она к деду бегала горшки выносить, думала, наверное, что ей что-то перепадёт. Наивная. Кровь — не водица. Дед был человеком старой закалки, слово держал. Он мужикам наследство передаёт, чтобы фамилию крепили, а не раздаривали бабам.
Алексей был уверен в своей правоте так же, как в том, что солнце встаёт на востоке. Он, конечно, редко навещал старика последние пять лет. Дела, работа (он числился старшим координатором в логистике, должность звучная, толка мало), личная жизнь. Да и пахло у деда лекарствами, пылью и старостью. Неприятно. Отец, Виктор, тоже не особо рвался к родителю — у него была новая, третья по счёту семья, ипотека на однушку и вечная нехватка времени.
Зато Ирка там прописалась. Пару раз, заезжая к деду за деньгами (старик подкидывал «на бензин»), он видел её. В халате, с тряпкой, или на кухне у плиты.
— Ты бы, Лёша, хоть раз деда помыть помог, — сказала она ему год назад, когда он столкнулся с ней в коридоре.
Алексей тогда скривился.
— У меня спина больная. И вообще, я деньги зарабатываю. А ты, если тебе делать нечего, мой. Тебе полезно, к труду привыкай.
Он тогда позвонил ей позже и жёстко отчитал:
— Хватит к деду шастать. Я знаю, чего ты добиваешься. Втираешься в доверие? НЕ ВЫЙДЕТ. Дед мой.
Ирина тогда лишь промолчала и нажала отбой.
И вот теперь деда не стало. Новость Алексей воспринял со скорбным лицом, но с ликующим сердцем. Финишная прямая. Проблемы с банками решатся одним махом.
Часть 2. Пыль чужих ботинок
Похороны прошли как в тумане раздражения. Алексей злился, что всё организовано слишком скромно, без размаха, который соответствовал бы статусу будущего владельца элитной недвижимости. Организацией занималась Ирина и её муж, какой-то Сергей, тихий, неприметный мужик в простой куртке.
Алексей приехал эффектно. Опоздал на двадцать минут, вышел из машины в тёмных очках, поддерживая под локоть Яну, которая куталась в норковую накидку, несмотря на тёплую осень.
У гроба Алексей постоял минуту, изображая глубокую задумчивость. Отец, Виктор, стоял рядом, ссутулившись, глядя в пол. Он постарел, осунулся, выглядел каким-то потерянным.
— Бать, ты чего такой кислый? — шепнул Алексей. — Отмучался дед. Пожил своё. Теперь нам жить надо.
Виктор поднял на сына мутный взгляд и ничего не ответил, только дёрнул плечом, стряхивая невидимую пылинку.
Ирина стояла у изголовья. Она не плакала, лицо её было будто высечено из камня, бледное и спокойное. Это бесило Алексея ещё больше. Где истерики? Где показные рыдания? Стоит, как надзиратель.
После кладбища Алексей не поехал на поминки в кафе, которое заказал Сергей.
— У нас дела, — бросил он Ирине. — Некогда мне кисель хлебать. Завтра заеду на квартиру, буду вещи разбирать. Ключи у тебя?
— У меня, — коротко ответила Ирина.
— Ну вот, завтра жду там. Откроешь, отдашь связку и свободны.
Сергей хотел что-то сказать, шагнул вперёд, но Ирина положила руку ему на предплечье, останавливая.
— Хорошо, — сказала она. — Приезжай.
Алексей ухмыльнулся. Послушная. Знает своё место.
— Видишь? — сказал он Яне, когда они садились в машину. — Главное — поставить себя правильно. Я хозяин положения. А они — так, обслуга.
Весь вечер он праздновал. В дорогом ресторане они с Яной пили коллекционное вино, и Алексей рисовал на салфетке планы будущей перепланировки.
— Здесь стену снесём, сделаем студию. В спальне — джакузи. Дедову рухлядь — на помойку.
— А книги? Там шкафы до потолка, — вспомнила Яна. — Пылесборники.
— В макулатуру. Или бомжам раздам. Я не библиотекарь, мне пространство нужно. Воздух!
