В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге была расстреляна царская семья. Николай II, императрица Александра Фёдоровна, их пятеро детей - Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей - плюс несколько приближённых. Тела вывезли, облили кислотой, сожгли, закопали. Большевики были тщательны. Почти.
«Почти» - ключевое слово. Потому что слухи о том, что кто-то выжил, поползли немедленно. Сначала шептались, потом говорили вслух, потом кричали. Особенно за границей, среди эмигрантов, которые отчаянно хотели верить, что не всё потеряно. Где есть спрос - там появляется предложение. И самозванцы начали вылезать как грибы после дождя.
За двадцатые-тридцатые годы объявилось несколько десятков «выживших Романовых». Лжеалексеи, лжетатьяны, лжемарии - полный комплект. Большинство разоблачали быстро. Но одна держалась особняком. Одна была настолько убедительна, настолько упорна и настолько безумна, что заставила сомневаться даже тех, кто точно знал правду.
Знакомьтесь - Анна Андерсон. Хотя на момент знакомства её звали иначе. Точнее, никак не звали, потому что она молчала.
17 февраля 1920 года берлинская полиция выловила из Ландвер-канала молодую женщину, пытавшуюся покончить с собой. Документов при ней не было, говорить она отказывалась. Её отправили в психиатрическую лечебницу Дальдорф, записали как «фройляйн Унбекант» - «мисс Неизвестная». И оставили в покое.
Полтора года она молчала. Полтора года врачи пытались понять, кто она такая, а пациентка смотрела в стену и не реагировала. Шрамы на теле - много шрамов, как будто от ранений. Психическое состояние - нестабильное. Происхождение - загадка.
А потом одна из соседок по палате, некая Мария Пойтерт, вдруг «узнала» в ней великую княжну Татьяну Романову, по фотографии в журнале. Сходство показалось ей поразительным. Неизвестная сначала молчала, потом отрицала, потом... не стала опровергать.
Слух пошёл по эмигрантским кругам Берлина. К Неизвестной потянулись визитёры - бывшие придворные, аристократы, просто любопытные. Одни уходили разочарованные, другие - потрясённые. Она знала детали! Подробности из жизни царской семьи, которые не могла знать посторонняя! Или могла?
Тут выяснился нюанс. Пациентка заявила, что она не Татьяна, а Анастасия. Младшая дочь. Та самая, которой в момент расстрела было семнадцать лет.
История, которую свежеобретённая Романова рассказывала, была такой: в ту ночь в подвале она потеряла сознание от ужаса. Очнулась в телеге, среди тел родных. Её спас солдат по имени Александр Чайковский, который вынес её из общей могилы (то ли пожалел, то ли влюбился, то ли просто хотел получить награду). Они бежали в Румынию, там Анастасия родила от него сына, потом Чайковский погиб, ребёнка отобрали, она помыкалась по Европе и в отчаянии прыгнула в берлинский канал.
Звучит как плохой роман? Но плохие романы иногда основаны на реальных событиях. А иногда - нет.
Первые серьёзные визитёры появились в 1922 году. Бывшая фрейлина императрицы Софья Буксгевден приехала, посмотрела и заявила категорически - это не Анастасия. Слишком высокая, слишком худая, черты лица другие, и вообще великая княжна так себя не вела бы. Но другие придворные думали иначе. Бывший учитель царских детей Пьер Жильяр сначала сомневался, потом почти поверил, потом снова засомневался и в конце концов стал одним из главных разоблачителей. История с ним вообще показательная - он провёл рядом с претенденткой несколько месяцев, наблюдал, расспрашивал, и всё это время не мог определиться. Потому что она была чертовски убедительна.
Анна (или Анастасия?) знала вещи, которые не должна была знать. Помнила события из жизни царской семьи. Узнавала людей, которых великая княжна встречала в детстве. Описывала интерьеры дворцов. Иногда ошибалась - но ведь прошло столько лет, пережит такой ужас, можно же и забыть?
Критики говорили: она могла всё это вычитать. Эмигрантская пресса была полна воспоминаний о царской семье, мемуары выходили один за другим, информация была доступна. Защитники возражали: откуда тогда такие детали? Такие интимные подробности? Такое знание семейных прозвищ и шуток?
Спор шёл годами. Десятилетиями. И чем дольше шёл, тем больше запутывался.
В 1928 году случился скандал, который расколол эмигрантское сообщество окончательно. Частный детектив, нанятый противниками Анны, обнаружил поразительное сходство между ней и некой Франциской Шанцковской - польской работницей, пропавшей из Берлина как раз накануне появления Неизвестной в канале.
