Я утонула в пучине долгов, дотянувшись до самых дальних финансовых горизонтов, лишь бы выкупить старенький бабушкин дом. Родные, словно сговорившись, крутили пальцем у виска, шепча, что я сошла с ума, вздумав тратить деньги на эту развалюху. Но для меня это было нечто большее, чем просто дом.
Это был ковчег воспоминаний, унаследованный бабушкой от её родителей, – самое заветное место моего детства. Сад, где дедушка любовно высаживал яблони, посвящая каждую ребёнку или внуку, дышал любовью и заботой. Эта деревня, где каждое лето становилось сказкой, хранила в себе эхо моего смеха и приключений.
Я помнила каждый уголок, каждый шорох в этом доме, аромат свежеиспечённого хлеба и гречневой каши, сотворённой бабушкой в русской печи. Мягкость перины, в которой я утопала каждую ночь, дарила ощущение безмятежности. Солнечные зайчики, танцующие на распахнутых окнах, колыхание лёгкой занавески, тихое мурлыканье радио, под которое бабушка готовила завтрак, – всё это врезалось в память навсегда.
На столе, словно символ деревенского уюта, всегда красовался букет луговых цветов, собранный бабушкой или дедушкой по пути на пастбище. И вкус парного молока, свежего и сладкого, до сих пор ощущался на языке.
Бабушка с дедушкой отказывались покидать свой родовой очаг, даже когда старость наложила свой отпечаток. После ухода дедушки родня пыталась увезти бабушку в город, но она лишь качала головой:
— Ничего, недолго осталось, а там и за Петрушей пойду.
Когда-то их огород был огромным, и вся семья собиралась, чтобы помочь. Но годы брали своё, и огород зарос бурьяном, оставив лишь яблоневый сад, цветущий и плодоносящий год от года.
Когда бабушки не стало, дом перешёл по наследству к дяде, который сразу же решил его продать. Я, не раздумывая, предложила свою цену, хотя она и была немаленькой.
— Зачем тебе эта рухлядь? Купи лучше квартиру, — уговаривали меня. Но я не хотела квартиру, я хотела этот дом, пропитанный счастьем и воспоминаниями о дедушке, который не хотел, чтобы он достался чужим людям.
В нашей семье отношения всегда были сложными, но бабушка с дедушкой любили меня всей душой, и я отвечала им тем же. Поэтому этот дом был для меня бесценен, несмотря на предстоящий объём работ.
Поначалу я использовала его как дачу, ведь долги давили на плечи. Но время шло, долги были выплачены, и я взяла кредит, чтобы вдохнуть в дом новую жизнь. Мне было важно сохранить ту атмосферу, от которой щемило сердце.
Резные наличники, крыльцо, калитку, даже зарубки на бревне в сенях, где дедушка отмечал мой рост, — всё должно было остаться нетронутым. Никакого новодела, только комфорт.
И мне удалось это совместить. К дому пристроили санузел, укрепили венцы, рабочие обработали стены и укрепили фундамент, чтобы дом простоял ещё много лет.
Крышу перестелили, внутри навели лоск, печку перебрали и побелили, вернув ей былое величие. Теперь её можно было использовать по назначению, хотя появилось и электрическое отопление.
Крыльцо пришлось собирать заново, но весь декор, весь фасад удалось сохранить в первозданном виде. Даже стеклопакеты ставить не стала – оставила старые тройные рамы.
Сад и огород требовали особого внимания. Я подлечила яблони, подрезала лишние ветки, поставила скамейку со столом, которые когда-то сгнили и были выброшены.
Когда ремонт был завершён и я переехала в дом, то с головой окунулась в огородные хлопоты. Многое пришлось изучать заново, ведь в детстве я не обращала внимания на детали.
Теперь, подходя к дому, я каждый раз замираю от восторга. Всё так похоже на то, что было в детстве, я даже цветы в палисаднике высадила.
Весть о том, что я привела дом в порядок, дошла до родни. До той самой, которая крутила пальцем у виска и смеялась за спиной, когда я его покупала. Теперь вдруг у всех проснулись тёплые воспоминания, и все напрашиваются в гости.
Особенно усердствует дядя, который мне этот дом и продал. Он то и дело повторяет, что там прошло его детство, и сердце щемит от желания увидеть родной дом.
За просмотр денег не беру, но жить к себе никого не зову и не пускаю, если напрашиваются. Это мой дом, в этом доме живут тёплые воспоминания, а моей родне здесь не место.