– Ну где же этот чертов галстук? Оль, ты не видела синий в полоску? Тот, который мне на юбилей дарили? – голос Андрея звучал раздраженно из глубины спальни, пока Ольга на кухне торопливо дорезала бутерброды.
Она вытерла руки полотенцем и тяжело вздохнула. Каждое утро начиналось одинаково: Андрей метался по квартире, опаздывая на работу, и искал вещи, которые всегда лежали на одних и тех же местах. Двадцать лет брака научили Ольгу терпению, граничащему со святостью.
– На спинке стула, Андрюша. Там же, где ты его вчера оставил, когда пришел с корпоратива, – крикнула она, укладывая сыр на масло.
Андрей вылетел в коридор, уже полуодетый, пахнущий дорогим парфюмом и свежестью. В свои сорок пять он выглядел отлично: подтянутый, седина на висках только добавляла солидности. Ольга всегда гордилась мужем. Начальник отдела продаж, уважаемый человек. Правда, в последнее время он стал каким-то дерганым, часто задерживался, ссылаясь на отчеты и сложные переговоры.
– Все, я побежал! – он на ходу схватил бутерброд, чмокнул жену в щеку, даже не взглянув ей в глаза, и начал обуваться. – Сегодня буду поздно, не жди. У нас совещание с генеральным, потом, может, в ресторан заедем партнеров выгуливать.
– Опять поздно? – тихо спросила Ольга, поправляя ему воротник пальто. – Андрей, сегодня пятница. Мы же хотели на дачу поехать, рассаду отвезти. Мама звонила, спрашивала.
– Оль, ну какая дача? У меня проект горит! – он недовольно поморщился, завязывая шнурки. – Сама съезди на электричке, если так приспичило. Или завтра поедем. Все, пока!
Хлопнула входная дверь. Ольга осталась стоять в прихожей, глядя на закрытый замок. Внутри шевельнулось неприятное чувство, словно она упустила что-то важное. На вешалке одиноко висел его старый пиджак, который он вчера надевал на корпоратив, а сегодня решил сменить на более официальный костюм.
Ольга вздохнула и пошла заниматься привычными делами. Уборка, стирка, готовка. Жизнь домохозяйки, пусть и при хорошо зарабатывающем муже, была наполнена рутиной. Она подошла к вешалке, чтобы убрать пиджак в шкаф, и привычно сунула руки в карманы – проверить, не оставил ли муж там чеки, мелочь или бумажные платки, которые вечно забивали слив стиральной машины.
В правом кармане пальцы нащупали что-то маленькое и твердое. Ольга достала находку. На ладони лежал маленький пластиковый квадратик. Сим-карта. Ярко-красная, совсем новая на вид, но уже выломанная из основы.
Ольга нахмурилась. У Андрея был корпоративный номер, который оплачивала фирма, и личный, который не менялся уже лет пятнадцать. Зачем ему третья симка? Может, для планшета? Но планшет у него работал от вай-фая. Может, рабочий, запасной?
Она повертела кусочек пластика в руках. Странное беспокойство, которое кольнуло ее утром, теперь разрослось в груди холодным комом. Логика подсказывала положить симку на тумбочку и спросить мужа вечером. Но женская интуиция, та самая, что годами дремала под слоем быта и доверия, вдруг взвыла сиреной.
Ольга прошла в гостиную, открыла нижний ящик комода, где в коробке из-под печенья хранился «склад забытых вещей» – зарядки, старые плееры и кнопочные телефоны, которые жалко было выбросить. Она нашла старенький, но рабочий смартфон, которым пользовался сын, пока не купил новый. Поставила его на зарядку. Руки почему-то дрожали.
«Глупости какие, – уговаривала она себя, глядя, как загорается экран. – Сейчас включу, там пусто. Или какие-нибудь рабочие рассылки. Андрей не такой. Он же… он же домашний. Вон, полку прибил в воскресенье».
