Всё растущий интерес к Демидовской усадьбе в Демидовом переулке в Санкт-Петербурге (переулок Гривцова, дом 1) не утихает и это отрадно. Количество публикаций об усадьбе растет, что, к сожалению, никак нельзя сказать об их качестве. В большинстве публикаций в интернете мы встречаем разного качества в основном повторяющегося набора фотографий и, как правило, очевидные ошибки или откровенное незнание темы в текстах авторов. Многократно выступая в различных аудиториях с лекциями и докладами об истории усадьбы, уже долгие годы собирая и проверяя весь доступный исторический материал, я решил в очередной раз рассказать о судьбе и перспективах этого выдающегося памятника архитектуры XVIII века. За основу этой публикации я взял свою статью, опубликованную в сборнике к XXVII-й Царскосельской научной конференции в 2021 году, на которой я выступал с докладом. Настоящая статья дополнена моими ремарками и замечаниями, которые накопились у меня за последние годы. Надеюсь, что я не обману ваши ожидания.
Атрибуция архитектурного памятника — одна из самых сложных искусствоведческих задач, особенно если этому памятнику несколько столетий, за которые у него появились многочисленные наслоения, пристройки и переделки, созданные различными архитекторами, художниками, скульпторами — представителями разных эпох и стилей. Кропотливый анализ, поиск новых и переоценка известных документов, догадки и предположения, сменяющие друг друга, создают захватывающий интеллектуальный поединок со Временем — иногда в жанре почти детективного романа. Помимо чисто научного интереса современная архитектурная атрибуция необходима для проведения качественной экспертизы при реставрации или реконструкции.
Одним из выдающихся и уникальных памятников архитектуры Санкт-Петербурга, требующим такого внимания, является усадьба Демидовых в Демидовом переулке, в самом центре города. К сожалению, несмотря на многочисленные публикации, усадьба слабо изучена и находится сейчас в плачевном состоянии. Атрибуция усадьбы в целом, ее декора, в частности, вызывает серьезные вопросы уже не одно столетие, а публикации не дают точных ответов на вопросы об авторстве и времени перестроек. Загадки Демидовской усадьбы все еще ждут своего решения.
Если с суетной Сенной площади пойти к Исаакиевскому собору и Адмиралтейству, то самый короткий и удобный путь будет по переулку имени Гривцова. Переулок так назван в честь Героя Советского Союза А. И . Гривцова (1914–1944), погибшего при форсировании крепости Нарва. До 1772 г. переулок, с которого начиналась дорога в Царское Село, назывался Малой Сарской улицей, затем Конным переулком, в 1778 г. часть его от канала Грибоедова (тогда речки Кривуши) до Мойки стали именовать Демидовым переулком, по фамилии владельцев самого большого участка. С 1887 и до 1952 г. обе части переулка объединили одним названием — Демидов. Сейчас топоним «Демидов» сохранил лишь мост, переброшенный через канал Грибоедова и разделяющий переулок на две неравные части.
От Казанской улицы до реки Мойки, в которую переулок и упирается, привлекают внимание справа изящное здание Русского географического общества (1907–1909, арх. Г. В. Барановский) и помпезное псевдобарочное сооружение бизнес-центра современного пивного короля.
Весь участок по движению слева с 1755 г. (по другим сведениям, с 1753) и до 1870‑х гг. принадлежал Г. А. Демидову (1715–1761) и его потомкам. Известно, что еще до строительства каменной усадьбы на этой территории существовал деревянный дом одного из представителей рода Пушкиных, во всяком случае, на академическом плане Санкт-Петербурга (М. И. Махаева — И. Ф. Трускотта) 1753 г. на этом участке уже обозначен ряд построек.
Внук основателя промышленной династии Демидовых — Григорий Акинфиевич, владел несколькими домами в Санкт-Петербурге, но до 1755 г. постоянно проживал в Соликамске (ныне Пермский край). Он славился своей разносторонней образованностью, свободно владел несколькими языками, переписывался с выдающимися европейскими учеными и промышленниками. Настоящей страстью его была ботаника, в Соликамске он создал первый в России частный ботанический сад с оранжереей, включавший несколько сотен видов растений.
В одном из петербургских домов Г. А. Демидова после пожара 1747 г. разместилась библиотека Академии наук и Кунсткамеры. Особое внимание Демидов уделял образованию своих детей — трех сыновей и семи (по другим сведениям, даже восьми) дочерей. Сыновья были отправлены на десять лет (иногда указывают на тринадцать лет) учиться за границу, получили образование в Германии, завершившееся путешествием по Италии, Франции, Англии и Швеции. До конца своих дней они тоже поддерживали отношения со многими учеными светилами Европы. Блестяще образованные дочери вышли замуж за знаменитых русских архитекторов А. Ф. Кокоринова (Пульхерия), И. Е. Старова (Наталья), а также дипломатов и придворных императрицы.
