Последний гвоздь Олег забил в четверг вечером. Марина стояла в дверях террасы, обхватив себя руками, и смотрела, как он прибивает наличник на окне второго этажа. Три года стройки. Три года выходных на объекте, кредитов, споров с прорабом, компромиссов между его мечтой о кабинете с панорамным окном и её желанием иметь просторную гостиную. И вот теперь дом стоял готовый, пахнущий свежей краской и новой мебелью.
— Всё, — выдохнул Олег, спускаясь по лестнице. — Можно праздновать.
Марина молча обняла его. Ей хотелось расплакаться от облегчения, но она только крепче прижалась к его плечу. Дом был их общим достижением, их крепостью. Каждая комната хранила память об их выборе, их спорах, их примирении.
— Позову Иру на этой неделе, — сказала она. — Давно не виделись. Устроим девичник, отметим как следует.
Олег усмехнулся:
— Твоя Ирка умеет веселиться. Только предупреди, чтоб не слишком громко. Я к себе в спальню уйду, не буду мешать.
— Да мы тихо, — Марина подмигнула. — Шампанское, разговоры по душам. Ты даже не услышишь.
Но она уже предвкушала этот вечер. Ира была её подругой с университета, единственной, с кем можно было говорить обо всём без оглядки. Острая на язык, циничная, вечно одинокая, но при этом невероятно обаятельная. Марина всегда немного завидовала её свободе, хотя и не призналась бы в этом даже себе.
Ира приехала в субботу к семи, с двумя бутылками просекко и коробкой пирожных.
— Вау, Маринка, ты теперь помещица! — она прошлась по гостиной, оглядывая высокие потолки, камин, панорамные окна в сад. — Серьёзно, я впечатлена. Думала, вы так и будете эту стройку лет десять тянуть.
— Олег молодец, — Марина расставляла бокалы на столе. — Много сам делал, экономил где мог.
— Где он, кстати, этот трудоголик?
— Наверху, в спальне. Обещал нам не мешать.
Ира фыркнула:
— Какой тактичный. Редкость в наше время.
Они расположились на диване, открыли первую бутылку. Разговор потёк неспешно, от работы к воспоминаниям о студенчестве, от новостей общих знакомых к пустяковым сплетням. Марина расслабилась, чувствуя, как тепло вина разливается по телу. Давно она так не отдыхала.
— А помнишь Настю Королёву? — Ира потянулась за второй бутылкой. — Её муж, оказывается, завёл любовницу. Молоденькую, из их же офиса.
— Не может быть, — Марина нахмурилась. — Они же только год как поженились.
— Вот именно. — Ира наполнила бокалы, и в её голосе прозвучала знакомая горечь. — Знаешь, Марин, я давно это поняла. Все мужчины изменяют. Рано или поздно. Это просто вопрос времени и возможности.
Марина покачала головой:
— Не все. Ты слишком категорична.
— Категорична? — Ира усмехнулась, прищурившись. — Я реалистична. Посмотри вокруг. Мой бывший Сергей, теперь вот Настин Витя. Список можно продолжать до утра. Даже Игорь, помнишь, который кричал, что он никогда…
— Мой Олег не такой, — Марина сказала это тверже, чем собиралась. Защитная интонация пробилась сама собой.
Ира посмотрела на неё долгим взглядом, в котором читалось что-то похожее на жалость.
— Маринка, ну ты же взрослая женщина. Не надо иллюзий. Просто у тебя пока не было возможности узнать правду.
— Я знаю своего мужа, — настаивала Марина, хотя внутри уже поселилась маленькая занозистая тревога. — Мы вместе восемь лет. Я бы почувствовала.
— Почувствовала бы, — эхом повторила Ира, отпивая из бокала. В её улыбке мелькнуло что-то странное, но Марина списала это на алкоголь и свет от камина, делавший лица причудливыми.
Они проговорили ещё пару часов. Просекко кончилось, во рту появилась сладковатая сухость, голова слегка кружилась. Часы на стене показывали половину первого ночи.
— Ладно, ложимся, — Марина поднялась, покачнувшись. — Тебе вот этот диван, он раскладывается. Бельё принесу.
Она достала из шкафа простыни, подушки, одеяла. Ира устроилась на втором диване, зевая.
