– Олег, скажи честно, ты вообще собираешься сегодня вставать с дивана? Время два часа дня, а ты даже не умывался, – Светлана стояла в дверях гостиной, держа в руках тяжелые пакеты с продуктами. Руки у нее дрожали от напряжения, а лямки дешевых полиэтиленовых пакетов больно врезались в ладони.
Олег, лежавший на диване в растянутых спортивных штанах, лениво перевел взгляд с экрана телевизора на жену. В комнате было душно, пахло несвежим бельем и вчерашним ужином. Шторы были задернуты, создавая полумрак, в котором мужчине было, видимо, комфортнее всего пережидать тяготы безработной жизни.
– Свет, ну чего ты начинаешь с порога? – недовольно протянул он, почесывая живот под майкой. – Я занят, вообще-то. Анализирую рынок труда. Смотрю новости, чтобы понимать экономическую ситуацию. Ты же не хочешь, чтобы я пошел абы куда и прогадал?
– Абы куда? – Светлана прошла на кухню, с грохотом опустила пакеты на пол и вернулась в комнату. – Олег, ты не работаешь уже восемь месяцев. Восемь! За это время ты «проанализировал» все сериалы на всех каналах. А у нас, между прочим, за квартиру платить через три дня. И ребенку в школу нужны новые кроссовки, старые он до дыр сносил. Ты об этом подумал, аналитик?
Олег сел, недовольно морщась. Ему явно не нравилось, что его уютный мир нарушают такими приземленными проблемами.
– Ну, заплати с заначки. У нас же что-то оставалось с отпускных?
– С каких отпускных, Олег? – Светлана почувствовала, как к горлу подкатывает ком. – Мы их проели еще в октябре. Сейчас январь. Я работаю на полторы ставки, беру подработки по выходным, мою полы в подъезде по вечерам, чтобы ты мог лежать здесь и рассуждать о высоких материях?
– Не утрируй. Я ищу достойное место. Я специалист с высшим образованием, я не пойду грузчиком или таксистом. Это ниже моего достоинства. Мне нужно место, где есть перспективы роста, соцпакет, белая зарплата.
– Тебе сорок лет, Олег. Твое достоинство сейчас должно заключаться в том, чтобы твоя семья не голодала. В соседнем супермаркете висит объявление, требуются приемщики товара. График два через два, сорок тысяч. Иди!
Олег фыркнул так громко, что даже кот, спавший в кресле, приоткрыл один глаз.
– Приемщиком? Я? Ты в своем уме? Чтобы меня там знакомые увидели? «О, смотрите, Олег Петрович ящики таскает!» Позор какой. Нет, Света, я жду звонка. Я резюме отправил в крупный холдинг, там должность начальника отдела логистики освобождается. Вот-вот позвонят.
Светлана молча смотрела на мужа. Она помнила этого «начальника отдела логистики» еще год назад. Тогда он действительно работал, приносил деньги, был похож на человека. Но после сокращения что-то в нем сломалось. Сначала он бодро искал работу, потом начал выбирать, потом стал привередничать, а последние три месяца просто перестал даже открывать сайты с вакансиями, делая вид, что ждет «того самого» предложения.
Она развернулась и пошла на кухню разбирать пакеты. Картошка, макароны, самый дешевый куриный фарш, молоко по акции. Раньше они покупали стейки и сыры. Теперь стейки она видела только в рекламе. Пока она чистила картошку, слезы капали прямо в раковину. Ей было обидно не за отсутствие денег, а за равнодушие. За то, что она превратилась в тягловую лошадь, а муж – в капризного пассажира.
Вечером, когда с тренировки вернулся двенадцатилетний сын Пашка, обстановка накалилась еще больше.
– Мам, пап, мне тренер сказал, что за форму надо сдать две тысячи до пятницы. Иначе на соревнования не допустят, – Пашка, раскрасневшийся с мороза, стягивал шапку.
Светлана замерла с половником у плиты. Две тысячи. У нее в кошельке оставалась тысяча на проезд и хлеб до аванса.
– Паш, ну потерпи немного... – начал было Олег из комнаты. – Сейчас у папы временные трудности с ликвидностью активов...
– Олег! – рявкнула Светлана так, что муж вздрогнул. – Замолчи про ликвидность! Паша, иди мой руки, я что-нибудь придумаю. Займу у тети Любы.
За ужином царила тишина. Паша быстро ел, уткнувшись в телефон, Олег ковырял вилкой котлету, критически её осматривая.
– Суховата вышла, Свет. Хлеба много положила? Мяса пожалела?
Ложка выпала из рук Светланы и со звоном ударилась о тарелку.
– Мяса пожалела? – переспросила она шепотом. – А ты его купил, это мясо? Ты его принес? Ты хоть копейку в этот дом принес за полгода?