Телефон ожил. Ольга вставила сим-карту. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах. Пин-кода не было. Это уже было странно – на всех своих гаджетах Андрей ставил сложные пароли. Экран мигнул, поймал сеть.
Тишина. Ничего.
Ольга выдохнула. Ну вот, напридумывала себе. Наверняка просто нашел где-то или выдали для командировок, а он забыл. Она уже хотела выключить телефон, как вдруг аппарат завибрировал.
Пришло СМС.
Ольга замерла. На экране высветился номер, не записанный в контактах. Текст сообщения был коротким, но он ударил по ней сильнее, чем пощечина:
«Доброе утро, мой лев. Надеюсь, ты не забыл, что сегодня мы празднуем нашу годовщину? Жду тебя в 19:00 там же. Люблю».
Мир вокруг Ольги качнулся. Стены родной уютной квартиры, которую она с такой любовью обставляла, вдруг показались картонными декорациями. Годовщину? Какую годовщину? У них с Андреем годовщина в августе.
Дрожащими пальцами она открыла историю переписки. Сообщения подгружались одно за другим, выстраиваясь в длинную, бесконечную ленту предательства.
«Спасибо за браслет, он чудесный! Ты сумасшедший, это же так дорого!» – датировано прошлым месяцем. Ольга вспомнила тот день. Андрей тогда сказал, что лишили премии из-за кризиса, и они не смогут купить новую посудомоечную машину, о которой она мечтала.
«Как же мне надоело прятаться. Когда ты уже расскажешь своей клуше?» – сообщение от абонента «Виктория Работа» (видимо, так он ее записал бы, если бы сохранил, но здесь номера были просто цифрами).
Ответ Андрея: «Потерпи, малыш. Квартира на нее записана, сейчас разводиться невыгодно. Дай мне время перевести активы. Еще годик, и мы улетим».
Ольга читала, и слезы даже не текли. Был только шок. Сухой, колючий шок. «Клуша». Это он о ней. О женщине, которая гладила ему рубашки, лечила его гастрит, терпела его маму с ее вечными придирками, экономила на себе, чтобы он выглядел достойно.
«Сказал ей, что еду в командировку. Буду у тебя все выходные. Купил твое любимое вино».
Ольга отложила телефон. Он жег руку. Она встала, подошла к окну. На улице светило солнце, люди спешили по делам, мир жил своей жизнью, не замечая, что жизнь Ольги только что рассыпалась в прах.
Значит, «совещание с генеральным». Значит, «активы перевести».
Ярость пришла не сразу. Сначала пришла обида – горькая, детская. За что? Но потом, вспомнив про «клушу» и про то, как он врал ей в глаза сегодня утром, чмокая в щеку, Ольга почувствовала, как внутри поднимается холодная, расчетливая злость.
Она не будет устраивать истерик. Она не будет плакать и спрашивать «почему». Она сделает то, что должна.
Ольга пошла в спальню. Достала с антресолей два больших чемодана, с которыми они ездили в Турцию пять лет назад. Раскрыла их на полу.
Первым делом полетели костюмы. Она снимала их с вешалок вместе с чехлами и аккуратно складывала. Не комкала, не рвала – зачем портить вещи? Пусть забирает все. Рубашки, джинсы, свитеры.
Она действовала как робот. Открыла ящик с бельем. Носки, плавки – все в чемодан. Она работала молча, только слышно было, как шуршит одежда и звякают молнии.
В ванной она сгребла с полки его дорогую бритву, кремы, одеколон, который сама же ему подарила на 23 февраля. Зубную щетку брезгливо взяла двумя пальцами и швырнула в косметичку.
Через два часа квартира выглядела странно. В шкафах зияли пустоты. На полках в ванной стало просторно. Три чемодана и две спортивные сумки стояли в прихожей, выстроившись в ряд, как солдаты перед марш-броском.