Обосновавшись в Санкт-Петербурге, Григорий Акинфиевич построил усадьбу, которая полностью отвечала его вкусам и пристрастиям: это был открытый для лучших людей своего времени дом с главным приемным «залом» — большим регулярным садом, окруженным оранжереями. На известном «Аксонометрическом плане Санкт-Петербурга 1765–1773 гг.» де Сент-Илера, И. Соколова, А. Горихвостова, вышедшем уже после смерти Г. А. Демидова, хорошо видна планировка усадьбы.
Главный дом и четыре отдельно стоящих флигеля создают Н-образную композицию. Два Г-образных флигеля, выходящие на Мойку, симметрично замыкают курдонёр с небольшой решеткой у въезда с реки, на второй этаж правого флигеля ведет открытая лестница со двора. Главное здание усадьбы традиционно имеет П-образный план с трехэтажной центральной частью и двумя ризалитами, обращенными к саду. В бельэтаж можно было подняться по боковой лестнице со стороны двора, а две овальные барочные лестницы спускаются в сад, разбитый на шесть симметричных прямоугольных партеров (два ближайших к главному корпусу возможно являлись водными партерами, по образцу версальских). Их обрамляют вытянувшиеся вдоль границ участка длинные служебные корпуса, должно быть и служившие оранжереями.
Авторство усадьбы большинство исследователей осторожно приписывают С. И . Чевакинскому (1709; по другим данным 1713 — между 1772 и 1780; по другим данным, после 1783)6. План Сент-Илера указывает, что новый владелец усадьбы, а именно старший сын А. Г. Демидов (1737–1803), скорее всего, достаточно долго не сильно изменял архитектурные замыслы отца. Но как выглядел главный фасад, остается загадкой. В паспорте 7 здания 1949 г. (с дополнениями 1954 г.) написано о его перестройках в 1770, 1780, 1810, 1822, 1830 гг. с изменением фасадов, павильонов, этажности. Авторство этих перестроек не называется. Первое достоверное изображение главного фасада со стороны Мойки датировано 1860‑ми гг. — это гравюра К. Р. Вейермана по рисунку В. С. Шпака, где мы видим мощный шестиколонный классический портик.
Сейчас этот портик лишь слегка прорисован довольно вялыми низкого рельефа пилястрами. А большой курдонёр усадьбы превратился в два двора-колодца с доходным домом, появившимся в 1863 г. на месте флигелей. Большая часть участка со стороны Казанской улицы и части переулка Гривцова также застроена доходными домами разных лет.Но искушенный взгляд сразу узнает в длинном двухэтажном корпусе, украшенном лишь карнизами под часто заложенными окнами, XVIII век — нежный и живой ранний классицизм. Корпус неожиданно замыкается более скупой по рисунку и однозначно более позднего времени (предположительно, 1810 г.) трехэтажной классической постройкой, ныне служащей входом в усадьбу.
Чтобы познакомиться с внутренним устройством усадьбы и дошедшем до нас в хорошем состоянии садовым фасадом, вековым садом с могучими тополями и старинными яблонями, нужно войти в низкий вестибюль этой части флигеля и подняться в бельэтаж, где когда‑то располагались парадные залы, теперь в большинстве своем разделенные на рабочие комнаты перегородками 1970‑х гг. Проникнуть туда могут немногие, с середины XX века усадьбу занимают закрытые учреждения.
Пусть читателей не смущает моё определение состояния садового фасада как хорошее. Дело в том, что владельцы и архитекторы усадьбы при создании декоративной отделки использовали новаторский для того времени материал - чугун, вместо уже привычной лепки. Чугунный декор сохранился, но, что естественно для современной экологии, стал очень сильно ржаветь. Просто закрасить его, как это было принято в XVIII и XIX веках - значит погубить окончательно. Методики качественной реставрации чугунных украшений фасадов пока не разработано, что мы видим и в украшениях в виде львиных масок Строгановского дворца на Невском проспекте, являющегося филиалом Государственного Русского музея. Этот вопрос ждет своего решения от специалистов по металлам.
О сохранявшейся еще в середине прошлого столетия планировке главного здания усадьбы можно судить по обмеру второго этажа, выполненному в 1940‑х гг.. Планировка не совсем обычна. Главная лестница, ведущая с переулка, явно создана при поздних перепланировках. С двух сторон лестница открывает вход в парадную анфиладу из пяти залов по главному фасаду усадьбы, а также в узкий коридор по центру здания, ведущий к служебной лестнице на третий этаж. Служебная лестница оформлена интересной формы чугунными балясинами с признаками золочения. Чугунное ограждение главной лестницы тоже необычно и очень напоминает решетку дворца К. Г. Разумовского на набережной реки Мойки (ныне главное здание Педагогического университета), достоверно построенного А. Ф. Кокориновым в соавторстве с Ж.‑Б.-М. Валлен-Деламотом.
