Продолжаем изучать материалы «Этнографического бюро» князя Вячеслава Николаевича Тенишева. На этот раз эпизоды из жизни российского крестьянства описаны в 1898 году в селе Никитино Городищенской волости Новоладожского уезда Санкт-Петербургской губернии. В наши дни территория бывшей Городищенской волости относится к Кировскому району Ленинградской области. Корреспондентом «Этнографического бюро» в селе Никитино был Яков Афанасьевич Афанасьев – учитель начального народного училища, расположенного в соседнем селе Шум.
«Исправник и становой пристав. Редкий год обходится без их визитов в деревню. Исправник, а за ним и пристав, относятся к крестьянам свысока, никаких доводов и возражений не допускают. Крестьяне, как черта, боятся встречи с ними и всячески избегают ее. Дело в том, что означенные власти приезжают в деревню исключительно за взысканием податей. (Земля в д. Никитине разделена на душевые наделы, а за каждый душевой надел приходится платить по 18 руб. в год).
Один раз летом приехал в деревню старшина с волостным писарем и урядником. Крестьяне его поджидали, т. к. еще накануне выборный объявил по деревне, чтобы «от дому не отлучались». Понурив головы и одетые кое-как, крестьяне собирались теперь к выборному, где уже на красном месте восседал старшина, имея по левую руку писаря. Урядник сидел рядом с двумя зажиточными мужиками и о чем-то с ними беседовал.
Писарь усиленно рылся в бумагах, старшина же сохранял важное молчание и лишь изредка посматривал на входящих. Староста стоял недалеко от стола и тоже внимательно смотрел на входивших.
– «Иван Петрович! Мужики собрались», – почтительно объявил староста. Писарь молча подал старшине список крестьян, и старшина открыл сходку следующими словами: «Вот, ребята, скоро Петров день, а у вас, некоторых, и копейки в подать не заплочено. Я приехал к вам за податями и вот теперь увижу, как вы позаботились. Тимофей Степанов!» Выходит крестьянин, одетый в рваный пиджачишко, одна рука на грудь положена, другою щеку подпирает, голова набок склонена. Стоит и молчит.
– «Ну что?» – спрашивает старшина. – «Иван Петрович! – говорит мужик чуть слышно, – нельзя ли повременить, хоть немного, мне с ребятишками и на хлеб не сбитцы, с Рождества покупаю, а тут весной и лошаденка околила. Вот теленка продам, так дам и в подати.»
– «Ничего не знаю!» – ревет дотоле сдержанный старшина. – «Деньги! Деньги! Деньги! – Да у меня и гроша ниту» – говорит мужик. – «Самовар.» – говорит старшина и записывает свое постановление на листке. – «Иван Иванов!» – вызывает он следующего до списку мужика. Выходит мужик, одетый хоть и не нарядно, но не с таким пришибленным видом, как предшественник.
– «Вот, Иван Петрович, – говорит он, – заработал на днях» – и подал старшине трехрублевку. – «Это мне не деньги. – кричит старшина, – с тебя 16 руб. надо» – «Деньги! – Да где же я их сейчас возьму» – говорит оробелый Иван Иванов, а старшина уже записал на своем листке: «Самовар». Самовар почти у каждого домохозяина был описан, и уже отдано было приказание сотским идти и отбирать их и снести к выборному, но вот старшина предложил мужикам: дать в уплату податей сколько-нибудь, но не менее рубля, и тогда самовары отбирать не будут. Мужики обрадовались, почти все нашли по рублю денег и таким образом избавили себя, по их мнению, от позора. Потешная история с этими самоварами. 5 раз в год старшина описывает самовары и 5 раз мужики выкупают их, уплачивая по 1 руб. за каждый раз».
«По деревне пронеслось известие, что завтра приедет становой. Мужики сразу как-то присмирели и сосредоточенно почесывали свои затылки. Ни за что, ни про что они кричали на своих баб и ребятишек. Вообще заметно было, что им чувствуется как-то не по себе. Всякая работа валилась у них из рук. Даже ребятишки, и те как-то присмирели. Общее унылое настроение охватило и их. «Ну, попьем чаю, в последний может раз, – говорили бабы, – а назавтра може и самовар отберу(т)». – «Что самовар, плево дело, — сердито перебивает ее хозяин, – а вот как корову выведу(т)! Да и выведу(т): этот черт (пристав) не спусти (т)». Семья в молчании хлебает из блюдцев свой вечерний чай (в деревне чай пьют 2 раза в день) – жидкость бледно-желтого цвета. Тревожно проводят крестьяне эту ночь и поднимаются поутру ни свет, ни заря и, как угорелые, или полусонные, бродят по деревне».
«Однажды у большинства мужиков самовары были отобраны становым, и опять они их выкупили, но теперь им пришлось ходить и выкупать их из правления (в Городище), за 20 верст от деревни».
«О торгах заблаговременно оповещается по уезду. Настает день торгов и в деревню наезжают пристав, а иногда и исправник с волостным начальством, и лица, желающие недорого купить скотину».
Рассказ о селе Никитино Городищенской волости Новоладожского уезда Санкт-Петербургской губернии проиллюстрирован картинами Максимова неслучайно. Известный художник-жанрист, передвижник Василий Максимович Максимов (1844-1911) был выходцем из крестьянской семьи села Лопино того же Новоладожского уезда, только другой, Михайловской, волости. А в декабре 1898-январе 1899 года Максимов стал корреспондентом «Этнографического бюро» князя Тенишева в селах Усадищской волости Новоладожского уезда. Сейчас деревня Усадище относится к Волховскому району Ленинградской области.