Ольга обошла квартиру. Что еще? Ноутбук? Нет, ноутбук общий, там ее фотографии. Пусть сам забирает, если докажет, что его. Его удочки на балконе. Точно. Она вынесла чехол с удочками и ящик со снастями. Поставила к чемоданам.
Потом она пошла на кухню, заварила себе крепкий чай и села ждать. Телефон с красной симкой лежал перед ней на столе.
Время тянулось медленно. Ольга успела прокрутить в голове всю их жизнь. Вспоминала звоночки, которые она игнорировала. Задержки на работе, пароли на телефоне, которые он менял, холодность в постели, внезапные командировки по выходным. Все складывалось в единую картину, и Ольга удивлялась своей слепоте. Она просто не хотела видеть. Ей было удобно в своем коконе «счастливой жены».
В замке заскрежетал ключ ровно в двадцать один ноль-ноль. Рано. Видимо, «совещание» пошло не по плану, или Виктория устроила сцену.
Дверь открылась.
– Оль, я дома! – голос Андрея был нарочито бодрым, но в нем слышалось напряжение. – Представляешь, шеф отменил ресторан, у него спину прихватило. Так что я пораньше.
Он вошел в прихожую и осекся.
Ольга сидела на кухне, но дверь была открыта, и ей было прекрасно видно его лицо. Сначала недоумение. Он уставился на баррикаду из чемоданов и сумок. Потом взгляд его метнулся вглубь квартиры, пытаясь понять, что происходит. Может, они куда-то едут?
– Оль? – он сделал шаг вперед, споткнулся о сумку с удочками. – Это что такое? Мы на дачу собрались? Ты же вроде не хотела сегодня... Или что?
Ольга медленно встала и вышла в коридор. Она стояла прямо, скрестив руки на груди. В домашнем платье, без макияжа, но Андрей вдруг почувствовал, что перед ним стоит незнакомая женщина. Жесткая, чужая.
– Нет, Андрей. На дачу мы не едем. Едешь ты. Или к маме. Или к Виктории. Мне все равно.
Андрей побледнел. Его бегающие глаза замерли. Он попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.
– К какой Виктории? Оля, ты чего? Перегрелась? Какие-то шутки дурацкие. Что за чемоданы?
– Не притворяйся, – спокойно сказала она. Голос не дрогнул. – Я нашла сим-карту. В кармане твоего пиджака. И я ее включила.
Андрей застыл. На лбу выступила испарина. Он судорожно дернулся, похлопал себя по карманам, словно ища ту самую симку, хотя был в другом пальто.
– Ты... ты лазила по моим карманам? – он решил пойти в атаку. Классическая защита виноватого. – Ты что, совсем сдурела от безделья? Это личное пространство! Как ты посмела?!
– Личное пространство закончилось там, где ты начал называть меня «клушей» и планировать отъем моей квартиры, – отрезала Ольга. – Я все прочитала, Андрей. И про браслет, и про активы, и про то, как тебе надоело прятаться.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его. Аргументы кончились. Отрицать было бессмысленно. Маска успешного и любящего мужа сползла, обнажив лицо напуганного и злого мужчины.
– Это... это просто переписка, – пробормотал он, сбавляя тон. – Оль, ну ты же умная женщина. Это ничего не значит. Мужикам иногда надо... расслабиться. Флирт. Ерунда. Я же из семьи не ухожу.
– Ты не уходишь, – кивнула Ольга. – Тебя выставляют.
– Ты не имеешь права! – взвизгнул он. – Это и моя квартира тоже! Я здесь прописан! Я ремонт делал!
– Квартира досталась мне от бабушки за три года до брака, – ледяным тоном напомнила Ольга. – Ты здесь только прописан. А ремонт... Ну что ж, можешь ободрать обои, если хочешь. Но вещи я твои собрала. Все до одной. Ключи положи на тумбочку.
Андрей смотрел на нее с ненавистью. В его глазах читался лихорадочный поиск выхода.
