Холодный ветер свистит в ветвях, взметает снежную пыль, рисует на белом полотне причудливые узоры. Я иду по лесу — не торопясь, вслушиваясь в тишину, вдыхая морозный воздух, пропитанный запахом хвои и прелой листвы. Это Подмосковье, но не то, что в пятидесяти километрах от Москвы, а ближе — там, где город уже дышит в спину, где лес будто съёживается под натиском цивилизации.
Я ищу следы. Не человеческие — их тут предостаточно, — а звериные. И с каждым шагом вглубь леса сердце сжимается от горького разочарования: их почти нет. Ни заячьих петель, ни лисьих троп, ни осторожных отпечатков косуль. Лишь изредка мелькнёт голубиная тень, да белки суетятся у кормушек, привыкшие к людской щедрости.
Помню, как в детстве дед рассказывал о тетеревиных токах, о стайках куропаток, взлетающих с треском из-под ног, о глухарях, чьи песни разносились на километры. В путеводителях тридцатых годов писали: «В окрестностях Одинцово и Кунцево полно тетеревов». Теперь эти строки звучат как сказка — сказка, которую уже не услышать в подмосковных лесах.
Кто виноват?
Можно было бы обвинить охотников. Можно было бы проклясть браконьеров, алчных лесорубов, заводы, дымящие на горизонте. Но правда, как всегда, прячется в тени, в незаметных, будничных поступках тех, кто искренне считает себя другом природы.
Вы идёте в лес со своей собакой. Она — ваша радость, ваш пушистый компаньон, ваше маленькое солнце в хмурый день. Вы отпускаете её с поводка: «Пусть побегает, она же добрая!» И она бежит — стремительно, радостно, с вывалившимся языком и горящими глазами. А потом вы видите, как она замирает, припадает к земле, а через мгновение в зубах у неё трепещет что‑то пёстрое и беззащитное.
Птенцы, ещё не умеющие летать. Зайчата, только-только покинувшие гнездо. Ежата, кроты, бурозубки — крошечные существа, без которых лес теряет свою гармонию. Гнёзда, разорённые в одно мгновение: трясогузки, рябчики, куропатки, чирки, кряквы, огари, крапивники, камышовки, славки, малиновки, щеглы, коноплянки…
Ваша собака не злодей. У неё нет злого умысла. Она просто живёт инстинктами — теми самыми, что миллионы лет назад сделали её предка верным спутником человека. Но в этом и трагедия: мы, люди, разучились видеть последствия своих поступков. Мы отпускаем собак в лес, не задумываясь, что каждый их прыжок, каждая погоня за бабочкой — это чья‑то оборванная жизнь.
История о котёнке
Когда я был мал, к соседям приехала девочка. Она обожала своего котёнка — крохотного, пушистого, с глазами-бусинками. И носила его повсюду: в кармане фартука, за пазухой, в ладонях. Она гладила его, шептала ласковые слова, засыпала с ним в обнимку. А через месяц котёнок умер. Не от болезни — от любви. От бесконечных объятий, от неосторожных пальцев, от невозможности побыть одному.
Девочка плакала, не понимая, как так вышло. Она ведь любила.
Мы — те же дети. Мы любим природу, мы кормим белок, строим скворечники, фотографируем бабочек. Но наша любовь часто слепа. Мы не видим, как наши добрые намерения превращаются в угрозу для тех, кого мы якобы защищаем.
Что говорит закон
Конечно, есть правила. Есть законы, которые пытаются оградить природу от нашей беспечности.
Приказ Минприроды России от 24.07.2020 № 477 (с изменениями) чётко оговаривает: в охотничьих угодьях запрещено находиться с собаками без привязи:
- вне сроков охоты;
- в сроки охоты — без разрешения на добычу ресурсов.
Почти все леса и поля Московской области — охотничьи угодья. А там, где они граничат с городом, вступают в силу другие нормы — Федеральный закон № 498‑ФЗ «Об ответственном обращении с животными». Он запрещает выгул собак без поводка на особо охраняемых природных территориях. Для некоторых пород обязателен намордник.
За нарушения — штрафы. Но дело не в них. Дело в том, что мы, цивилизованные люди, часто забываем: цивилизация — это не только комфорт и технологии. Это ещё и ответственность. Это умение сказать себе: «Нет, я не отпущу собаку с поводка, потому что лес — не её игровая площадка».
Заключение
Ветер стихает. Солнце пробивается сквозь тучи, освещает заснеженную поляну. Я вижу вдали силуэт зайца — редкий, почти призрачный. Он замирает, прислушивается, а потом делает прыжок — и исчезает в зарослях.
Это не победа. Это лишь надежда.
Мы можем сохранить этот мир. Можем оставить после себя не выжженную землю, а лес, полный жизни. Но для этого надо перестать быть наивными детьми, которые любят, не понимая, что их любовь убивает.
Давайте будем взрослыми. Давайте будем цивилизованными. Давайте уважать природу не словами, а поступками.
И тогда, может быть, через годы, наши дети снова услышат тетеревиный ток и увидят заячьи тропы в подмосковных лесах.