Дней за десять до Нового Года, ночью, на высоте примерно семь тысяч метров над уровнем моря – нескольких морей, если точно! – началась турбулентность.
К счастью, ни один самолёт не находился в это время в опасной зоне. Только неподалёку от неё сидел на ковре джинн и покуривал кальян. Джинн только за день до этого вылез из лампы, где просидел тысячу лет, отправился на базар, купил подержанный кальян у торговца финиками и решил спокойно покурить. Он наблюдал за крутящимися потоками воздуха, как вдруг из них вырвалось нечто с вытаращенными глазами, огромными рогами и красным носом. За чудищем летела повозка без колёс. Увидев джинна, чудище резко свернуло, перед глазами джинна мелькнул второй красный нос, белая борода, маленькое коренастое туловище в красном кафтане и огромный мешок. Туловище описало в воздухе дугу и стало падать, а монстр с повозкой унёсся прочь и скрылся в клочьях облаков.
– Тысячу лет не курил, и начинать не надо было, – пробормотал джинн. – И что за табак этот торговец подложил в кальян? Пока не затянуло, бросать надо.
И он бросил. Кальян. Прямо с ковра.
Кальян со страшной скоростью полетел вниз, и оттуда раздалось «Оу!».
Джинн прыгнул в лампу и уже через пять минут лампа была в Аравии, под кустом верблюжьей колючки, откуда джинн не намеревался выбираться ещё тысячу лет. Тут мы его и оставим.
Между тем обладатель бороды и мешка успел ухватить кальян и продолжил падение. Вдруг сверху снова что-то полетело. Или кто-то. Тоже с бородой и с мешком, но в длинной красной шубе. Этот падающий субъект чуть было не промчался мимо, но ухватился за кальян.
– Здравствуйте, коллега! – энергично крикнул он. – Тоже в турбулентность попали? Мороз Иванович к Вашим услугам!
– Санта, – откликнулся первый летун. – Нас выбросило из турбулентности, а потом мой олень ускакал вместе с санями.
– А у меня посох из рук ветром вырвало.
– Откуда и куда летели, позвольте спросить?
– Из Анталии. Летал перед Новым Годом в море искупаться. Только не говорите, что холодно! Мне – в самый раз. А теперь вот домой возвращался… А Вы?
– Так, по всему миру. Тоже домой направлялся.
– В Лапландию?
– В Штаты. Или в Англию... Или...
– Ц-ц-ц! С этой глобализацией у Вас кризис самоидентификации, коллега, – покачал головой Мороз Иванович. – Ну ничего, подарки раздадите, успокоитесь...
– Да люди половину этих подарков снова в магазины сдадут! – выкрикнул Санта.
– Ээээ, друг, да у Вас ещё и выгорание! Не думайте пока об этом. Нам надо благополучно приземлиться и найти наше имущество: мой посох и Вашего оленя с санями.
Разговаривая таким образом, коллеги на комфортной скорости спускались вниз. Утро уже окрасило в приятный золотистый цвет землю. Точнее, воду.
– Этак мы сейчас в море плюхнемся, – проворчал Мороз Иванович и стал энергично махать свободной от кальяна рукой, чтобы подлететь поближе к берегу. Мешок он умудрился как-то закрепить на спине. Санта грести по воздуху не мог: он изо всех сил старался не отпустить ни свой мешок, ни кальян. Но он изо всех сил отталкивался от воздуха ногами, словно брыкающийся олень.
Усилия Мороза Ивановича и Санты не прошли даром, и вскоре коллеги шлёпнулись у самой кромки воды на гранитный парапет. Конечно, раз они были волшебниками, то разбиться не могли, но приложились к граниту довольно чувствительно. Мороз с кряхтеньем встал и огляделся. Рядом возвышалась громада моста. Упали они на берегу то ли реки, то ли залива, впадавшего то ли в другую реку, то ли в пролив. Пока местоположение было неясно.