– Ну началось... – Олег закатил глаза. – Я тебе про кулинарию, а ты опять про деньги. Меркантильная ты стала, злая. Раньше ты меня поддерживала. Говорила: «Олежек, ты талантливый, все получится». А теперь только пилишь. От такой поддержки руки опускаются.
– У тебя руки опустились не от моей поддержки, а от дивана, – отрезала Светлана. – Значит так. Я долго терпела. Я жалела твое самолюбие, твою тонкую душевную организацию, твои амбиции. Но сегодня я поняла, что жалеть надо себя и сына.
Она встала из-за стола, подошла к мужу и посмотрела ему прямо в глаза.
– У тебя есть неделя. Ровно семь дней. Если через неделю, в следующую среду, ты не приносишь домой справку о трудоустройстве или первый аванс – любой, хоть с разгрузки вагонов, хоть с раздачи листовок – ты собираешь вещи и едешь к своей маме.
Олег поперхнулся чаем.
– Ты что, выгоняешь меня? Из собственного дома?
– Из нашего общего дома, за который я одна плачу коммуналку и делаю ремонт. И да, я ставлю условие. Или ты мужчина, который несет ответственность, или ты маменькин сынок, которого надо кормить с ложечки. Если ты сынок – то живи у мамы. Ей пенсии хватит на двоих, будете вместе сериалы смотреть.
– Паша, ты слышишь, что мать говорит? – Олег попытался найти союзника в сыне. – Она отца выгоняет!
Павел поднял глаза от телефона. Взгляд у него был не по-детски взрослый и усталый.
– Пап, ну правда... Мне кроссовки жмут. А у Витьки отец на двух работах пашет, ему новый велик купили. А ты только обещаешь.
Олег покраснел, бросил вилку и демонстративно вышел из кухни.
– Неблагодарные! Я для вас стараюсь, ищу лучшее будущее, а вы... Подавитесь своими котлетами!
Хлопнула дверь спальни. Светлана тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она знала, что эта неделя будет адом. Но отступать было некуда.
Следующие дни превратились в холодную войну. Олег демонстративно не разговаривал с женой. Утром, когда Светлана уходила на работу, он еще спал. Вечером, когда возвращалась, он сидел за компьютером с важным видом.
– Я отправил еще пять резюме, – бросал он, не оборачиваясь. – Было два собеседования по скайпу. Думают.
– Кем? – коротко спрашивала Светлана.
– Заместителем директора филиала и руководителем проекта.
Светлана только вздыхала. Он продолжал жить в иллюзиях.
В четверг вечером раздался звонок. На экране высветилось: «Нина Семеновна». Свекровь.
– Светочка, здравствуй, – голос свекрови был сладким, как патока, но с ядовитым привкусом. – Как у вас дела? Как Олежек?
– Здравствуйте, Нина Семеновна. Нормально Олежек. Ужинает.
– А то он мне звонил, такой расстроенный... Говорит, ты ему ультиматумы ставишь? Говорит, выгнать грозишься? Светочка, ну как же так? У человека сложный период, депрессия, поиск себя. А ты ему нож в спину. Жена должна быть опорой, а не надзирателем.
– Нина Семеновна, – Светлана прижала телефон плечом к уху, намыливая грязную тарелку мужа. – Опора – это когда ты поддерживаешь того, кто стоит, но пошатнулся. А когда человек лежит пластом и ехать на тебе пытается – это не опора, это гужевой транспорт. Я устала. У нас долги. Мне нечем платить за квартиру в следующем месяце. Вы готовы нас содержать? Или, может, Олега к себе заберете на полное обеспечение?
В трубке повисла пауза. Нина Семеновна любила сына безумно, но содержать здорового лба на свою пенсию и скромные накопления в ее планы явно не входило.
– Ну зачем же так категорично... Он найдет работу. Он умный мальчик. Просто ему нужно время. Не дави на него.
– Времени нет. Осталось пять дней. Извините, у меня вторая смена – уроки с сыном делать.
Светлана положила трубку. Олег, стоявший в дверях кухни и гревший уши, тут же ретировался в комнату. Видимо, надежда на мамино заступничество не оправдалась.
Выходные прошли в тягостном молчании. Олег куда-то уходил днем на пару часов. Светлана теплила надежду: «Может, на собеседование? Может, стажировка?». Но вечером он приходил, пахнущий дешевым табаком и улицей, и молча садился за компьютер.
– Ходил на завод, – буркнул он в субботу. – Предлагали мастером в цех. Грязь, шум, контингент – пьянь подзаборная. Зарплата – слезы, пятьдесят тысяч. Я отказался. Я себя не на помойке нашел.
Светлана сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Пятьдесят тысяч. Это были деньги, которые закрыли бы брешь в бюджете, позволили бы купить сыну форму и кроссовки, заплатить коммуналку.