Франциска Шанцковска работала на оружейном заводе во время войны. Получила травму - граната взорвалась у неё в руках. Отсюда шрамы. После травмы у неё начались психические проблемы, она лечилась в клиниках, потом исчезла. Её брат опознал Анну Андерсон как свою сестру. Потом отказался от показаний. Потом снова опознал. История мутная, как вода в том самом канале.
Анна, естественно, всё отрицала. Какая Франциска? Она - Анастасия, великая княжна, и точка.
К тридцатым годам вокруг неё сформировалось настоящее движение. Сторонники собирали деньги, оплачивали адвокатов, устраивали пресс-конференции. Противники не отставали - писали разоблачительные статьи, нанимали экспертов, добивались медицинских освидетельствований. Романовы - те, что остались в живых и жили в эмиграции - в большинстве своём отказались её признавать. Великий князь Александр Михайлович назвал её самозванкой. Великая княгиня Ольга Александровна, родная тётя настоящей Анастасии, сначала отнеслась с сочувствием, потом отвергла.
Но находились и те, кто верил. Принц Прусский Фридрих покровительствовал ей. Герцог Лейхтенбергский приютил в своём замке. Часть Романовых - дальние родственники, не знавшие Анастасию лично - признали её право на имя. Раскол шёл по живому.
В 1938 году Анна Андерсон (теперь она носила уже это имя) подала иск о признании её великой княжной Анастасией и, соответственно, наследницей романовского состояния. Того самого состояния, которое, по слухам, лежало в европейских банках и ждало законного владельца. Процесс шёл с перерывами почти сорок лет. Сорок лет! Войны, смены режимов, смерти свидетелей - всё это время дело тянулось из суда в суд. В 1970 году Верховный суд ФРГ вынес окончательное решение: истица не смогла доказать, что она - Анастасия. Заметьте формулировку - не «доказано, что она не Анастасия», а «не доказано, что она Анастасия». Разница тонкая, но принципиальная. Суд не установил истину, а признал недостаточность доказательств.
Анна к тому моменту уже жила в Америке. В 1968 году она вышла замуж за американского профессора Джона Манахана - человека эксцентричного, влюблённого в неё безоговорочно и абсолютно убеждённого в её царственном происхождении. Они поселились в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния, в доме, который постепенно превращался в свалку. Десятки кошек, горы мусора, никакой прислуги - бывшая «великая княжна» жила как городская сумасшедшая. Впрочем, она и была сумасшедшей - в клиническом смысле. Диагнозы менялись, но суть оставалась: психика этой женщины была повреждена задолго до того, как она стала Анастасией.
Умерла Анна Андерсон в 1984 году. Завещала кремировать себя - и муж исполнил её волю буквально через несколько часов после смерти. Слишком быстро, шептались потом. Как будто боялся, что кто-то потребует эксгумации.
Но осталась ткань. Медицинский образец, взятый в одной из больниц. И в 1994 году, когда технология ДНК-анализа стала достаточно совершенной, этот образец сравнили с ДНК герцога Эдинбургского - мужа королевы Елизаветы II и дальнего родственника Романовых по линии императрицы Александры. Совпадения не было.
Зато было совпадение с другой ДНК - с образцом от внучатого племянника Франциски Шанцковской. Детектив в двадцатых годах оказался прав. Анна Андерсон была польской работницей с расстроенной психикой, которая - то ли сознательно, то ли в бреду - присвоила себе чужую биографию.
Параллельно, в 2007-2009 годах, были окончательно идентифицированы останки всей царской семьи. Всех. Включая Анастасию и Алексея, которых долго не могли найти. Великая княжна погибла в ту ночь вместе с остальными. Чуда не было.
Казалось бы, история закончена. Но нет.
Анна Андерсон успела стать мифом. Романтическая история о потерянной княжне, которую весь мир искал и наконец нашёл. Неважно, что неправда. Правда скучная. А легенда - красивая. Потому что людям хочется верить в чудо. В то, что смерть не окончательна. Что справедливость возможна. Что принцесса может выжить, когда всех вокруг убивают.
Лже-Анастасия дала им эту веру. За это её ненавидели Романовы, потерявшие родных. И за это её любили те, кто родных не терял, зато терял надежду.
Франциска Шанцковска, польская работница, пострадавшая от взрыва гранаты, провела последние шестьдесят лет жизни как великая княжна. Жила в замках, общалась с аристократами, судилась за миллионы. Умерла женой американского профессора, в доме, заваленном мусором и кошками. Не получила ничего - ни денег, ни официального признания. Но вошла в историю. А сегодня у нас с ней день рождения. Хэппи бёздей, Франциска-Анна-Анастасия.