— Ань, ты чего молчишь? — Дмитрий уронил пульт от телевизора на диван и повернулся к жене. — Я тебе по-русски объясняю: мама готова дать деньги на ремонт. Пятьсот тысяч. Нормальных денег, между прочим. На все материалы хватит с лихвой. Но есть условие.
Анна сидела за кухонным столом и методично отламывала кусочки от батона, скатывая их в шарики. Этим она всегда занималась, когда нервничала. За время разговора на блюдце уже образовалась приличная горка хлебных комочков.
— Я слышала твоё условие, Дим. Просто не понимаю логику. Квартира моя. Мне её бабушка оставила. Зачем переоформлять на тебя?
— А затем, что мама так считает правильным! — голос Дмитрия стал громче. — Деньги-то её. Она не хочет вкладывать в чужую квартиру. Логично же! Мы семья, какая разница, на кого оформлено?
— Если разницы нет, тогда почему не оставить на мне? — Анна встала и начала сыпать хлебные шарики в мусорное ведро. — Дим, давай честно: если квартира моя, то и решаю я. Хочу — сделаю ремонт сама, хочу — сдам. А если переоформлю на тебя, то какие у меня останутся гарантии?
Дмитрий закатил глаза так выразительно, будто пытался рассмотреть что-то на потолке.
— Гарантии! Мы полгода женаты! Какие ещё гарантии? Ты что, в нас не веришь?
— Я верю в нас. Но не твоей маме, — тихо сказала Анна.
Вот тут-то и началось. Дмитрий вскочил с дивана, замахал руками и обрушил на жену монолог о неблагодарности, подозрительности и том, как мама всегда была против их брака, но он настоял, а теперь вот, пожалуйста, какое отношение.
— Знаешь что? — Анна взяла куртку с вешалки. — Я пойду проветрюсь. Подумаю над твоим предложением.
— Только не долго думай! — крикнул Дмитрий ей вслед. — Иначе мама передумает!
На улице Анна достала телефон и набрала знакомый номер.
— Лен, привет. Можно к тебе заскочить? Мне срочно нужен совет.
Лена встретила подругу в халате с огуречной маской на лице.
— Извини за внешний вид, я тут решила в красоту вложиться. Заходи, рассказывай.
За чаем Анна выложила всю ситуацию. Лена слушала внимательно, периодически поправляя маску, которая начала подсыхать и стягивать кожу.
— Слушай, а квартира-то в каком состоянии? — спросила она.
— В ужасном. Бабуля последние лет десять там не жила, сдавала студентам. Обои висят клочьями, линолеум местами порван, батареи облезли. Окна деревянные, которым лет пятьдесят. Ванная вообще отдельная песня — плитка отваливается, сантехника советская.
— То есть действительно требуется капитальный ремонт?
— Ага. Я прикидывала — даже если самыми дешёвыми материалами, всё равно около четырёхсот тысяч выйдет. А если нормально делать, то все шестьсот потянет.
Лена задумалась, постукивая ногтями по столу.
— А у тебя самой таких денег нет?
— Нет. У нас с Димкой накоплений практически никаких. Свадьба, потом холодильник сломался, машину чинили. В общем, пусто.
— Тогда понятно, откуда ноги растут у этого замечательного предложения от свекрови, — Лена поднялась и пошла смывать маску. Через минуту она вернулась с розовым лицом. — Знаешь, что я думаю? Твоя свекровь прекрасно понимает, что квартира в центре, двушка, пусть и в плохом состоянии, но после ремонта стоить будет прилично. Вот она и решила прибрать её к рукам через сыночка.
— Но зачем ей моё имущество отжимать?
— Анька, ты наивная или прикидываешься? Свекровь никогда тебя не любила. Помнишь, как она на свадьбе всем рассказывала, что ты Диму в загс затащила? Хотя это он полгода канючил расписаться.
Анна вздохнула. Это была правда. Валентина Игоревна с первого дня смотрела на неё как на нахлебницу и разлучницу, увёдшую драгоценного сыночка из родного гнезда.
— Но что мне делать? Если откажусь, Дима обидится. А ремонт этот действительно нужен позарез. Квартира сейчас вообще не пригодна для жизни.
— А ты точно хочешь туда переезжать?
— Не то чтобы хочу. Но у нас же съемная однушка, крохотная, мы друг другу на голову садимся. А тут двушка, пусть требует ремонта, зато просторная.
Лена налила себе ещё чаю и укоризненно посмотрела на подругу.
— Ладно, слушай мой план.
На следующее утро Анна зашла в офис риелторского агентства на первом этаже их дома. Девушка за стойкой приветливо улыбнулась.
— Здравствуйте! Чем могу помочь?
— Я хотела бы узнать стоимость квартиры, — Анна протянула бумаги. — Вот документы. Квартира в очень плохом состоянии, но район центральный.
Риелтор минут десять изучала документы, что-то считала на калькуляторе, потом подняла глаза.
— Смотрите, даже с учётом того, что требуется капитальный ремонт, такие квартиры идут хорошо. Район отличный, инфраструктура развитая. Я оцениваю в текущем состоянии примерно в семь миллионов восемьсот. А после ремонта можно и за десять смело продавать.
Анна почувствовала, как внутри всё похолодело. Красиво придумано.
— А если я захочу сделать ремонт и сдавать? — спросила она.
— Отличная идея! После ремонта такую квартиру легко сдать за сорок тысяч в месяц. Спрос большой, особенно на двушки в этом районе.
Вечером Дмитрий вернулся с работы в приподнятом настроении.
