В одной далёкой долине, у подножия высоких гор, лежала груда камней. Они были разные: большие и могучие валуны, узорчатые агаты с перламутровыми разводами, блестящие кусочки слюды, игравшие на солнце всеми цветами радуги, и даже несколько самородков - настоящего золота, от которых исходило важное, сонное сияние.
А среди этой горделивой роскоши, будто стыдясь собственного существования, лежал один совсем невзрачный камешек. Его бытие было таким тихим, что его можно было принять за тень от соседнего валуна. Он не был ценным. Когда путники восхищались мощью валуна, красотой агата или богатством золота, их взгляд просто скользил мимо него. Его не ругали, не отшвыривали - его не замечали. И от этого Камешку было ещё больнее внутри. Ему казалось, что быть никем - хуже, чем быть кем-то, даже плохим.
- Если бы я мог сиять, как слюда, или быть прочным, как гранит, - думал он с тоской, глядя на других. - Но я - просто пыль под их ногами.
Однажды после сильного ливня стремительный поток размыл склон, и груда камней рассыпалась. Наш Камешек, отчаянно цепляясь, скатился вниз, далеко-далеко от прежнего места, и застрял в забытой всеми долинке, которую знали только мох да корни деревьев. Здесь не было ни зрителей, ни соседей. Была только пространственная, принимающая тишина.
Первые ночи Камешек тосковал и смотрел вверх, на яркие звёзды. «Вот оно, настоящее сияние, - думал он. - А я… я ничего». Он так привык искать источник света вовне, что даже не думал смотреть на себя.
Но однажды ночь выдалась особенно тёмной и безлунной. В полной, густой темноте Камешек вдруг почувствовал лёгкое, едва уловимое тепло у себя в груди. Он замер. И тогда он совершил то, чего никогда не делал: он перестал смотреть на далёкие звёзды и попытался заглянуть внутрь себя.
Это было не глазами, а всем своим существом. Он почувствовал не грубую пыль на поверхности, а глубинную, древнюю твёрдость. Он ощутил не невзрачный цвет, а удивительное спокойствие, схожее с цветом земли после дождя. И там, в самой сердцевине, он обнаружил то, что всегда носил с собой, но никогда не видел - свой собственный, тихий свет.
Он был абсолютно иным. Не отражённым, не заимствованным. Первородным. Тёплым, как память о солнце, вобранная за день, и мягким, как свет далёкой звезды, дошедший сквозь века. Светом присутствия. Светом бытия. И он всегда был с ним. Просто, чтобы его заметить, Камешку нужно было перестать сравнивать себя с другими и посмотреть не вокруг, а вглубь.
С той ночи забытая долинка обрела своё сердце. Теперь в её самой глубокой тиши каждый вечер загорался крошечный, но стойкий огонёк. Он освещал капельки росы, превращая их в алмазы, подсвечивал стебли трав и давал приют заблудшим светлячкам. Это был свет не для показухи, а для сути. И больше всего на свете Камешек ценил тишину, когда он мог просто быть - твёрдым, целым и светящимся изнутри, не ожидая ничьих оценок и не сравнивая свой свет с другими.
Быть может, и в тебе, дорогой читатель, живёт такой же Камешек. Тот, что сравнивает свой внутренний узор с чужими яркими обложками. Помни его историю. И когда мир станет шумным и ослепительным, подари себе минуту тишины этой долины. Отведи взгляд от чужих вершин, приглуши голоса оценок. И прислушайся. Там, в самой глубине, под слоями ожиданий и сравнений, горит ваш собственный, единственный в мире свет. Он не для соревнований. Он просто для того, чтобы быть. И этого - всегда достаточно.
