🪶Но не все встречи греют, как хотелось бы.
Иногда холод живёт не за окном, а за накрытым столом.
Раиса и Валентина работали на одном предприятии. Раиса — нормировщицей, Валентина — кладовщиком. Часто пересекались по работе: где вместе чай попьют, где пообедают, где просто перекинутся словечком, посмеются. Сдружились.
На пенсию ушли почти одновременно — Раиса чуть раньше, Валентина следом. Периодически созванивались, делились новостями, здоровьем, как у кого дети, внуки. Раиса тогда переехала за город — в посёлок, километрах в тридцати. Часто звала Валентину:
— Ну чего ты не приезжаешь? Приезжай хоть раз, посмотришь, как я живу.
Валентина человек был семейный — то внуки, то дела, то заготовки. Но про себя думала: надо выбрать день, хороший человек — времени не жалко.
И вот, в феврале, у Раисы прошло день рождения. Валентина решила: поеду. Купила хороший подарок, красиво упаковала. Положила конфеты, баночку варенья, сыр — и отправилась в путь. После обеда началась пурга, ветер — но Валентина не отменила поездку.
Доехала до посёлка, а оттуда — или автобусом ещё пару остановок, или пешком минут двадцать. Автобуса не было. Вьюга разбушевалась, ветер бил в лицо, как чужая обида. Она стояла, мёрзла, потом пошла пешком. Замёрзла до костей. Но дошла.
Постучала в окно. Раиса открыла. Валентина, дрожа от холода, вошла, сняла пальто и первой делом потянулась за сумкой:
— Вот, тебе гостинцы: и сладкое, и солёное, и подарок, с днём рождения.
Раиса убрала всё в шкаф, кое-что — в холодильник. Села напротив и спокойно сказала:
— Угостить-то мне тебя нечем.
Сказала ровно, будто по телефону. Валентина смутилась. Звала ведь так настойчиво, всю неделю. Неловко попросила:
— Может, чай есть? Я очень замёрзла...
Раиса нашла в кастрюле старый гороховый суп, разогрела, порезала хлеба. Сидят. Молча едят.
И тут хозяйка открывает шкаф, достаёт нарядный хлеб — цельнозерновой, с семечками, ароматный.
Отрезает себе. Остальное — убирает обратно.
Сидит, ест. Спокойно. Как будто одна.
Валентина смотрела и думала:
Не в еде ведь дело, а в уважении…
Посидела немного. Вызвала такси. Автобусы уже не ходили. Дорога дальняя.
В машине Валентина смотрела в окно и думала:
— Вот когда она приедет ко мне, я ей и шубу столичную, и курицу с картошкой, и свои огурцы, помидоры, и этот хлеб — самый вкусный — всё поставлю. Пусть ест, сколько хочет.
Мне не жалко.
Наверное, я просто… другая.