Он чувствовал себя триумфатором. Кредитная удавка на шее вдруг показалась изысканным галстуком.
Часть 3. Генеральная уборка судьбы
На следующий день, ближе к обеду, Алексей подкатил к знакомому подъезду. Багажник был забит чемоданами — он решил не тянуть и сразу обозначить территорию. Съёмная комната, где он кантовался последнее время, ему очертела.
— Заходи, хозяйка, — он широким жестом распахнул дверь перед Яной.
В квартире было подозрительно чисто. Исчез стойкий запах корвалола, который въелся в стены за последние годы. Окна были распахнуты, впуская шум города. Посреди большой комнаты стояли аккуратные коробки, заклеенные скотчем. Ирина была здесь. Она протирала полки пустого книжного шкафа.
Алексей огляделся. Ковры свёрнуты, старый диван накрыт плёнкой.
— О, молодец! — гаркнул он, не разуваясь, проходя в центр комнаты. — Подготовила плацдарм. Оперативно.
Ирина медленно повернулась. В руках у неё была тряпка, одета она была в джинсы и старую футболку. Взгляд её был тяжёлым, немигающим.
— Привет, Лёша, — тихо сказала она.
Яна брезгливо сморщила носик, оглядывая пустые стены.
— Лёш, тут ремонт нужен кап-и-таль-ный. Жить тут пока нельзя.
— Ничего, потерпим пару дней, вызовем бригаду, — отмахнулся Алексей. Он повернулся к Ирине и полез в карман брюк.
Достав бумажник, он вытащил две хрустящие пятитысячные купюры.
— Ну, спасибо за труды. На вот, купи себе... не знаю, конфет. За клининг.
Он протянул деньги. Ирина даже не пошевелилась.
— Бери, бери, не стесняйся. Я сегодня добрый. И это... ключи на тумбочку положи. Коробки эти Сергей твой пусть вывезет сегодня же. Хлам мне не нужен.
Ирина посмотрела на деньги в его руке, потом перевела взгляд на его лицо. В её глазах не было благодарности или покорности. Там плескалась холодная, тёмная вода.
— Мне не нужны твои подачки, — сказала она ровным голосом. — Деньги убери.
— Гордая? — Алексей хмыкнул и бросил купюры на тумбочку. — Ну, как хочешь. Дело твоё. Всё, давай, освобождай помещение. У нас тут личная жизнь начинается. Вон, девица моя устала, отдохнуть хочет. УБИРАЙТЕСЬ.
Он начал демонстративно снимать пиджак, показывая, что разговор окончен.
Ирина медленно подошла к одной из коробок, достала оттуда папку с файлами.
— Я ждала тебя, чтобы отдать это лично. Не хотела по телефону.
Она протянула ему лист бумаги.
— Что это? Счета за коммуналку? Оплачу, не ной, — Алексей небрежно выхватил листок.
Его глаза пробежали по строчкам. Сначала бегло, потом медленнее. Потом он замер. Буквы начали прыгать, складываясь в невозможные, чудовищные слова.
«Договор дарения... квартира по адресу... одаряемый: Соболева Ирина Андреевна... дата: три года назад... государственная регистрация...»
Лицо Алексея стало цвета несвежей побелки. Кровь отлила от головы, в ушах зашумело.
— Ты... что это? — просипел он. — Какая Ирина? Какое дарение?
Яна выхватила у него листок, пробежала глазами.
— Ого, — протянула она. — Лёш, кажется, хата не наша.
— ЭТО ПОДДЕЛКА! — заорал Алексей так, что задрожали стёкла в серванте. — Ты, тварь! Ты обманула деда! Заставила?! Он из ума выжил, а ты подсунула?!
Он скомкал бумагу и швырнул в Ирину. Листок безвредно ударился о её грудь и упал на пол.
— ВОРОВКА! Я тебя засужу! Я отца вызову! Отец тебя в порошок сотрёт!
Алексей трясущимися руками выхватил смартфон.
— Алло! Отец! Срочно приезжай! Тут эта... Ирка! Она квартиру украла! Да, документы какие-то липовые тычет! Срочно!