Ризалит главного здания со стороны переулка соответствует пространству главной лестницы и двух небольших проходных комнат, связанных со служебным корпусом и ведущих к еще одной служебной лестнице. Во всю ширину здания от симметричного второго садового ризалита до фасада, выходящего к реке, царствует главный зал, называемый теперь актовым. Сейчас пространство зала разбивает временный коридор по периметру ризалита, впрочем, не затрагивающий лепку и роспись (они как бы «висят» над служебным коридором внутри зала). Три зала, обращенные окнами к саду, также разделены на маленькие рабочие комнаты и недоступны, однако лепка под падугами в них не тронута. На плане Сент-Илера главное здание не соединяется с боковыми садовыми флигелями, очевидно это «неудобство» позднее было исправлено, и внутренний садовый флигель также вырос на ширину служебной лестницы и еще одного зала.
Мы не можем с достоверностью утверждать авторство А. Ф . Кокоринова в этих работах (о чем записано в паспорте здания), но ряд излюбленных приемов несомненно великого архитектора здесь прослеживается: сдвоенные ионические колонны на садовых фасадах «врезок», уже упоминавшийся рисунок ограждения главной лестницы, сводчатый вестибюль. Особо стоит остановиться на сохранившемся декоре — нам почти неизвестны интерьеры, выполненные архитектором, они не сохранились, но мотивы лепки во всех залах точно принадлежат к эпохе раннего классицизма. Логично предположить, что новый владелец усадьбы А. Г. Демидов не занимался ее радикальной архитектурной перестройкой, но осуществил поновление отделки интерьеров.
К кому было удобнее всего обратиться за помощью? Учитывая очень дружеские отношения в семье, — конечно к зятьям-архитекторам. Старов абсолютно достоверно был занят перестройкой загородных усадеб братьев Александра (Петра и Павла) в Тайцах и в Сиворицах под Гатчиной. Возможно, Кокоринов был автором проекта перестроек в городской усадьбе (хотя он умер в 1772 г.). Паспорт здания , подписанный исследователем его творчества А. Ф . Крашенинниковым в 1954 г., однозначно говорит о его (причем единоличном) авторстве. Позже в книге, посвященной творчеству архитектора, изданной уже после смерти Крашенинникова в 2017 г., историк не столь категоричен.
Проведенные в 2025 году работы по расчистке от поздних наслоений в боковом флигеле усадьбы уже позволяю констатировать, что перестройки и достройки там производились как минимум четыре раза, три из которых очевидно были еще XVIII - возможно начале XIX веков.
Но вернемся в сад, куда сегодня можно попасть только через служебные лестницы флигелей или через въездные ворота с переулка. Садовый фасад сразу поражает воображение мощной и чуть ли не единственной в своем роде верандой, протянувшейся во всю ширину главного корпуса от ризалита к ризалиту, с двумя симметричными лестницами сложной овальной формы. Эта чугунная лестница — всем лестницам лестница! Поддерживаемая ионическими чугунными колоннами, с ажурным плетением чугунных же ограждений в слегка «готическом» стиле — лестница и веранда — несомненный архитектурный шедевр. Однако не менее интересен и сам садовый фасад: барочное оформление, игривые рокайли и цельные раковины, маскароны с изящными женскими и бородатыми мужскими лицами — все это тоже сделано из чугуна. А из какого еще материала могли быть созданы украшения усадьбы «чугунных» королей России?! Рисунок декора фасада отчетливо напоминает другой петербургский дворец — Шереметевский (Фонтанный дом), где авторство С. И . Чевакинского документально подтверждено. Демидов в момент строительства своей усадьбы активно сотрудничал с архитектором Адмиралтейств-коллегии Чевакинским, поставлял чугунные детали для куполов Морского Николо-Богоявленского собора, который в эти же годы строил Савва Иванович. Как сказали бы сейчас, он был генеральным подрядчиком строительства. Применение чугуна в архитектуре тогда только входило «в моду» в России. Чугунные «лепные» украшения фасада усадьбы сегодня бы назвали успешным маркетинговым ходом. Ведь в усадьбе бывал весь город.
