Рождественская сказка Римского-Корсакова едва не оказалась под запретом: на сцене Мариинки меняют императрицу, цензоры в панике, а композитор в знак протеста не приходит на собственную премьеру. Почему «Ночь перед Рождеством» встретили без автора?
Рождественская сказка для императорской сцены
Холодным декабрьским вечером 10 декабря 1895 года в Петербурге у входа в Мариинский театр царило оживление. Публика спешила на премьеру — оперу «Ночь перед Рождеством», созданную Николаем Римским-Корсаковым по любимой всеми повести Гоголя.
Композитор, влюблённый в народный дух, подошёл к делу с особой тщательностью и сам написал либретто. Чтобы рождественская ночь зазвучала убедительно, он перечитал сборники народных напевов и вплёл в музыку настоящие колядки — старинные обрядовые рождественские песни.
В этой музыке всё построено на контрасте: тёмная ночь и сияние месяца, бесовские проделки и церковные песнопения, грубоватый деревенский смех и почти небесная лирика Оксаны и Вакулы. Римский-Корсаков снова делает то, что умел лучше всех: из народного обряда рождается большой русский музыкальный театр.
Царица, которой не рады
Проблемы начались задолго до премьеры. В повести Гоголя кузнец Вакула летит в столицу и попадает ко двору императрицы Екатерины. То же хотели показать и на сцене: в раннем варианте оперы среди действующих лиц была царица, в которой легко угадывалась Екатерина II.
Но действовал строгий запрет: представителей дома Романовых нельзя было выводить на оперную сцену. Либретто отправили в драматическую цензуру, где именно образ царицы и стал камнем преткновения.
На генеральную репетицию приехали великие князья, и, увидев царицу, в которой узнали Екатерину, потребовали убрать её из оперы. Пришлось в спешке заменить царицу на «Светлейшего князя Потёмкина», а партию для женского голоса — на партию для баритона.
Композитор, оскорблённый таким вмешательством, принимает своё тихое решение протеста: на премьеру он не приходит.
Премьера без автора
Несмотря на все перипетии в тот декабрьский вечер занавес поднимается. Дирижировал сам Эдуард Направник, а главные партии исполняли звёзды первой величины: Елизавета Мравина (Оксана) и Иван Ершов (Вакула).
На сцене ожила настоящая рождественская ночь с её искромётным юмором, живыми колядками и волшебством. Зрители принимали спектакль восторженно: смеялись, аплодировали и вызывали автора.
Но композитора в зале не было. На поклоны вышла только труппа. Горькая ирония судьбы заключалась в том, что при всём успехе у публики, опера была снята с репертуара Мариинского театра уже после нескольких спектаклей и почти на полвека исчезла с его сцены
Вернётся она уже в военные годы, в 1943 году, когда эвакуированный в Молотов (Пермь) Кировский театр снова покажет зрителям рождественскую сказку с колядками и полётом к императорскому двору.
Так в истории музыки появилась опера, где старинный обряд столкнулся с театральной цензурой, а волшебная музыка пережила даже долгое забвение.
А ещё в этот день...
Певец и отец оперы: день памяти Джулио Каччини
10 декабря 1618 года во Флоренции хоронят Джулио Каччини — певца Медичи, композитора и педагога, продвигавшего новое, почти разговорное сольное пение. Вместо сложной полифонии он требовал от голоса ясно произносить текст и «говорить» мелодией — именно так рождался будущий язык оперы.
В его доме музыкой жила вся семья: дочери Франческа и Сеттимия Каччини выступали как ансамбль «le donne di Giulio Romano», играли на придворных праздниках и служили при Медичи. Особенно прославилась Франческа — одну из первых женщин-авторов опер сегодня называют прямой наследницей отцовских идей.
За красотой его арий стоял непростой характер. Каччини ревниво соперничал с Якопо Пери: на придворной постановке «Эвридики» он настоял, чтобы его ученики исполняли свои партии в его собственной музыке, и спектакль превратился в своеобразный гибрид двух композиторов. Позже он написал полностью свою «Эвридику» на тот же текст и поспешил издать её раньше соперника. В день его похорон Флоренция прощалась не только с «отцом оперы», но и с человеком, чьи семейные таланты и придворные интриги помогли рождению новой эпохи музыкального театра.
