Отряд 731.

5 февраля 1932 года — канун Нового года по лунному календарю, последний день года Синьвэй. Для жителей Харбина этот день должен был стать временем воссоединения: семьи собирались за праздничным столом, обменивались благословениями, провожали старый год под оглушительный треск петард.
Повсеместно виднелись двустишия весеннего праздника — символы добрых пожеланий. На колоннах домов и фасадах зданий красовались портреты Ючигуна и Цинь Цюн — «богов врат», вековых хранителей традиций Поднебесной. Но в ту зловещую новогоднюю ночь древняя защита оказалась бессильна: «боги врат» не смогли остановить захватчиков.
В тот же день Харбин пал. Японские дивизии, сопровождаемые тяжёлой кавалерией, вошли в город.

В 1932 году младший инструктор Военно‑медицинской школы Японской армии Исии Сиро (25 июня 1892 — 9 октября 1959) завершил исследование бактериологической войны в Европе. Он начал активно лоббировать свои идеи среди высокопоставленных военных и правительственных кругов. Его поддержали представители истеблишмента — Нагата Айрон Маунтин и Коидзуми Цинхико.
Осенью 1933 года Исии Сиро тайно создал отряд «Камо» на базе Лаборатории профилактики эпидемий Военно‑медицинской школы. Первоначально подразделения размещались в Бэйинхэ (город Учан, под юрисдикцией Харбина), а затем переместились в Харбинский гарнизонный госпиталь. Войска подчинялись штабу Квантунской армии (прим. армии Канто) и состояли из сотрудников Исследовательской лаборатории по профилактике эпидемий. Ключевые фигуры: Масуда Чжичжэнь, Ходзе Юанья и Хаяма Ряо.
Исии также основал подразделение «Тогу» при Исследовательском центре по профилактике эпидемий. Подразделение занималось набором военных врачей, служащих, солдат и разнорабочих.

Название «Камо» отсылало к месту рождения Исии Сиро — району Камо (деревня Тиеда, Яматакэ‑гун, префектура Тиба, Япония). Благодаря земляческим связям Исии нанял множество сотрудников; в отряд вступили и члены его семьи — братья Исии Коно (второй брат) и Исии Санно (третий брат).
С 1933 по 1945 год « Камо» он же отряд 731 (штаб‑квартира — район Пинфан, Харбин, провинция Хэйлунцзян) проводил тайные эксперименты на людях. На месте бывшей базы ныне располагается Выставочный зал доказательств преступлений отряда 731.
Объектами опытов становились люди, которых называли «марута» («брёвна»). Исследователи изучали:

• чуму;
• сибирскую язву;
• брюшной тиф;
• холеру;
• обморожения;
• вивисекцию;
• бактериологическое заражение;
• отравляющие газы.

Данные экспериментов:

• Чума. Полудоза при подкожном введении — 0,000006 мг, при пероральном — 0,1 мг. Концентрация 5 мг/м3 воздуха при вдыхании в течение 10 секунд вызывала инфекцию у 80 % испытуемых.
• Сибирская язва. Полудоза при подкожном введении — 10 мг, при пероральном — 50 мг. Смертность при подкожном заражении — 66 %, при пероральном — 90 %.

В отчётах описан эксперимент с сибирской язвой: «Положите 1 грамм высушенных бактерий в маленькую стеклянную коробочку, продуйте её воздуходувкой и вставьте резиновые трубки, соединяющие коробку, в носы трёх испытуемых. Эти три человека вдохнули около 0,1 м}. После этого все были инфицированы».

Рюо Синозука, военнослужащий отряда 731, в книге «В Японии тоже идёт война: признания бывших младших военнослужащих отряда 731» описал вивисекцию:
«В классе Канадзавы, к которому я принадлежу, во имя проверки вирулентности бактерий для вскрытия использовали пятерых китайцев. Эксперименты на людях и вивисекция».
Он также детально изложил препарирование китайского интеллектуала:
«Лейтенант Хосода постучал по сердцу мужчины тыльной стороной скальпеля и сказал: „Два флакона вита‑камфорной инъекции“, а затем перерезал мужчине сонную артерию».
Ещё более чудовищным было то, что отряд 731 проводил вивисекцию над «своими товарищами». Рюо Синодзука записал трагедию Хиракавы Мицуо:
«Хиракава Мицуо — мой соотечественник… а теперь он ещё и мой коллега… Хиракава пользовался благосклонностью из‑за его ловкости ума, но в результате он заразился чумой. На столе для вскрытия Хирагава кричал от боли: «Мастер Шаозуо, поторопитесь, это неудобно, поторопитесь, поторопитесь» В конце концов у него удалили внутренние органы, и он умер».
Есифанхусюн, сопровождавший генерал‑майора Хара Шоу (командующего жандармерией Канто) во время осмотра отряда 731 в январе 1942 года, вспоминал анатомическую комнату:
«Посреди комнаты шириной около трёх метров стоит большой анатомический стол с телом человека на нём. Рёбра были отчётливо видны, и кровь всё ещё капала. Его череп был вскрыт, и голова, обнажающая мозг, откатилась к правой стороне тела, разрезанная на части рук и ног и брошенная в правый угол анатомического кабинета».