Как оказалось, у их приземления было три свидетеля. Неподалёку лежал свалившийся со складного стульчика рыбак. Рядом с ним на граните валялась выпавшая из ведёрка рыбина и неодобрительно таращилась на Мороза и Санту. К рыбе подбирался большой кот и поглядывал то на пришельцев, то на потенциальный завтрак.
Рыбак пробормотал что-то, но Санта не понял ни слова.
А Мороз приосанился и сообщил:
– Хезарфéн Ахмéт-челеби́.
Санта, уязвлённый собственной лингвистической некомпетентностью, решил встрять в разговор, развёл руки в стороны и громко прогудел:
– Хо-хо-хо!
Рыбак взвыл, вскочил, подхватил рыбину и помчался прочь по гранитной набережной.
– Что это за наречие? – спросил Санта, стараясь делать вид, что ничего не произошло. – Что он спросил?
– Спросил, кто я. Я сказал, что Хезарфен Ахмет-челеби. Это великий учёный, который в XVII веке совершил успешный полёт на самодельных крыльях с Галатской башни через Босфор.
– Откуда? Куда? Где мы вообще?
– Корни ты свои позабыл! Это же родина твоя, святой Николай! – воскликнул Мороз, переходя на «ты».
– Да????
– Ну, ты же ведь родился на территории современной Турции.
– А ты откуда знаешь, что мы сейчас в Турции?
Мороз Иванович жестом указал на красный флаг с полумесяцем и звездой, украшавший особняк на набережной, укоризненно покачал головой и стал бормотать что-то о Сантах, не помнящих родства.
Санта, огляделся, увидел совершенно восточные силуэты зданий и схватился за голову:
– Истанбул, прежде Константинополем называемый! Так ведь тут нас не признают!
– Отчего же? Новый Год не все празднуют, Рождество, разумеется, вообще почти не отмечают, но ёлки на улицах ставят, огни зажигают, гирлянды вешают, а в туристических кварталах, глядишь, и наших встретим! Снегурку, например, или оленей.
– Как же мы в таком виде туда доберёмся?
– Ну, на нас и в таком виде никто особого внимания не обратит. Но всё же...
Мороз снял шубу, которая оказалась пошитой из какого-то сравнительно тонкого материала, и вывернул её наизнанку. Там, на тёмно-синем фоне, красовались солнца и звёзды. Шапку Мороз тоже вывернул, тут примял, тут растянул, и водрузил себе на голову подобие тюрбана.
– Маскировочный комплект номер один, версия «Ближний Восток и Малая Азия».
– А есть и номер два?
– Есть. Видишь вот эти завязки? Полы подтянуть, и кимоно можно сделать, – отвечал Мороз.
– А я в чём пойду? У меня обычный кафтан, а не трансформер!
– Выверни его.
Через пару минут по набережной вдоль залива Золотой Рог шагал османский паша в халате со звёздами, а за ним семенил старичок в чёрной блестящей куртке в сплошных затяжках. Оба тащили по здоровенному мешку. Маленький старичок к тому же нёс старый кальян. За коллегами топал кот, лишившийся рыбы.
– А я виноват, что у тебя кафтан из дряни всякой сшит? Зато теперь всем понятно, что твоя роль – слуга паши. И что мы с тобой у дворца Топкапы для туристов работаем, – объяснял Мороз Иванович совсем загрустившему Санте. – Лучше вон туда посмотри! Вот она, красавица!
– Кто?
– «Что», а не «кто». Галатская башня в квартале Бейоглу. Сейчас по мосту перейдём, а там туристы кишмя кишат! И всё на европейский манер сделано. Точно знакомых найдём!
***
Ошибся Мороз Иванович. Ни у башни, ни на улице Истикляль никто не кишел. Было всего семь утра. Конечно, кое-где в кафе уже горел свет – пришла утренняя смена. Единственным открытым заведением был, как ни странно, магазинчик «Контраст», продающий горячий салеп* и холодную дондурму**.
– Денег у нас нет, – проговорил Мороз. – А так бы тяпнуть по мороженому...
Санта открыл свой мешок и вскоре вытащил красный конверт. Мороз и опомниться не успел, как Санта, тыкая в витрину, заказал две дондурмы и собрался расплатиться зелёной бумажкой с портретом какого-то мужика в парике.