Часть 4. Гнев тихой воды
В ожидании отца Алексей метался по комнате, сшибая углы. Он пинал коробки, орал, брызгал слюной.
— Ты понимаешь, что ты наделала? Ты у кого кусок изо рта вырвала? Я — внук! Я — наследник! А ты кто? Приблуда! Никто!
Яна сидела на подоконнике, болтая ногой, и с интересом наблюдала за сценой, словно смотрела реалити-шоу. Она уже поняла, что джакузи отменяется, и просчитывала варианты отхода.
Ирина молчала. Она подняла скомканный лист, разгладила его на столе. Это спокойствие доводило Алексея до белого каления.
— Что ты молчишь?! — он подскочил к ней, нависая. — Думаешь, победила? Я сейчас полицию вызову, скажу, что ты деда травила! Что ты его мошенничеством заставила подписать! Отдай ключи! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА!
И вот тут плотина рухнула.
Ирина не заплакала. Она не сжалась в комок. Она резко, со звоном, ударила ладонью по столу. Ваза, стоявшая на краю, подпрыгнула и покатилась, но не разбилась.
— ЗАТКНИСЬ! — этот крик был таким мощным, таким утробным, что Алексей отшатнулся, споткнувшись о собственные ноги.
Ирина шагнула к нему. Её лицо исказилось, но не в гримасе жалости, а в страшной, отчаянной ярости.
— Травила?! — кричала она, наступая на него. Алексей пятился. — Ты, ублюдок в лаковых туфлях! Травила?! А кто ему жопу мыл три года? Кто простыни с говном стирал, когда у него недержание началось? ТЫ?!
Она схватила с полки тяжёлый фотоальбом и швырнула его в стену рядом с головой Алексея. Книга с грохотом упала.
— Где ты был, внучок? — её голос срывался на визг, от которого закладывало уши. — Где ты был, когда он выл от боли по ночам? Когда он звал тебя? «Лёшенька приедет, Лёшенька занят, Лёшенька работает». А Лёшенька жопу в Таиланде грел! Я ему врала! Я говорила, что ты в командировке на севере, что связи нет, чтобы он не сдох от тоски раньше времени!
Алексей вжался спиной в дверной косяк. Он никогда не видел Ирину такой. Он привык видеть её «серой мышью», удобной, безответной. А перед ним стояла фурия.
— Квартиру захотел? — Ирина схватила его за лацканы пиджака и встряхнула так, что у него клацнули зубы. — Метры тебе понадобились? А запах гниющих ног ты нюхал? А как он плакал от стыда, что его чужая девка с ложечки кормит, ты видел?
Она отшвырнула его от себя. Алексей тяжело дышал, его лицо покрылось красными пятнами. Страх. Липкий, холодный страх сковал его. Не перед судом, не перед долгами. Перед этой правдой, которую она выплёвывала ему в лицо.
— Я не просила эту квартиру! — продолжала орать Ирина, и в её голосе звенела сталь. — Я просила отца твоего нанять сиделку, потому что я разрывалась! Но у папочки ипотека, у папочки денег нет! А дед сказал: «Ира, ты мне дочь, а они — шакалы». И оформил всё сам. Вызвал нотариуса на дом, пока вы о нём и не вспоминали. ТРИ ГОДА НАЗАД, идиот!
Яна тихонько сползла с подоконника и бочком двинулась к выходу.
— Не смей открывать рот про воровство! — прошипела Ирина, подходя вплотную к побледневшему Алексею. — Я эту квартиру не украла. Я её выстрадала каждым днём, каждой бессонной ночью. А ты... ты просто паразит.
В квартире повисла тишина. Тяжёлая, звенящая. Было слышно только сиплое дыхание Алексея. Его спесь слетела, как шелуха. Осталась только жалкая, дрожащая злоба.
Часть 5. Расплата по векселям
Звонок в дверь разрезал тишину, как бритва. Алексей вздрогнул всем телом.
— Папа... — выдохнул он с надеждой. — Папа разберётся.
Он кинулся открывать. На пороге стоял Виктор. Он тяжело дышал, видимо, бежал по лестнице, лифт не работал.