— Спасибо, что пригласила, — пробормотала она сонно. — Давно так не отрывалась.
Марина прилегла, закрыла глаза. Комната плыла, но это было приятное головокружение, расслабленное и тёплое. Последняя мысль, которая мелькнула перед сном: "Я счастлива. У меня есть дом, муж, которому я доверяю, и..."
Проснулась она от света. Солнце било в окна беспощадно, и голова раскалывалась. Марина приподнялась, щурясь. На соседнем диване Иры не было. Постель аккуратно заправлена.
Наверное, уже уехала, мелькнула мысль. Но что-то в тишине дома настораживало. Слишком плотная тишина, напряжённая.
Марина поднялась, прошла к лестнице. Поднялась на второй этаж. Дверь в спальню была приоткрыта.
То, что она увидела, остановило время.
Ира лежала в их постели, в одной футболке, укрытая одеялом до пояса. Рядом спал Олег, обнажённый по грудь, одна его рука небрежно лежала на талии Иры.
Марина не закричала. Она стояла в дверях и смотрела, как рушится весь мир, который они с Олегом строили три года, и ещё пять лет до этого, и всю совместную жизнь. Картинка перед глазами расплывалась, но не от слёз. От какого-то ледяного ужаса, который парализовал всё внутри.
— Вставайте, — сказала она тихо.
Олег дёрнулся, открыл глаза. Секунда непонимания, потом ужас в его взгляде.
— Марина, я...
— Вставайте, — повторила она громче.
Ира приподнялась, откинула волосы. На её лице не было ни стыда, ни растерянности. Только какая-то отстранённая удовлетворённость.
— Маринка, не надо так драматизировать, — начала она, натягивая одеяло.
— Заткнись, — Марина шагнула в комнату. Руки тряслись. — Заткнись и убирайся из моего дома. Немедленно.
Олег спустил ноги с кровати, схватил джинсы.
— Марин, подожди, я объясню... Я не понимаю, как это случилось... Она пришла ночью, я спал, я...
— Она пришла? — Марина смотрела на него, и в глазах её появилось что-то опасное. — Она пришла в нашу спальню, в нашу кровать, а ты, значит, спал? И проснулся уже когда?
— Я не... Боже, я вчера выпил...
— Ты был наверху, ты не пил с нами!
— Я пил перед сном, у меня был виски...
— Прекрасное оправдание, — голос Марины задрожал. — Ты даже не можешь придумать что-то более убедительное.
Ира встала, начала одеваться, не спеша.
— Ну что ты хотела услышать, Мариша? — в её голосе звучало почти торжество. — Я же тебе вчера говорила. Все мужчины одинаковые. Все. И твой тоже.
Марина развернулась к ней:
— Ты специально. Ты пришла сюда, чтобы...
— Я ничего не делала специально, — Ира пожала плечами, застёгивая джинсы. — Просто пошла в спальню. Он был там. Один. И как ты думаешь, сопротивлялся он долго?
— Убирайся, — прошипела Марина. — Убирайся, и чтоб я тебя никогда больше не видела.
— С удовольствием, — Ира подхватила свою сумку. У двери обернулась. — Знаешь, я сделала тебе одолжение. Лучше узнать сейчас, чем через десять лет и троих детей.
Марина бросилась к ней, но Олег перехватил её. Ира спустилась по лестнице, хлопнула входной дверью.
Тишина повисла тяжёлая, давящая.
— Марин, послушай меня, — начал Олег, но она вырвалась.
— Ты мог не открыть дверь. Ты мог вытолкнуть её. Ты мог... — голос сорвался. — Она была пьяная, она моя подруга, ты видел, что она не в себе! Как ты мог?
— Я не знаю, — он сполз на пол, уткнувшись лицом в ладони. — Я не понимаю, что произошло. Я правда думал, что сплю. Когда очнулся, уже было поздно.
— Слишком удобно, — Марина смотрела на него сверху вниз, и впервые за восемь лет видела его чужим. — Ты и она. Вы оба виноваты. И она, которая пришла в мою спальню, и ты, который её туда впустил.
— Марина, пожалуйста...
— Уезжай, — сказала она просто. — Собери вещи и уезжай. Не хочу тебя видеть.
Он поднялся, сделал шаг к ней, но остановился, увидев её лицо.