Как бельгийский мальчик стал «отцом французской симфонии»: день рождения Сезара Франка
10 декабря 1822 года в городе Льеж рождается ребёнок, которого позже назовут одним из отцов французской симфонической традиции — Сезар Франк. Его отец, служащий банка, мечтает вырастить из сына нового Листа: рано отдаёт его в консерваторию, возит с концертами, а затем отправляет в Париж учиться у лучших педагогов.
Настоящий путь Франка ведёт не на концертную эстраду, а к органу в храме. В Париже он становится титулярным органистом церкви Сент-Клотильда и профессором Парижской консерватории, вокруг него собирается кружок учеников, которые зовут его «отец Франк». Он создаёт Симфонию ре минор, Скрипичную сонату ля мажор и простейший мотет Panis angelicus — музыку, в которой строгая структура и смелые модуляции соединяются с тихой, почти домашней верой.
Человек, который слышал радугу: рождение Оливье Мессиана
10 декабря 1908 года во французском Авиньоне рождается мальчик, которому суждено изменить музыку XX века. Его зовут Оливье Мессиан, позже он станет композитором, органистом и одним из самых необычных мыслителей в музыке.
В звуках он слышал краски: для него аккорды были то вспышкой оранжевого, то холодным синим сиянием. Эту способность Мессиан превратил в свой язык: сочинял пьесы, где музыка словно светится изнутри.
Он станет бессменным органистом парижской церкви Сент-Трините, запишет в ноты голоса птиц и создаст произведения вроде «Квартета на конец времён» и «Турангалила-симфония». Но всё это начнётся в тот декабрьский день, когда в дом литераторов в Авиньоне принесли младенца, который будет писать музыку цвета.
Голос петербургской филармонии: день рождения Юрия Темирканова
10 декабря 1938 года в Нальчике родился мальчик, чья жизнь станет великой симфонией — Юрий Темирканов. В девять лет он берёт в руки скрипку, в тринадцать уезжает в Ленинградскую школу для одарённых детей, затем в консерваторию, где у легендарного педагога Ильи Мусина учится слышать оркестр как единый живой организм.
В 1966 году Темирканов выигрывает Всесоюзный конкурс дирижёров и вскоре встаёт за пульт Ленинградского симфонического оркестра, а позже — Кировского театра. Его репетиции вспоминают как школу фразы и дыхания: он почти не «рисует» руками, а разговаривает с музыкантами, и жест становится продолжением слова.
С 1988 года он возглавлял Санкт-Петербургскую филармонию как художественный руководитель и главный дирижёр — внешне строгий, даже немного сухой, но в музыке удивительно лиричный. И после его ухода в 2023 году зал всё равно аплодирует так, будто маэстро просто вышел за кулисы и вот-вот вернётся, чтобы снова поднять оркестр на волну музыки.
Как сельский органист стал совестью века: день, когда Швейцеру присудили Нобелевскую премию мира
10 декабря 1953 года в Осло Альберту Швейцеру вручают Нобелевскую премию мира за 1952 год. Лауреат — не политик и не дипломат, а врач, философ и виртуозный органист, много лет руководивший больницей в африканском Ламбарене. Нобелевский комитет отмечает его этику «благоговения перед жизнью» — принцип, который пронизывал и его книги, и ежедневный труд у постелей больных.
В день церемонии Швейцер остаётся там, где, как он считал, нужнее всего, — среди пациентов своей скромной больницы на берегу реки Огове, в облаках красноватой африканской пыли. Все полученные деньги этот музыкант, мечтавший нести миру Баха, направляет на строительство лепрозория — отдельного посёлка для больных. Так нобелевский гонорар превращается в бетонные стены, лекарства и очень конкретную надежду.
В следующем году седой «лесной доктор» всё же приедет в Норвегию и произнесёт свою знаменитую речь о мире и угрозе ядерной войны. Бывший сельский органист и исследователь творчества Баха навсегда войдёт в историю как совесть своего века — человек, доказавший, что подлинная цивилизация строится не на технологиях, а на милосердии и ответственности за каждую живую душу.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые истории.