— Пап! — Алексей чуть ли не повис на нём. — Пап, ты представляешь? Она всё переписала на себя! Дарственная! Она говорит, дед сам! Это подлог! Надо к адвокату, прямо сейчас! Скажи ей!
Виктор отстранил сына, прошёл в комнату. Он увидел разбросанные вещи, увидел Ирину, которая стояла у окна, отвернувшись и обхватив себя руками за плечи. Её плечи всё ещё дрожали от пережитого взрыва.
— Покажи документ, — хрипло сказал Виктор.
Ирина, не поворачиваясь, указала рукой на стол. Виктор взял лист. Долго читал. Очень долго.
Алексей бегал вокруг него.
— Ну что? Это же филькина грамота? Мы её посадим! Пап, у меня кредиты, я рассчитывал... ты же знаешь! Мне отдавать нечем!
Виктор медленно положил бумагу на стол. Потом поднял глаза на Ирину.
— Ир... — голос его дрогнул. — Это правда было три года назад?
— Да, — глухо ответила она. — После второго инсульта.
— Почему ты мне не сказала?
— Он запретил. Сказал: «Узнают — живьём сожрут».
Виктор опустил голову. Он стоял так, глядя на свои ботинки, минуту.
— Пап, ты чего молчишь?! — взвизгнул Алексей. — Бей её! Выгн...
— ЗАТКНИСЬ! — рявкнул Виктор.
Только теперь Алексей заметил, что отец смотрит на него не с поддержкой, а с такой брезгливостью, будто увидел наступил в грязь.
— Спасибо тебе, Ира, — тихо сказал Виктор. — И прости меня. Прости, что бросил его.
Алексей замер с открытым ртом.
— Ты что? — прошептал он. — Ты благодаришь её? Она нас ограбила!
— Дурак ты, Лёшка, — устало сказал отец. — И я дурак. Мы с тобой наследство просрали не тогда, когда дед умер. А когда забыли дорогу к этому дому.
— Мне плевать на твою философию! — Алексей сорвался на фальцет. Истерика накатила новой волной. — Мне деньги нужны! У меня коллекторы скоро придут! Ты меня подставил! Ты знал, что дед плохой, и не предупредил! Ты — старый неудачник! Жадный, тупой...
Звук пощёчины был сухим и коротким. Голова Алексея мотнулась в сторону. Он схватился за щеку, глядя на отца с ужасом. Виктор никогда его не бил.
— ПОШЁЛ ВОН, — тихо, но страшно сказал Виктор. — Чтобы духу твоего здесь не было. И ко мне не приезжай. Разбирайся со своими кредитами сам. Взрослый мальчик.
— Яна... — Алексей обернулся к двери.
Но Яны там уже не было. Только один из чемоданов Алексея стоял в коридоре, а дверь была приоткрыта. Она ушла ещё до того, как началась развязка.
Алексей постоял минуту, переводя безумный взгляд с отца на Ирину.
— Будьте вы прокляты, — выплюнул он. — Вы все сговорились. Сектанты чёртовы. Я своё возьму! Слышите?!
Он схватил чемодан и выбежал из квартиры, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.
Оставшись вдвоём, Виктор и Ирина долго молчали.
— Живи, Ира, — наконец сказал Виктор. — Ты заслужила. А я... я пойду.
*
Алексей сидел на драном диване в съёмной комнате на окраине, куда ему пришлось вернуться. Невесты не было. Машину придётся продать, чтобы закрыть хотя бы часть процентов, которые капали каждый день с чудовищной скоростью.
Он с ненавистью смотрел в стену, проклиная весь мир. Он не винил себя за жадность. Не винил за то, что бросил деда. Он винил Ирину. Эту змею, которая, как он считал, умнее всех.
— Ничего, — шептал он в пустоту, сжимая кулак. — Ничего...
Но в глубине души он знал: это конец. Его красивая жизнь, построенная на иллюзиях и чужих обещаниях, рассыпалась в прах, оставив его наедине с бесконечным списком долгов и одиночеством, которого он так боялся.
Автор: Елена Стриж ©