– Ты отказался от пятидесяти тысяч? – тихо спросила она.
– Я знаю себе цену, Света! Не начинай!
Наступил вторник. Последний день перед «днем Икс». Светлана пришла с работы позже обычного – была инвентаризация. Она валилась с ног от усталости.
Дома было темно. На кухне горел тусклый свет. Олег сидел за столом, перед ним стояла початая бутылка пива.
– Откуда деньги на пиво? – спросила Светлана, даже не разуваясь.
– У Пашки из копилки взял, – спокойно ответил Олег, делая глоток. – Потом отдам. Ему все равно мелочь не нужна пока.
У Светланы потемнело в глазах. Она медленно разулась, прошла на кухню, взяла бутылку со стола и вылила содержимое в раковину.
– Эй! Ты чего творишь?! – взвился Олег.
– У сына. Из копилки. На пиво. – Светлана говорила раздельно, чеканя каждое слово. – Ты не просто безработный, Олег. Ты опустился. Завтра среда. Ты нашел работу?
– Я в процессе переговоров! Меня, может, на следующей неделе пригласят на финальное собеседование!
– Значит, не нашел.
Светлана ушла в спальню. Она достала из шкафа большой чемодан на колесиках. Тот самый, с которым они ездили в Турцию пять лет назад, когда были счастливы. Раскрыла его посреди комнаты.
– Ты что делаешь? – Олег стоял в проеме, глядя на нее с испугом.
– Помогаю тебе. Чтобы завтра время не тратить.
Она начала методично складывать его вещи. Рубашки, джинсы, свитера. Она делала это аккуратно, по привычке заботясь о его одежде, но без капли жалости.
– Света, прекрати! Это цирк какой-то! Ты не сделаешь этого! – Олег попытался выхватить у нее стопку футболок, но она оттолкнула его руку.
– Не трогай. Я делаю то, что обещала. Ты не выполнил условие. Ты украл деньги у ребенка. Ты отказался от работы, которая могла бы нам помочь. Ты сделал свой выбор. Теперь я делаю свой.
– Да кому ты нужна будешь?! – заорал он, переходя в атаку. – В сорок лет, с прицепом, стареющая тетка! Я-то найду себе молодую, а ты будешь локти кусать! Я мужик видный!
– Вот и иди к молодой. Или к маме. Или под мост. Мне все равно, Олег. Главное – не здесь.
Она собрала полный чемодан. Застегнула молнию. Выставила его в прихожую.
– Завтра утром, когда я и Паша уйдем, ты отдашь мне ключи. И чтобы к вечеру духу твоего здесь не было.
Олег долго смотрел на нее, потом сплюнул на пол.
– Дура. Психопатка. Ну и пожалуйста. Поживу у матери, отдохну от твоего нытья. Сама приползешь просить, чтобы вернулся.
Ночь прошла без сна. Олег ворочался на диване в гостиной (в спальню Светлана его не пустила, закрывшись на замок), что-то бормотал, ходил курить на балкон. Светлана лежала, глядя в потолок, и уговаривала себя не плакать. Ей было страшно. Страшно оставаться одной, страшно рушить семью. Но жить так дальше было еще страшнее.
Утром она встала раньше обычного. Приготовила завтрак сыну. Олег вышел на кухню заспанный, помятый. Он явно ждал, что утренний свет рассеет ночные кошмары, и жена скажет, что погорячилась.
– Ключи, – Светлана протянула руку ладонью вверх.
– Свет... ну давай поговорим... Я сегодня же пойду на тот завод, соглашусь на мастера! Честно! Я просто гордость свою усмирить не мог.
– Поздно, Олег. Ты вчера показал, чего стоит твоя гордость, когда залез в копилку сына. Ключи.
Олег побледнел. Он понял, что это конец. Медленно достал связку из кармана шорт и с грохотом бросил на стол.
– Подавись.
Он ушел в комнату одеваться. Паша, наблюдавший за сценой, молча доедал кашу.
– Мам, он правда уйдет? – тихо спросил сын.
– Правда, сынок.
– А мы как будем?
– А мы будем нормально. Спокойно. И никто больше не будет брать твои деньги.
Светлана с сыном вышли из дома. Она не стала дожидаться, пока Олег соберется. Ей не нужны были прощальные сцены.
День на работе тянулся бесконечно. Светлана все время смотрела на телефон, ожидая звонка. Звонка с мольбами, угрозами или сообщения от свекрови. Но телефон молчал.
Вечером она возвращалась домой, как на эшафот. А вдруг он не ушел? А вдруг устроил погром? А вдруг сидит там пьяный?
Она открыла дверь. В квартире было тихо. Темно. И непривычно пусто.
Чемодана в прихожей не было. На вешалке не было его куртки. Его тапок не было на коврике.
