Новогодняя тележвачка обычно кормит зрителя одним и тем же. Мигающие мишуры, улыбки на заказ, артисты, делающие вид, что они семья, а не конкуренты, которые мечтают утопить друг друга в шампанском. «Песня года» долгие годы была кладбищем искренних эмоций, где от артистов требовалось лишь натянуть улыбку и подержать микрофон. Но этот год внезапно порвал весь этот цирковой целофан. И сделал это человек, которого многие уже приписали к музейным экспонатам.
Юрий Антонов вдруг вышел на сцену не как пенсионер в домашнем халате, а как живой кувалда-ветеран, готовый размолотить всех причастных. Когда он появился на площадке, публика сначала даже не поняла, что происходит. «Он же болел. Он же пропал. Он же с котами живёт». А он взял и вышел. Причём не под аплодисменты.
Он разнёс весь концерт так, будто долго копил ярость для этого момента. Никаких дипломатичных фраз, никаких реверансов. Он объявил войну всей тусовке, которая решила вернуться на новогодний кормёжный сезон, будто ничего не произошло. Его речь стала ледяным душем для тех, кто надеялся «тихо проскочить» обратно в кадр и обратно к гонорарам.
Антонов разнёс «возвращенцев». Сначала обвинил в том, что они сбежали в самый неприятный момент, а теперь, как ни в чём не бывало, снова пытаются сесть за стол, накрытый теми, кто остался. Он сказал это так, что артистам вроде Реввы и Орбакайте лучше бы было выключить телевизор и уехать ещё дальше. Он не ограничился нравоучениями. Он призвал подключать правоохранителей и отправлять некоторых любителей перекрашивать позицию не просто в бан, а в реальные камеры.
Антонов назвал возвращение на площадки не просто неприличным, а наглым, и предложил уже не выгонять, а оформлять уголовные дела. Причём не только артистам, но и тем телевизионным воротилам, которые тащат сомнительные имена обратно в эфир. Он заявил, что был бы не против, если бы организаторов таких концертов допрашивали так же строго, как карманников.
Но композитору оказалось мало одного раскалённого фронта. Он открыл второй. Он ударил по тем, кто никуда не сбегал, но всё равно попал под горячую руку. И первым в этой очереди оказался Филипп Киркоров, который зачем-то согласился играть Петра Первого в очередной теленовогодней комедии. Антонов увидел фрагменты и сорвался окончательно.
Он назвал подобное «изображение истории» издевательством. По его мнению, делать из Петра реформатора квасного шута - это плевок в прошлое. Он сказал прямо, что подростки, увидев подобный цирк, решат, будто император был блогером в коронах, а не человеком, который поменял ход истории. Он заявил, что такая подача калечит отношение к прошлому.
По его словам, никакой дорогой костюм не спасёт, если создатели вообще не понимают, кого показывают. Он сказал, что подобная интерпретация это не творчество, а профанация, сделанная ради рейтингов и шумихи. Он фактически прошелся по создателям фильма как экскаватор, обвиняя их в том, что они превращают историю страны в ярмарку поп-культуры.
Весь его монолог работал как ударная волна. Люди в зале перестали дышать. Организаторы пытались улыбаться, но мышцы у них дрожали так, будто их били током. Антонов дал понять, что он в полном порядке и по возрасту уступает только цифрам в паспорте, но не остроте языка.
Он показал, что не собирается сидеть тихо и смотреть, как на сцену возвращают тех, кто сбежал. Он вышел не за наградой, а чтобы устроить разнос всему шоу-бизнесу, который давно привык к безнаказанности.
И теперь никто не может сделать вид, что не слышал. Каждое слово было не мнением старика, а ударом, от которого сцену тряхнуло сильнее, чем от любой фонограммы.