— Я всё исправлю, — пробормотал он. — Я найду способ...
— Нет, — она покачала головой. — Ты ничего не исправишь. Это нельзя исправить.
Олег уехал через час. Марина слышала, как он ходит по комнатам, собирает сумку, останавливается у дверей в гостиную, словно хочет что-то сказать, но уходит молча.
Когда за ним закрылась дверь, она осела на диван, на котором они вчера с Ирой пили шампанское и смеялись. Слёз не было. Только пустота, огромная и холодная.
Телефон разрывался от звонков. Сначала Олег, потом Ира. Марина отключила звук.
Три дня она провела в доме одна, не выходя. Ходила по комнатам, трогала вещи, которые они выбирали вместе. Каждая мелочь напоминала о том, кем они были. О том, кем она думала, они были.
На четвёртый день стала готовить документы.
Бракоразводный процесс тянулся три месяца. Олег не сопротивлялся. Более того, он предложил оставить дом ей.
— Я не могу там жить, — сказал он на одной из встреч в конторе адвоката. Выглядел он плохо, осунувшийся, постаревший. — Этот дом... он был нашей мечтой. Я всё испортил. Пусть хоть это останется у тебя.
Марина молчала. Она хотела сказать что-то злое, ранящее, но не нашла слов. Злость выгорела, оставив только усталость.
— Спасибо, — сказала она в итоге, и это прозвучало странно. Благодарить человека, который разрушил твою жизнь, за дом, который должен был стать их семейным гнездом.
Олег кивнул, опустив глаза. Стыд всё ещё жил в нём, она видела это. Но от этого не становилось легче.
Когда документы были подписаны, Марина вернулась в дом. Её дом теперь. Только её.
Прошёл год.
Марина ходила по комнатам и обустраивала пространство заново. Убрала всё, что напоминало об Олеге. Его кабинет превратила в мастерскую, спальню полностью переделала. Купила новую кровать, новое постельное бельё.
Но дом молчал. Огромный, красивый, пустой.
Она пыталась наполнить его жизнью. Завела кошку. Стала больше работать из дома. Посадила сад, как давно планировала. Но вечерами, когда садилось солнце и тени становились длиннее, она чувствовала, как тишина давит на плечи.
Коллеги приглашали её на корпоративы, соседи звали на барбекю. Марина вежливо отказывалась. Заводить новые знакомства не хотелось. Особенно с женщинами. Особенно подруг.
Ира так и не извинилась. Более того, через полгода после развода Марина случайно увидела её в торговом центре. Ира была с мужчиной, смеялась, держала его под руку. Заметила Марину, помахала рукой, словно ничего не случилось.
Марина развернулась и ушла.
Иногда она задавалась вопросом: что было бы, если бы она не позвала Иру в тот вечер? Если бы они просто отметили новоселье вдвоём с Олегом, тихо, по-семейному? Остались бы они вместе? Или это всё равно случилось бы, просто позже, с кем-то другим?
Может, Ира была права. Может, все мужчины действительно изменяют, и дело только во времени и возможности.
Но от этой мысли становилось ещё хуже. Потому что если Ира была права, значит, доверять нельзя никому. Ни мужчинам, ни подругам, ни себе самой, которая так слепо верила в их с Олегом прочность.
Однажды вечером, спустя год и четыре месяца после той ночи, Марина сидела на террасе с чашкой чая. Наступала осень, листья в саду желтели, воздух пах дождём.
Она смотрела на дом, на большие окна, светящиеся изнутри, и думала о том, что так и не стала в нём счастливой. Дом, в который они с Олегом вложили столько сил, времени, денег, стал памятником их предательства. Каждая комната хранила память не о любви и планах на будущее, а о той ночи, о разрушенном доверии.
Может быть, надо было продать его. Начать где-то заново. Но Марина понимала, что дело не в доме. Дело в ней самой. В том, что внутри неё что-то сломалось, и она не знала, как это починить.
Подруг она больше не заводила. Близко к себе не подпускала никого. Жила в своей крепости одна, окружённая тишиной и воспоминаниями.
И это была её новая жизнь. Безопасная. Предсказуемая. Пустая.
Марина допила чай, поднялась и вошла в дом, закрыв за собой дверь на все замки.