В нашем детском саду всегда царила почти семейная, спокойная атмосфера. Мы, родители, словно невидимыми нитями были связаны друг с другом: поддерживали, помогали, обменивались новостями и забавными историями про детей. На праздниках мы улыбались будто давние знакомые, хотя встречались в основном на утренниках и собраниях.
Я часто повторяла подругам, что нам повезло. Родители в нашей группе — люди адекватные, спокойные. В чате никто не бомбардировал нас бессмысленными картинками, не рассылал «доброе утро», «приятного вечера» и прочие открытки с котами. Только важные вопросы, только по делу — мечта любой мамы.
Но однажды всё изменилось.
В группу пришёл новый мальчик — Егор. Милый, тихий ребёнок. Но вместе с ним появилась его мама — Виктория. И с этого момента наш идеальный баланс пошатнулся.
Сначала в чат посыпались поздравления со всеми возможными праздниками — от Светлого Рождества до Международного дня дружбы, от Дня объятий до Дня космонавтики. Иногда я удивлялась: откуда она вообще знает о существовании таких дат?
Потом начались бесконечные голосовые сообщения. Виктория предлагала по собственной инициативе «улучшить» территорию сада: перекрасить веранду «в более жизнерадостные оттенки», заменить игрушки «на современные, развивающие», но — по странно завышенным ценам.
Я поначалу только недоумевала. Всё это выглядело навязчиво, хаотично, словно человек desperately искал, чем себя занять.
И действительно — одна мама однажды мне объяснила:
— Да она же дома сидит, — сказала мне Ольга, мама Саши. — Ей скучно. Вот и лезет во всё подряд. Если бы пахала на заводе, как я, с восьми до пяти, то домой приходила бы еле живая и ей бы было не до перекрашивания веранд.
Я бы и дальше пожимала плечами и пыталась философски относиться к Виктории, если бы не тот случай, который развязал настоящий конфликт во всей группе.
У нас есть давняя традиция. В день рождения ребёнок приносит угощение — сладости, сок, иногда печенье. Официально это запрещено, но наши добрые воспитательницы закрывают на это глаза. Ведь что в этом плохого? Маленькая радость для детей, приятные слова имениннику — ни одному родителю это никогда не мешало.
У нашего родительского комитета есть список дней рождений, чтобы не допускать накладок. Новенькая Виктория мгновенно напросилась в родком, хотя обычно туда назначают, а не записываются добровольно. Глава комитета — Марина — только удивлённо приподняла бровь, но приняла её.
— Раз человек хочет помогать — грех отказываться, — сказала Марина. — Кадрами разбрасываться нельзя.
А я тогда уже чувствовала: что-то тут не так. Эта чрезмерная инициативность… будто она ищет власть над группой.
И вот, за неделю до дня рождения моего сына — Димы — мы узнали о проблеме со здоровьем. Не смертельной, но серьёзной. Врач запретил любые сладости: конфеты, булочки, даже «диетические» лакомства.
Дима переживал страшно. Ревел два дня — ведь так ждал свой праздник.
— Мам, а что мы принесём в сад? — спросил он сквозь слёзы. — Все же приносят конфеты…
Я долго думала. Сердце разрывалось. Но выход нашёлся: фрукты. Мы решили принести красивые, крупные, ароматные яблоки — яркие, свежие, хрустящие.
— Это же даже лучше конфет! — пыталась я воодушевить сына. — И вкусно, и полезно.
Он сначала сомневался, но потом согласился.
И знаете что? Дети были в восторге! Хрустели яблоками так, будто это были карамельные леденцы. Кричали «вкусно!» и просили добавки.
Я выдохнула с облегчением.
Но вечером началось то, что я до сих пор вспоминаю с неприятным комом внутри.
Первая написала Виктория:
— Вы серьёзно? У вас день рождения, а вы принесли ЯБЛОКИ? Где конфеты?
Сначала я думала, что неправильно поняла сообщение. Потом — что это шутка. Но она была абсолютно серьёзна.
— Вам принципиально нужны именно конфеты? — ответила я. — Дети рады были яблокам. А нам доктор запретил сладкое. Это вынужденная мера.
Но Виктория не успокоилась. И, что хуже всего, к ней присоединились другие родители:
— Это традиция. Нельзя её нарушать.
— Вы выделываетесь, как будто лучше других.
— Хотели сэкономить, так и скажите.
Последнее меня особенно возмутило. Я прямо написала:
— Вы вообще знаете, сколько стоят хорошие фрукты? Это совсем не дешёвая история.
Когда даже глава родкома — Марина — написала мне с претензией, я едва сдержала слёзы. Почему никто не может войти в наше положение? Неужели так сложно понять, что мой ребёнок НЕ МОЖЕТ есть сладкое?
Как они представляли себе ситуацию?
Все хрустят конфетами и печеньем, а мой Дима стоит рядом, не имея права даже попробовать?
Но меня будто никто не слышал.
Теперь мы в группе как изгои. Люди смотрят косо, в чате молчат в ответ на мои сообщения, а Виктория ведёт себя так, будто мы нарушили мировой порядок.
И всё — из-за каких-то несчастных конфет.