Скоро на наших экранах снова замелькают до боли знакомые лица. Каждый декабрь одно и то же: блестки, шампанское, идеально поставленные улыбки и слова о любви к стране, которые звучат так же отрепетированно, как новогодние номера.
Я работаю в этой среде больше 30 лет и всё время ловлю себя на странном ощущении дежавю. Всё красиво, всё дорого, всё вроде бы искренне. Но почему-то внутри остаётся осадок.
Мы привыкли называть этих людей элитой, королями сцены, голосом эпохи. Мы аплодируем им, покупаем билеты, смотрим «Голубой огонёк» фоном к салату оливье.
И почти никогда не задаёмся вопросом: а почему они, заработав сотни миллионов, продолжают мотаться по стране без выходных, хватаясь за каждое корпоративное мероприятие, словно завтра всё закончится?
Казалось бы, можно давно сбавить обороты, выбрать тишину, семью, покой. Но нет. Гастрольный маховик крутится как сумасшедший. И вот тут Никита Сергеевич Михалков вдруг вслух произнёс то, о чём в индустрии давно шептались, понижая голос и оглядываясь по сторонам.
Когда слова режут сильнее ножа
Михалкову 80 лет. И это тот возраст, когда уже не нужно нравиться, оправдываться и подстраиваться. В одном из недавних выступлений он спокойно, без истерики, но очень жёстко обозначил проблему.
И дело, как он сказал, вовсе не в деньгах. Деньги сами по себе не зло, если они остаются в стране, работают на неё, возвращаются в культуру, образование, в людей.
Проблема в ценностях. В том, что огромные гонорары, заработанные здесь, почти мгновенно превращаются в валюту и уезжают туда, где пальмы, океан и чужие флаги. «После «Голубого Огонька» вывозят миллионы мешками, а тратят в США!» – фраза резкая, неприятная, но болезненно точная.
Михалков назвал этих артистов вахтовиками. И знаете, как человек, который видел закулисье, я не могу с ним не согласиться. Они приезжают сюда работать. Не жить, не вкладываться душой, а именно работать. Как обслуживающий персонал, только в люксовой упаковке.
Красивая жизнь, которая ест своего хозяина
Многие уверены, что деньги звезд уходят на московские рестораны, гардеробы, машины. Да, это есть, но это лишь верхушка айсберга.
Основные траты – это так называемые запасные аэродромы. Дома, виллы, апартаменты за океаном, которые требуют денег каждый день, даже когда хозяин там не появляется годами.
Я много лет собирала артистов на гастроли и не понаслышке знаю, сколько стоит эта «американская мечта».
Возьмем Филиппа Киркорова. Гений эпатажа, безусловный профессионал, один из самых зарабатывающих артистов. Его доходы исчисляются сотнями миллионов рублей в год. И при этом – поместье в Майами стоимостью под два десятка миллионов долларов.
Купить такой дом – это только начало. Дальше начинается бесконечный финансовый пылесос. Налоги, страховки, охрана, персонал, коммунальные счета. Флорида не прощает задержек, там никто не будет входить в положение. Не заплатил – лишился.
И вот тут возникает парадокс, который Михалков очень точно уловил. Внешне – успех, блеск, статус. А по факту – кабала. Ты работаешь не ради творчества, а ради очередного платежа за дом, в котором бываешь две недели в году.
Европейский лоск и американская безжалостность
Николай Басков выбрал Европу. Испания, Монако, тёплый климат, аристократичный флер. Но европейская недвижимость – это не открытка, а отдельная статья расходов с налогами для нерезидентов, управляющими компаниями и сборами, от которых волосы встают дыбом.
Григорий Лепс пошёл ещё дальше. Манхэттен, Доминикана, имперский размах. Манхэттен, если кто не знает, место, где деньги исчезают с пугающей скоростью. Ежемесячные платежи за обслуживание там сравнимы с годовым бюджетом семьи в российском регионе.
И вот ты стоишь на сцене, поёшь уже в сотый раз один и тот же хит, потому что новый материал – риск, а риск сейчас не по карману. Тебе нужно платить. Не за вдохновение, а за квадратные метры за океаном.
Замкнутый круг и потеря смысла
Михалков назвал это погоней за прибылью, которая убивает творчество. И это не пафос. Когда артист думает не о том, что сказать зрителю, а о том, как закрыть очередной счёт, искусство превращается в продукт. Быстро, безопасно, без глубины.
Поэтому они не могут остановиться. Корпоративы, сомнительные шоу, реклама всего подряд. Стоит исчезнуть с экрана – падают доходы. Падают доходы – дом в Майами становится угрозой, а не радостью.
Это и есть та самая вахта. Без конца и без выходных.
2025 год многое изменил. Деньги стало сложнее переводить, активы сложнее удерживать, а отношение к русским деньгам за границей стало холодным и настороженным. И вдруг выяснилось, что «запасные аэродромы» – это не спасение, а якорь.
Орбакайте продаёт недвижимость в Майами. Леонтьев ищет покупателя на свою виллу. Долина выставляет апартаменты в Лос-Анджелесе. Люди, которые десятилетиями строили жизнь на два континента, вдруг начали приземляться.
Я вижу в этом не трагедию, а шанс. Шанс сделать выбор. Михалков задал обществу вопрос, от которого хочется отвернуться. Нужна ли нам такая элита? Люди, для которых страна – это место заработка, а дом – там, где теплее и выгоднее?
Творчество – это всегда про связь. Про сопереживание. Про ощущение «мы». И когда артист мысленно выбирает цвет штор для виллы во Флориде, эта связь рвётся, как старая ткань.
Сегодня небожители вынуждены спускаться на землю. Не потому что кто-то их наказал, а потому что система, которую они кормили, перестала быть безопасной. И, возможно, именно сейчас на сцене появятся те, кому не нужно оплачивать налоги в Майами. Те, для кого Россия не вахта, а дом.
А вы как считаете? Правильно ли Михалков сделал, что сказал это вслух, без реверансов и мягких формулировок? Или каждый артист вправе жить и тратить деньги там, где ему удобно, а нам стоит просто молча аплодировать?