Светлана прошла в комнаты. Он забрал всё. Даже компьютер. На столе в кухне осталась записка, нацарапанная на салфетке: «Ты об этом пожалеешь. Я стану богатым, а ты будешь никем».
Светлана усмехнулась. Богатым. Ну дай бог.
Она открыла холодильник. Там было пустовато, но чисто. Она достала купленную вчера курицу, начала готовить ужин. Впервые за долгое время она готовила столько, сколько нужно было им с сыном, не думая о том, что надо накормить еще одного взрослого мужчину, который вечно голоден и вечно недоволен.
Через два дня позвонила Нина Семеновна.
– Света, ты бессердечная женщина! – закричала она в трубку без приветствия. – Олежек спит у меня на раскладушке! У него спина болит! Ты разрушила семью!
– Нина Семеновна, пусть Олежек встанет с раскладушки и пойдет работать. Тогда он сможет снять квартиру и спать на кровати. Это его выбор. Я больше не спонсор.
Светлана положила трубку и занесла номер свекрови в черный список. Временно. Пока нервы не восстановятся.
Прошла неделя. В квартире воцарился удивительный покой. Продукты в холодильнике не исчезали мистическим образом. В раковине не копилась гора посуды. По вечерам никто не бубнил под ухо про мировую экономику и непризнанных гениев.
В пятницу Светлана получила аванс. Она зашла в спортивный магазин и купила Пашке кроссовки. Не самые дорогие, но качественные, удобные.
– Крутые! – Пашка сиял, примеряя обновку дома. – Мам, спасибо! А то мне пацаны уже говорили, что у меня каша просит.
– Носи на здоровье.
Вечером они сидели на кухне, пили чай с печеньем.
– Мам, – вдруг сказал Паша. – А без папы как-то... спокойнее, да? Никто не орет, что телевизор громко работает. Никто не ругается.
Светлана погладила сына по голове.
– Спокойнее, сынок. Знаешь, иногда нужно что-то потерять, чтобы найти себя.
Прошел месяц.
Светлана возвращалась с работы, когда у подъезда ее окликнули.
– Свет!
Олег стоял у лавочки. Он выглядел... помятым. Куртка была грязноватой, лицо осунулось. Но в глазах горел какой-то лихорадочный огонь.
– Привет, – Светлана остановилась, не подходя близко.
– Свет, я работу нашел! – выпалил он. – Менеджером по продажам окон. Стажируюсь пока, но перспективы огромные! Проценты, бонусы!
– Поздравляю, Олег. Я рада за тебя.
– Ну так... может, я вернусь? Я же выполнил условие! Работаю! Мать уже весь мозг выела, жить с ней невозможно. Ну, Свет? Давай попробуем сначала? Я зарплату принесу... когда-нибудь.
Светлана смотрела на него и пыталась найти в себе хоть каплю прежней любви, жалости или тоски. Но внутри было пусто и чисто, как в ее квартире после уборки. Она видела перед собой чужого человека. Человека, который вспомнил о ней только тогда, когда мама «выела мозг», а не потому, что соскучился по ней или сыну.
– Нет, Олег.
– В смысле «нет»? Ты же сама говорила: найдешь работу – все будет хорошо!
– Я говорила, что если не найдешь – уедешь. Ты уехал. Обратный билет я не обещала. Понимаешь, Олег, дело было не только в деньгах. Дело было в том, что ты меня бросил задолго до того, как я выставила твой чемодан. Ты оставил меня одну решать все проблемы. А теперь я привыкла. Мне одной легче.
– Да ты... Да я... – Олег задыхался от возмущения. – Я к тебе с душой! Исправился!
– Молодец. Теперь исправляй свою жизнь дальше. Сам. Без меня. Паше можешь звонить, он подойдет. Но домой я тебя не пущу. Ключи я сменила.
Она развернулась и пошла к подъезду.
– Света! Ты пожалеешь! – крикнул он ей в спину привычную фразу.
Светлана улыбнулась. Она знала, что не пожалеет. Она открыла дверь, вошла в теплый, светлый подъезд. Дома ее ждал сын, вкусный ужин и, самое главное, чувство собственного достоинства, которое она чуть не потеряла на том диване рядом с безработным мужем.
Она поднялась на свой этаж, открыла дверь. Кот выбежал встречать, мурлыкая и требуя еды. Пашка крикнул из комнаты:
– Мам, это ты? Я чайник поставил!
– Я, сынок, я дома!
Светлана закрыла за собой дверь, отсекая прошлое, и шагнула в свое новое, спокойное будущее. Она знала, что будет нелегко, но теперь она точно справится. Потому что больше никто не тянул ее вниз.
Если вам понравилась история, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Жду ваше мнение в комментариях: правильно ли поступила героиня?