В 1947 году группа физиков-ядерщиков решила, что миру нужен будильник. Не обычный, который звонит по утрам, а символический - который показывает, сколько осталось до конца света. Идея была такая: нарисовать часы, поставить стрелки близко к полуночи, и пусть все смотрят и нервничают. Полночь - ядерный апокалипсис, конец цивилизации, финальные титры. Чем ближе стрелки - тем хуже дела у человечества.
С тех пор прошло семьдесят восемь лет. Мы всё ещё живы. Часы всё ещё тикают. И стрелки, надо сказать, подбираются к полуночи всё ближе. В январе 2025 года их установили на отметке 89 секунд до двенадцати. Это рекорд. Ближе не было никогда. Либо мы действительно на краю гибели, либо у часовщиков проблемы с калибровкой. Разберёмся.
Всё началось с чувства вины. Учёные, создавшие атомную бомбу, после Хиросимы и Нагасаки испытали то, что сейчас назвали бы экзистенциальным кризисом. Они-то думали, что делают оружие против нацистов. А применили его против японских городов, уже после капитуляции Германии. Сто тысяч человек погибли мгновенно, ещё столько же - от последствий. И всё это - благодаря формулам, которые они вывели на досках в лабораториях.
Роберт Оппенгеймер, отец атомной бомбы, цитировал «Бхагавад-гиту»: «Теперь я стал Смертью, разрушителем миров». Красиво, но цитатами делу не поможешь. Нужно было что-то делать. Предупреждать человечество. Объяснять, что игры с атомом - не игры.
В 1945 году группа учёных из Чикагского университета основала «Бюллетень учёных-атомщиков» - журнал, который должен был просвещать общество об опасностях ядерного оружия. Первые номера были скучноватыми: статьи, графики, расчёты. Специалисты читали с интересом, широкая публика зевала.
Тогда художница Мартил Лангсдорф - жена одного из физиков - предложила визуальный образ. Часы. Простые, понятные, пугающие. Без цифр, без механизма - только стрелки и сектор циферблата от четверти до полуночи. Обложка июньского номера 1947 года украсилась этим изображением. Стрелки показывали семь минут до двенадцати.
Почему семь? Мартил потом признавалась: «Мне показалось, что так хорошо смотрится». Никаких расчётов, никакой науки - чистая эстетика. Первое положение стрелок определил художественный вкус, а не анализ угроз. Прекрасное начало для инструмента, претендующего на научную объективность.
Впрочем, дальше стало серьёзнее. С 1947 года стрелки двигали почти двадцать раз - то вперёд, то назад. Каждое движение сопровождалось заявлением редакционного совета, объясняющим, почему мир стал опаснее или безопаснее.
1949 год - Советский Союз испытал атомную бомбу. Монополия США кончилась, гонка вооружений началась. Стрелки передвинули на три минуты до полуночи. Учёные паниковали: две сверхдержавы с ядерным оружием - в два раза больше шансов, что кто-нибудь нажмёт кнопку.
1953 год - обе стороны испытали термоядерные бомбы. Водородная бомба мощнее атомной в тысячи раз. Стрелки передвинули на две минуты до полуночи. Ближе, чем когда-либо до 2020-х годов.
А потом - откат. 1960 год, разрядка, переговоры. Стрелки отошли на семь минут. 1963 год - договор о запрете ядерных испытаний в атмосфере. Двенадцать минут до полуночи. 1972 год - ОСВ-1, договор об ограничении стратегических вооружений. Те же двенадцать минут. Казалось, человечество одумывается.
Потом снова вперёд. 1974 - Индия взорвала бомбу. Девять минут. 1984 - Рейган, «империя зла», «Звёздные войны». Три минуты. 1991 - распад СССР, конец Холодной войны. Семнадцать минут до полуночи - самый оптимистичный показатель за всю историю.
И вот тут начинается интересное
Часы задумывались как мерило ядерной угрозы. Атомное оружие - понятная, измеримая опасность. Сколько боеголовок, какая мощность, каковы шансы случайного пуска. Можно считать, моделировать, пугать обоснованно. Но после 1991 года ядерная угроза вроде как снизилась. Арсеналы сокращались, договоры подписывались, сверхдержавы разговаривали. А часы требовали внимания. Журнал требовал финансирования. И концепцию начали расширять.
Сначала добавили другие виды оружия массового уничтожения - химическое, биологическое. Потом - терроризм. Потом - изменение климата. Потом - искусственный интеллект. Потом - кибероружие. К 2025 году «Часы судного дня» учитывают столько факторов, что непонятно, как их вообще сравнивать между собой.
Что опаснее - тысяча российских боеголовок или повышение температуры на полтора градуса? Как взвесить риск от ИИ против риска от нового штамма гриппа? Редакционный совет решает это на глазок, голосованием. Восемнадцать человек - физики, климатологи, бывшие дипломаты - собираются раз в год и двигают стрелки туда, куда подсказывает коллективная интуиция.
Критики говорят: это больше не наука, это пиар. Часы превратились в инструмент привлечения внимания, а не в объективный индикатор. Каждый январь - новая пресс-конференция, новые заголовки, новый раунд паники. А реальная опасность? Она то ли есть, то ли нет - кто разберёт за всем этим шумом.
Защитники возражают: но ведь работает же! Люди обсуждают угрозы, политики прислушиваются, общество задумывается. Какая разница, точны ли часы - если они заставляют говорить о важном.
Обе стороны по-своему правы. Часы судного дня - метафора, символ, художественный образ. Они никогда не были научным инструментом. Первое положение стрелок определила художница, а не физик. Дальнейшие - комитет, голосующий по настроению.
А теперь - про 89 секунд
В январе 2020 года, впервые за всю историю, стрелки перешли на отметку меньше двух минут. Сто секунд до полуночи. Редакционный совет объяснил: войны, угрозы ядерным оружием, изменение климата, биотехнологии. Всё сразу, всё вместе, всё плохо.
28 января 2025 года стрелки перевели ещё, осталось всего 89 секунд. Войны продолжаются, риски растут, мир на грани.
Забавно, что в 1962 году, во время Карибского кризиса - когда советские ракеты стояли на Кубе, а американские бомбардировщики висели в воздухе с ядерными бомбами - часы показывали семь минут до полуночи. Семь минут! Тогда мир был в буквальном шаге от войны. Хрущёв и Кеннеди торговались за судьбу планеты. А сейчас, по логике часов, мы в пять раз ближе к катастрофе.
Либо учёные в 1962 году недооценили опасность, либо в 2025 году переоценивают. Или, что самое вероятное, сравнивать эти ситуации вообще некорректно. Шкала произвольная, критерии размытые. Часы стали ритуалом. Ежегодным напоминанием о том, что мир опасен. Посмотри на стрелки, ужаснись, задумайся, забудь, живи дальше. Повтори через год.
Вопрос в том, помогают ли Часы судного дня справляться с этими угрозами. Или они просто транслируют тревогу, не предлагая решений.
Скептики говорят: семьдесят восемь лет стрелки пугают человечество, а ничего не изменилось. Ядерное оружие всё ещё есть. Договоры подписываются и нарушаются. Угрозы множатся. Какой смысл в символе, который не работает?
Оптимисты возражают: но ведь апокалипсис не случился! Может, именно потому, что кто-то всё время напоминал об опасности. Может, часы - такой коллективный психотерапевт, который не даёт человечеству расслабиться.
Правда, как обычно, где-то посередине.