А кем и когда была выполнена уникальная лестница? Тут, вероятно, нас ждет разочарование и еще одна загадка. На аксонометрическом плане Исаакиевской площади (и окрестностей) 1796–1800 гг. лестницы нет. Ни «старых» двух лестниц с плана Сент-Илера, ни новой чудесной — никаких… Боковые садовые павильоны уже соединились с главным зданием, в курдонёре появились новые постройки, а лестницы, ведущей в сад, нет. Остается лишь догадываться, кто же спроектировал и построил эту уникальную лестницу и веранду.
Может быть, Старов? «Готический» рисунок ограждения не чужд этому титану русской архитектуры — есть примеры его неоготических построек в Тайцах и в Пелле. Лестница, возможно, «слишком изящна» для его лаконично-сурового творческого почерка, но ведь и задача была неординарная: создать наглядный пример устойчивости мощной чугунной конструкции при внешней легкости формы. Старов прожил долгую творческую жизнь (до 1808 г.) и всегда откликался на просьбы своей большой демидовской семьи. Но это лишь предположение.
В 1817–1822 г. на территории усадьбы по периметру переулка за садовым флигелем строится еще один дом в стиле классицизма. Туда переселяется владелец усадьбы А. Г. Демидов. Дела разросшегося семейства уже не так успешны, чугун и медь, которые производили Демидовы, постепенно в Европе, а затем и в России сменяются сталью. В 1830 г. главное здание усадьбы сдается в аренду Английскому клубу. Видимо, именно тогда в уже запущенном по новой моде саду строится одноэтажное здание первого кегельбана в России, впрочем, не представляющее архитектурного интереса. Скорее всего, именно в это время в главном зале усадьбы появляется несколько измельченная по рисунку, сохранившаяся до наших дней роспись. Во флигелях, обращенных на Мойку в 1862 г. открывается первая российская Консерватория, затем переехавшая на Театральную площадь.
После смерти последнего хозяина усадьбы композитора Г. А. Демидова (1837–1870) она распродается по частям и целиком застраивается доходными домами. Собственником дворца становится купец К. К орпус, здесь размещается Немецкий (Шустер-) клуб. Первые этажи доходных домов занимают лавки. Дед знаменитой актрисы А. Б . Фрейндлих был одним из владельцев такой лавки, даже в блокаду семья жила в доме, смотрящем фасадом на Мойку. В этом же доме в 1912–1918 гг. жил русский музыкант, организатор и руководитель первого в истории России оркестра народных инструментов композитор В. В. Андреев.
В годы революции и особенно Великой Отечественной войны серьезно пострадала знаменитая чугунная лестница. Реставрацию ее ажурного ограждения сумели выполнить только в 1980‑е гг. Сегодня она вновь нуждается во внимании реставраторов.
Для полноценной архитектурной атрибуции, помимо традиционной работы с историческими источниками, описаниями и чертежами, несомненно требуются физико-химические исследования (чугуна, кирпича, лепки, и т. д.), фотофиксация, рентгенограммы, и даже томограммы. Анализ этих огромных массивов данных уже немыслим без специальных методов компьютерной обработки, включая новые методики использования искусственного интеллекта. Кто и когда за это возьмется, найдутся ли средства? Это еще одна загадка усадьбы…
Проведенные за последние годы исследовательские работы в интерьерах главного здания усадьбы выявили большое количество живописи в отделке стен и потолков парадных залов, закрашенной известкой в XIX веке. Эта работа будет продолжена, автор располагает всеми материалами пробных расчисток, однако они еще требуют изучения и пока не готовы для публикации.
С 1950‑х гг. в усадьбе разместились закрытые учреждения, занимавшиеся проектированием уникальной корабельной техники. Здесь работал академик, советский и российский физик, президент АН СССР А. П. Александров (1903–1994) и многие другие, те, чьи имена до сих пор нельзя называть. Хочется верить, что нынешнее мощное развитие судостроения в стране даст толчок и средства для возрождения жизни в Демидовской усадьбе.
Понятно, что все исторические здания в Санкт-Петербурге не могут быть музеями. Они должны служить, а не ветшать. Как это было во времена промышленной революции XVIII в., во времена Демидовых, когда усадьба являлась центром научной, архитектурной, экономической жизни города и страны.
Статья была написана мной в 2021 году в память о моем отце Новикове Ю. А., ушедшим от нас 23 июня 2021 г., который работал здесь с 1960‑х гг. до пенсии, консультировал до последних дней. Благодаря ему я много узнал о Демидовской усадьбе. Ремарки 2025 года выделены мной наклонным шрифтом.
Исследование усадьбы, которым я занимаюсь уже долгие годы продолжается. Читайте больше и смотрите мои лекции и доклады по данной теме в подборке публикаций и видеоматериалов ДЕМИДОВЫ В ДЕМИДОВОМ ПЕРЕУЛКЕ.
Надеюсь, что Вам было интересно. Жду ваших откликов и вопросов. Полный вперед!