– Оля, давай поговорим спокойно. Ну ошибся, ну бес попутал. Двадцать лет же вместе! Ты что, все перечеркнешь из-за какой-то девки? Да она мне никто!
– «Доброе утро, мой лев», – процитировала Ольга. – Нет, Андрей. Ты перечеркнул все не из-за девки. А из-за того, что считал меня дурой. Из-за вранья. Из-за того, что ты жил со мной и ненавидел меня, называл клушей за спиной. Я могу простить многое, но не то, что меня держат за идиотку.
– Да кому ты нужна будешь в свои сорок пять! – заорал он, поняв, что мольбы не действуют. – Сидела на моей шее! Да ты без меня с голоду помрешь! Кто тебя содержать будет?
Ольга усмехнулась. Странно, но его крики больше не пугали. Он выглядел жалким.
– Я работала до тридцати, пока ты не попросил меня осесть дома, чтобы обеспечить тебе «тыл». У меня высшее экономическое. Вспомню. Справлюсь. А вот как ты будешь жить без «клуши», которая тебе носки стирала и диетические супчики варила, это мы посмотрим. Виктория твоя вряд ли будет тебе паровые котлеты делать.
Андрей пнул чемодан.
– Ты пожалеешь! Приползешь еще!
– Уходи, – тихо, но властно сказала Ольга. – Сейчас же. Или я вызываю полицию и говорю, что посторонний мужчина угрожает мне в моей квартире. И поверь, скандал на работе тебе сейчас не нужен.
Андрей знал, что она не блефует. В Ольге всегда был стержень, просто он был скрыт под мягкостью. Теперь этот стержень обнажился.
Он схватил две сумки, остальные пнул ногой к двери лифта.
– Я за остальным грузчиков пришлю! – рявкнул он. – И не надейся, что я тебе хоть копейку дам!
– Ключи, – напомнила Ольга, протянув руку.
Он с ненавистью швырнул связку ключей на пол. Металл звякнул о плитку. Андрей выскочил на лестничную площадку, начал яростно тыкать в кнопку вызова лифта.
Ольга подождала, пока двери лифта закроются за ним. Потом наклонилась, подняла ключи. Закрыла дверь. Повернула замок на два оборота. Потом накинула цепочку.
Тишина в квартире стала другой. Она больше не была пустой или тревожной. Она была чистой.
Ольга вернулась на кухню. Чай остыл. Она вылила его в раковину и поставила чайник заново. Руки больше не дрожали. В голове было удивительно ясно.
Конечно, завтра будет больно. Завтра придет осознание, что двадцать лет жизни прошли с человеком, который оказался чужим. Придется делить имущество, слушать гадости от свекрови, искать работу. Будет страшно. Будет одиноко.
Но это будет завтра. А сегодня она чувствовала странное, забытое ощущение свободы. Ей не нужно никого ждать. Не нужно разогревать ужин к неопределенному времени. Не нужно гадать, почему муж не смотрит в глаза.
Телефон на столе снова завибрировал. Очередное сообщение на красную симку:
«Милый, ты где? Мы ждем! Шампанское греется!»
Ольга взяла телефон. На секунду задумалась. Потом набрала ответ:
«Андрей не приедет. Он едет к вам с вещами на ПМЖ. Жена выгнала. Встречайте, кормите, любите. Кстати, денег у него нет, все карточки я заблокировала (это была блеф, но приятный). Счастья вам».
Она нажала «Отправить». Потом вынула сим-карту, подошла к мусорному ведру и бросила ее туда, прямо поверх картофельных очистков.
Ольга налила себе свежего чая, взяла бутерброд с сыром, который так и не съел Андрей, и откусила большой кусок. Было вкусно. За окном начинался дождь, но в квартире было тепло и светло. Она справится. Она обязательно справится. Жизнь, оказывается, только начинается, когда избавляешься от лишнего груза.
Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк этой истории, если она вас затронула. Ваша поддержка и комментарии очень важны для автора.