— Ань, мама звонила. Спрашивала, думала ты уже? До нового года месяц остался. Давай оформим всё быстренько, она деньги переведёт, сделаем ремонт, переедем.
Анна стояла у плиты и помешивала суп.
— Дим, я думала. И решила не переоформлять квартиру.
Ложка с грохотом упала из его рук.
— Что? Ты серьёзно?
— Абсолютно. Квартира моя, и я хочу, чтобы она на мне и оставалась.
— То есть ты отказываешься от денег мамы? От ремонта? — голос Дмитрия звучал растерянно.
— Не совсем. Я нашла другое решение. Завтра иду в банк, оформляю кредит на ремонт. Буду выплачивать сама.
Дмитрий сел за стол, уставившись на жену.
— Ты понимаешь, какую ошибку совершаешь? Мама обидится! Мы могли получить деньги просто так, а ты выбираешь кабалу на несколько лет!
— Дим, твоя мама хочет получить квартиру за полмиллиона. Квартиру, которая после ремонта будет стоить десять миллионов. Как-то невыгодная сделка, не находишь?
— При чём тут мама? Квартира же будет оформлена на меня! На твоего мужа!
— Именно. На тебя. И кто тогда будет реальным собственником?
Дмитрий покраснел.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь! Думаешь, я тебя брошу? Разведусь и квартиру заберу?
— Не думаю. Но твоя мама вполне может об этом подумать. И потом начать тебе советовать, как жене неблагодарной показать, кто в доме хозяин.
— Всё, я больше не хочу этот разговор продолжать! — Дмитрий схватил куртку и направился к двери. — Поеду к маме, скажу, что ты отказалась. Посмотрю, что она скажет!
Дверь хлопнула. Анна вздохнула.
Через час раздался звонок в дверь. Анна открыла — на пороге стояла Валентина Игоревна собственной персоной. В норковой шубе, с серьёзным выражением лица.
— Здравствуйте, — Анна попыталась улыбнуться. — Проходите.
— Не пройду. Я надолго не задержусь, — свекровь так и осталась стоять в дверях. — Димочка сказал, что ты отказалась от нашего предложения. Я пришла узнать причину.
— Валентина Игоревна, мне кажется, условия несправедливыми. Квартира стоит намного больше, чем вы предлагаете за ремонт.
— Несправедливыми? — свекровь выпрямилась. — Это я-то несправедливая? Которая готова дать полмиллиона на чужую квартиру?
— Вот именно — дать. А не подарить. Потому что взамен вы хотите переоформление на сына. Валентина Это не честная сделка.
Лицо свекрови налилось краской.
— Так вот как! Значит, меркантильная оказалась! Димочка говорил, что ты хорошая, а ты деньги считаешь! Жадная!
— Если защищать своё имущество это жадность, тогда да, я жадная, — спокойно ответила Анна. — Бабушка завещала мне эту квартиру. И я не собираюсь её отдавать.
— Отдавать! — взвизгнула Валентина Игоревна. — Ты Димочку собственным мужем не считаешь, что ли? Вы семья!
— Именно семья. Поэтому квартира будет служить нашей семье. Только оставаясь на мне. Извините, Валентина Игоревна, но я устала. Может, продолжим разговор в другой раз?
Свекровь развернулась и устремилась к лифту, бормоча что-то про неблагодарность и как она была права, предчувствуя подвох.
Дмитрий вернулся поздно вечером, явно навеселе. Плюхнулся на диван и долго смотрел в потолок.
— Знаешь, что мама сказала? Что если ты не переоформишь квартиру, она усомнится в моём авторитете в семье. Сказала, что настоящий мужчина должен управлять имуществом.
Анна села рядом.
— Дим, послушай. Я тебя люблю. Правда. Но я не собираюсь отдавать квартиру только потому, что твоя мама так решила. Это моё наследство. И если мы не сможем из-за этого быть вместе, значит, у нас проблемы намного глубже, чем квадратные метры.
Дмитрий помолчал, потом повернулся к жене.
— А ты правда возьмёшь кредит?
— Уже взяла. Одобрили сегодня. Четыреста тысяч на три года под пятнадцать процентов. Начну выплачивать со следующего месяца. Ремонт можно начинать сейчас.
— И как платить будешь?
— Справлюсь.
Дмитрий вдруг рассмеялся. Нервно так, с надрывом.
— Блин, Анька. А ведь мама говорила, что ты тихая и послушная. Как же она ошиблась!
— Ты расстроен? — тихо спросила Анна.
— Не знаю. Я... как будто увидел тебя с другой стороны. Ты всегда была такая мягкая, со всем соглашалась. А тут вдруг — бац! — и характер показала.
— Дим, я могу быть мягкой. Но не когда дело касается моих прав. Пойми, это вопрос не жадности. Это вопрос справедливости.
Они долго молчали. Потом Дмитрий вдруг спросил:
— А если я помогу с выплатами? По половине будем платить?
Анна недоверчиво посмотрела на мужа.
— Серьёзно?
— Ну а что, это же наша квартира. Мы там жить будем. Справедливо же.
— Но твоя мама...
— А пошла она, — Дмитрий махнул рукой. — Я сам разберусь. Надоело быть мальчиком на побегушках. Пора самому решать, как мне жить.
Новый год они встретили вдвоём, в своей маленькой однушке. Валентина Игоревна обиделась и не пригласила их. Зато Дмитрий изменился.
— Знаешь, чему я научился? — сказал он, наливая игристое. — Жена важнее мамы. Странно, что дошло только сейчас.