– Ты украл подарочные деньги! – ахнул Мороз.
– Взял взаймы, – горячо парировал Санта.
Но тут случилось странное. Болтающийся под ногами кот мяукнул. Продавец салепа и дондурмы, обычно не отказывавшийся ни от какой валюты, посмотрел на спорящих стариков и вдруг сказал:
– Отцы! Угостить таких почтенных людей – честь для меня!
Коллеги смутились, потом рассыпались в благодарностях.
Они плюхнулись на скамейку посредине пешеходной зоны и стали есть. Впрочем, ел один Санта, потому что внимание Мороза оказалось прикованным к витрине модного магазина. Там, в витрине, переливающейся синеватыми огоньками, стоял олень.
– Олень, – прошептал Мороз.
– Это же игрушка, – сказал Санта и снова откусил кусок.
– А ещё волшебник! Каждую игрушку можно оживить.
Коллеги приблизились к витрине.
– Эй, – тихо позвал Мороз. – Ты меня слышишь?
Олень молчал.
– Я же говорил..., – начал было Санта, но олень вдруг медленно моргнул и чуть скосил взгляд.
В магазине тем временем хозяин бранил уборщика, который оставил на прилавке пыль, а на экране компьютера – отпечатки пальцев. Вообще, хозяин человеком был хорошим. Но разгильдяев он терпеть не мог, а репутацией магазина очень дорожил. И тут он краем глаза углядел двух стариков в странных одеждах, которые прямо носами уткнулись в витрину. В витрину с дорогими заморскими товарами! И на этой витрине теперь пятна от мокрых носов! И от дондурмы! Хозяин ринулся на улицу, но запнулся о невесть как оказавшегося у дверей кота. Кот заорал. Старик в драной куртке странного вида от неожиданности всплеснул руками, позабыв, что в одной из них он держит кальян. Кальян, иблис бы его побрал, врезался прямо в стекло. Витрина обрушилась, словно стена ледяного дождя. Проходивший неподалеку полицейский патруль ринулся к магазину. Но тут из витрины в блёстках искусственного снега выскочил олень. Санта и Мороз обхватили его за шею, и олень совершил огромный прыжок, практически повторив подвиг Хезарфена Ахмета-челеби.
... Олень приземлился аккурат позади древней Цистерны Базилики в самом сердце района Фатих, распугав местных котов. Санта с изумлением обнаружил, что рыжий кот, о которого запнулся хозяин магазина, цепляется за рог оленя и не думает отцепляться.
Мороз ругался на каком-то неизвестном языке. Санта только сейчас сообразил, что они с Морозом с самого начала говорили по-английски.
– Опять по-турецки бормочешь? – спросил он, стыдясь своего лингвистического невежества.
– Нет, – опешил Мороз. – Я на своём, родном... Как-то мы неправильно тут себя повели с самого начала. Рыбака напугали, нарядились странно, деньги на мороженое из подарков чуть не свистнули (Санта слегка удивился, что часть вины Иваныч взял на себя), витрину разбили, оленя угнали... Да и олень-то не твой, не этот красноносый Рузвельт...
– Рудольф.
– Пусть Рудольф.
Украденный олень снова стоял как игрушечный, даже глазом не косил.
– Надо прогуляться, осмотреться, – сказал Санта.
– Нас тут побьют – решат, что мы отбираем хлеб у актёров, которые султанами наряжаются и с туристами фотографируются.
– А мы скажем, что мимо проходили.
Кот вдруг встал на задние лапы, упёрся Морозу в колени и словно стал толкать его на улицу.
– Гонит он нас, что ли? Эй, кальян оставь тут, коллега!!
Оставив оленя в кустах и прикрепив кальян к его рогам, Мороз и Санта выбрались на улицу. И тут же их внимание привлекло странное зрелище. На площади Султанахмет, несмотря на ранний час, сбились в кучу продавцы симитов*** и продавцы каштанов со своими тележками. Дальше пройти они не могли – площадь пересекала стена падающего густого снега.