Испытуемые не сдавались без боя. В начале июня 1945 года двое русских заключённых попытались бежать:
«Вместо того чтобы быть использованными вами в качестве подопытных кроликов для жестоких экспериментов, лучше просто попросить вас убить их!»
Они пали под пулями, но морально остались непокорёнными.
9 августа 1945 года Советская Красная Армия начала наступление в северо‑восточный Китай. Исии Сиро получил сведения и связался со штабом армии Канто. 10 августа штабной офицер Асахи Фанчун Накаса вылетел в Чанчунь и передал приказ:

• немедленно ликвидировать отряд, уничтожив все улики;
• подорвать объекты 5 тоннами взрывчатки (при участии 149‑й дивизии);
• уничтожить «большую дорогу» вместе с котельной и сбросить в реку Сунгуа;
• отправить 53 врача в Японию самолётом, остальных — в Далянь по Южно‑Маньчжурской железной дороге.
  

Исии Сиро вернулся в Харбин, объявил военное положение и созвал старших офицеров. Министр общих дел Тэджон Ченг руководил уничтожением доказательств.
Выживший рабочий Цзинь Гочжун вспоминал:
«Вечером 9 августа мы увидели, как сами японцы подожгли большой стог сена в юго‑западном углу отряда 731. В два часа ночи прибыл поезд, и члены японских семей втиснулись в вагоны. Более чем в три часа дня с грохотом обрушился северо‑западный угол здания «Сифанг»».
Накануне бегства отряд 731 истребил всех заключённых. Синохара Цуруо свидетельствовал:
«10 августа я вошёл в комнату 12 на втором этаже здания 7 или 8. В коридоре были беспорядочно расставлены три трупа. Снаружи были вырыты ямы, и множество слоёв дров и трупы поочередно поджигались и сжигались. Я видел книгу крови на стене комнаты 12. Кровь ещё не почернела, и запись не займёт слишком много времени».
14 августа, около 21:00, под сильным дождём Исии Сиро, прозванный «Богом армии», встал на кучу угля среди руин отряда 731 и издал три запретных приказа:

1. Не раскрывать личности военнослужащих отряда 731.
2. Не общаться друг с другом.
3. Не заниматься деятельностью, схожей с работой отряда 731.

После этого Исии Сиро сел в самолёт, пилотируемый Масудой Михо Шосой, трижды облетел руины и покинул Харбин.
Эти «запретные пароли» заставили большинство участников хранить молчание до конца жизни. Лишь немногие, вроде Рюо Синозуки, осмелились рассказать правду.
В начале 1947 года советский прокурор Васильев через Международную прокуратуру потребовал от Главного командования союзников допросить Исии Сиро, Кикути Ци и Ота Ченга, указав на обладание материалами о японском бактериологическом оружии. США выступили против.
1 апреля американские силы химической войны назначили Норберта Х. Фэйра для расследования. 22 апреля он допросил Масуду. Масуда, давая показания через переводчика Камэя, не скрывал сути происходившего:
«Эти эксперименты проводились на человеческих телах. Все испытуемые были „маньчжурскими“ заключёнными, приговоренными к смертной казни. Участники экспериментов поклялись никогда не разглашать эти секреты».
Его слова, сухие и бесстрастные, обнажали чудовищную правду: за научными терминами и лабораторными протоколами скрывались сотни загубленных жизней, а клятвы молчания превращали преступников в хранителей кровавой тайны.
Несмотря на систематические попытки стереть следы преступлений — уничтожение документов, сокрытие улик, запугивание свидетелей — истина упорно пробивалась сквозь десятилетия забвения. Её сила рождалась из двух источников:
- безмолвного свидетельства руин, пропитанных кровью и болью;
- личных историй выживших, чьи слёзы и воспоминания становились неопровержимыми доказательствами.
С 1950 года Министерство здравоохранения Народного правительства Северо‑Востока начало целенаправленную работу по сбору доказательств преступлений японской бактериологической войны. В официальных приказах чётко формулировалась задача: сохранить остатки бактериологической фабрики как убедительные доказательства, не допуская их уничтожения или перестройки.
Эта кропотливая работа продолжалась десятилетия. К 1982 году, благодаря вниманию как международного сообщества, так и внутрикитайских институтов, Министерство культуры официально включило бактериологическую фабрику «Харбин» в список ключевых объектов защиты культурных реликвий.
Кульминацией этого пути стало решение 2012 года: бывшее место дислокации отряда 731 было включено в «Список заповедников всемирного культурного наследия Китая».
Так, через десятилетия упорных усилий, «негативное наследие» — место бесчеловечных экспериментов — превратилось в вечное предупреждение. Теперь это не просто руины лаборатории, но и:

• мемориал жертвам;
• образовательный центр;
• символ неотвратимости исторической правды.

История отряда 731 напоминает: даже самые тщательно скрываемые преступления рано или поздно выходят на свет. А память, подкреплённая документами и свидетельствами, становится непреодолимым барьером на пути забвения.