Это случилось давно, лет пятьдесят назад мы любили играть у девчонки по соседству. Жизнь в их доме была непростой: её мама, молодая вдова, одна тянула на хрупких плечах всё хозяйство — двоих детей, престарелых свёкра со свекровью, телят, поросят и кур.
И вот однажды хозяйка решилась на важную перемену: продала старую корову Варьку и привела во двор молодую первотелку. Эта разумная хозяйственная жилка обернулась домашней бурей. Свёкор, старик с тяжёлым взглядом, ворвался в дом с криком: «Где Варька?!». Услышав, что та заменена на молодую, и почему деньги за Варьку не лежат у него на сберкнижке, он не утихомирился. Словно раскалённая уголь, тлела в нём обида. «Буду в Вологду писать, если сельсовет бездействует!» — гремел его голос, наполняя дом ледяным страхом.
Именно этот страх, смешанный с детским желанием защитить подругу и её маму, и толкнул нас на отчаянную авантюру. Вырвав листок из школьного блокнота, мы с важностью казённых писцов вывели печатными буквами: «СПРАВКА». Ниже столь же старательно вывели его полное имя отчество и фамилию и приказ явиться в суд города Вологды, на выдуманную нами Набережную.( мы тогда решили что уж такая улица, есть в любом городе.) Украсив листок марками со старого конверта и прижав к нему «печать» — вырисовав на деревянной катушке от ниток кружок, — мы совершили главный диверсионный акт. Подкравшись, как партизаны , мы подсунули грозный документ в стопку свежих газет принесенных почтальоном.
Забравшись на кухне на бак с водой, мы смотрели через заборку в его в комнату, затаив дыхание и став свидетелями торжества нашей выдумки.
Увидев, как он нашёл «справку», прочёл… и в дом вошла тишина. Через несколько дней соседка моим родителям сообщила: старик собрал чемодан и уехал, вероятно, к дочери в гости в другой район.
Но судьба повернулась иной гранью. Дед вернулся. И вернулся не смирившимся, а взбешённым до ярости. Оказалось, он и вправду съездил в далекую Вологду, потратив время и силы на поиски несуществующего суда. Теперь он требовал с невестки ответа за подделку государственных документов. Ледяная волна ужаса накрыла меня с головой.
Я примчалась домой к старшей сестре с единственным вопросом незная как спросить, что бы не проколоться : что грозит за подделку государственных документов ? Её ответ — «тюрьма" ,
- а если это сделали дети?
" А детям — колония» — прозвучал как приговор. Мы с подружкой, обезумев от страха, решили любой ценой найти и уничтожить злополучную улику. Но обыск его чемодана не дал ничего. «Справка» бесследно исчезла, оставшись призраком, преследующим нас.
Мы поклялись никогда никому не рассказывать об этом. И молчали долгие годы, пока того деда не стало. Позже я вспомнила что люди в деревне шептались, что был он колдуном. И я, знаете ли, склонна в это верить. Ведь вышло так, что по «делу коровы Варьки» он съездил всего один раз. А я вот уже более сорока лет каждый день хожу на работу и все по делу коров, просто я работаю зоотехником. Будто бы невидимая нить той детской шалости навсегда привязала меня к обязанностям и долгу. Иногда мне кажется, что это и есть его тихое, ироничное проклятие: наказание пожизненной ответственной дорогой, с которой уже не свернёшь.