Коллеги, почуяв, что это дело по их части, ринулись туда. Над снежной пеленой крутилась в воздухе какая-то загнутая палка. Из неё сыпались снежные хлопья.
– Ко мне, мой верный посох! – закричал Мороз Иванович. – Заклинаю тебя ветрами ледяными, бурями снежными, льдами сверкающими!
Посох подумал и написал снежным росчерком в воздухе:
«Мне и тут нормально».
Мороз опешил. Подумал.
– И не стыдно тебе? Дети без подарков плачут, мамы-папы нас в гости ждут, а ты? Спускайся!
«Я тут праздник делаю».
– Тут ты только людям жизнь осложняешь! Не привыкли люди здешние к таким метелям! Лети вниз!
«А что мне за это будет?»
– На олене прокачу! Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним! – закричал вдруг Санта и изумился, что кричит он на доселе неведомом ему языке, но всё понимает. – Давай, милок!
Посох порхнул к Морозу, снег прекратился, симитчи загалдели, и через минуту на шее у Мороза и у Санты висели связки свежайших симитов, а карманы набиты жареными каштанами. Снег на площади стал таять.
– Посох! – выкрикнул Мороз. – Приведи-ка нам оленя Рудольфа!
И тут же прямо перед ними появился красивый северный олень, запряжённый в сани.
– А оленя из кустов вместе с кальяном отправь обратно в магазин!
И изумлённые торговцы и первые туристы увидели, как из-за Цистерны прыгнул прямо в небо олень с кальяном на рогах.
Кот был уже тут как тут, мяукал, намекал на что-то.
Поклонился Мороз собравшимся симитчи и сказал:
– Спасибо вам, люди добрые, за симиты тёплые, за каштаны сытные. Пусть год выдастся щедрым на всё. И тебе, кот, спасибо.
Метнулись в небо сани с двумя стариками, прозвенели в воздухе колокольчики...
– Скорей бы подарки начать раздавать, – торопился обладатель красного короткого кафтана. – Да и в Лапландию!
– Как у тебя с самоидентификацией и выгоранием, коллега? – лукаво спросил старик в длинной красной шубе.
– Да всё норм, – отвечал Санта по-русски. – Надеюсь немножко в будущем году языки подучить ещё.
– Хобби – великое дело, коллега! О, вот и ёлки мои показались, избушки да сугробы! Удачи, друг! Спасибо!
– И тебе спасибо, Мороооз! Увидимся!
***
– Селим-бей, вы просто сияете! Что случилось? Разве это не в Вашем магазине на днях витрину разбили?
– В моём-то в моём, да только не поверите, Эмир-бей. Только мы осколки убрали да с полицией переговорили, как бах! сверк! и стоит перед магазином мой олень, а на рогах у него старый кальян!
– Ха-ха-ха!
– А вот и не ха-ха-ха. Кальян-то не просто старый, а старинный. Индийская работа, конец шестнадцатого века. Один из самых ранних кальянов. У меня его музей выкупает за огромные – уверяю Вас! – огромные деньги.
– Да это поистине чудо! Всевышний вознаградил Вас за Ваши добродетели.
– Я немедленно заказал новое стекло и украшу витрину ещё лучше, всем на радость! А вы слышали о том, что произошло в «Контрасте»? Там сегодня с утра хозяин обнаружил в подсобке десяток ящиков мороженого – и не нашей дондурмы, а пломбира заморского! Распродал по большой цене, сам диву даётся, откуда оно взялось!
– Ах, Селим-бей! Зря говорят, что в наши дни чудес не бывает!
– Верно, Эмир-бей. Чудесам всегда есть место в нашем бренном мире.
*Салеп – традиционный горячий напиток, напоминающий по консистенции толокно. Подаётся с корицей.
**Дондурма – традиционное турецкое мороженое. Слегка тягучее, в отличие от российского мороженого.
*** Симит – бублик с кунжутом. Продавцы симитов называются симитчи. Симиты часто продаются с красных с золотым тележек, особенно в исторической части города.