– Сережа, ты лекарства от давления взял? А от желудка? Ты же знаешь, как твой организм реагирует на смену воды и питания, я не хочу потом бегать по местным аптекам в поисках активированного угля, – Елена стояла посреди спальни, окидывая критическим взглядом раскрытый чемодан, который уже распух от вещей, но все еще казался недостаточно укомплектованным.
Сергей, мужчина сорока пяти лет с уже начавшей серебриться шевелюрой и вечно виноватым выражением лица, суетливо запихивал в боковой карман сумки зарядные устройства.
– Лен, ну конечно взял. Я же не маленький. И вообще, мы едем всего на неделю, а ты набрала вещей, будто мы в кругосветку отправляемся. Зачем тебе три платья? Мы же в санаторий едем, в лесу гулять, воздухом дышать, а не на балы ходить.
– Это называется «ужин в ресторане», Сережа. Или ты планируешь ходить в столовую в спортивных штанах с вытянутыми коленками? – Елена устало вздохнула и села на край кровати. – Я просто хочу, чтобы все было идеально. Мы три года никуда не выбирались. То ремонт, то твоя спина, то на работе завал. Я устала, Сереж. Я просто хочу тишины, покоя и чтобы никто, слышишь, никто нас не трогал.
Сергей подошел к жене и неловко обнял ее за плечи. Он знал, что Елена права. Последний год выдался для нее особенно тяжелым: сокращения в отделе, болезнь отца, вечные проблемы с его, Сергея, родственниками, которые считали их квартиру своим запасным аэродромом. Елена тянула этот воз молча, сцепив зубы, но в последнее время стала срываться по мелочам. Эта поездка в тихий загородный пансионат была ее идеей, ее мечтой и, по сути, ее спасением от нервного срыва.
– Все будет хорошо, Леночка. Отдохнем, отоспимся. Телефоны отключим... ну, или почти отключим. Маме только сообщу, что мы доехали, и все.
При упоминании мамы, Раисы Ивановны, у Елены дернулся глаз. Свекровь была женщиной властной, громкой и абсолютно лишенной чувства такта. Она жила в соседнем городе, в трех часах езды на электричке, но это расстояние для нее никогда не было преградой.
– Ты ей сказал, что мы уезжаем? – настороженно спросила Елена.
Сергей замялся, отводя взгляд.
– Ну... я сказал, что мы планируем отпуск. Без конкретных дат. Ты же знаешь, если я скажу даты, она начнет давать советы, что взять, как ехать, причитать, что мы тратим деньги впустую, когда можно было бы обои в прихожей переклеить. Я решил поберечь твои нервы.
Елена облегченно выдохнула.
– Спасибо. Это самое мудрое твое решение за последнее время. Не хочу никаких советов. Просто хочу исчезнуть на неделю.
Они быстро закончили сборы. Такси уже ждало у подъезда. Елена проверила, выключен ли утюг, перекрыла воду, закрыла окна. Щелкнул замок входной двери – два оборота верхнего, два оборота нижнего. Этот звук показался ей самой приятной музыкой на свете. Звук закрывающейся границы между их маленьким миром и большим, шумным, требовательным внешним миром.
Дорога до пансионата заняла около четырех часов. Они ехали молча, наслаждаясь мелькающими за окном пейзажами: серые городские коробки сменились дачными поселками, а потом и густым смешанным лесом. Елена чувствовала, как с каждым километром разжимается пружина внутри нее.
Пансионат «Сосновый бор» встретил их тишиной и запахом хвои. Номер оказался уютным, с большим балконом, выходящим на парк.
– Ну вот, – Сергей плюхнулся на кровать, раскинув руки. – Красота! Сейчас пообедаем и пойдем на речку, как ты хотела.
Елена разбирала вещи, развешивая те самые три платья в шкаф. Душа пела. Впереди была целая неделя процедур, массажей, прогулок и вкусной еды, которую не надо готовить самой.
Идиллию разрушил телефонный звонок. Телефон Сергея, лежавший на тумбочке, завибрировал и разразился бодрой мелодией «Позвони мне, позвони», которую он, шутки ради, поставил на звонок матери.
Сергей и Елена переглянулись. В глазах мужа мелькнул испуг.
– Возьми, – сказала Елена, чувствуя, как внутри снова натягивается струна. – Скажи, что мы уже на месте, и все.
Сергей взял трубку.
– Да, мам? Привет.
Елена, стоявшая рядом, слышала каждое слово, так как динамик у телефона мужа был громким, а голос Раисы Ивановны обладал пробивной способностью отбойного молотка.
– Сережа! Вы где ходите?! Мы уже пятнадцать минут под дверью стоим, звоним-звоним, а вы не открываете! Звонок сломался, что ли? Или вы спите средь бела дня?
Сергей побледнел. Он сел на кровать, сжимая телефон так, что побелели костяшки пальцев.
– Мам... В смысле под дверью? Под какой дверью?
– Под вашей, под какой же еще! – возмущенно прокричала трубка. – Мы приехали! Сюрприз! Я, Тамарочка и детишки – Пашенька с Сашенькой. Решили вас проведать, гостинцев привезли – огурчики, помидорчики, сальцо домашнее. Думали, посидим, отметим начало отпуска Тамары, она же в декрет выходит скоро, забыл?
Елена медленно опустилась в кресло. Тамара – сестра Сергея, женщина с вечными претензиями к жизни и двумя абсолютно неуправляемыми детьми-близнецами пяти лет. Последний их визит закончился разрисованными обоями в коридоре (которые Елена отмывала два дня) и разбитой вазой, подаренной родителями Елены на свадьбу.
– Мам, – голос Сергея дрогнул. – Но мы не дома.
– Как не дома? – в голосе свекрови зазвенели металлические нотки. – А где вы? В магазине? Ну так мы подождем. Только в туалет очень хочется, да и дети устали с дороги. У тебя соседка, баба Маня, дома? Может, у нее ключи есть?
– Мама, мы уехали, – Сергей набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в холодную воду. – Мы в санатории. За двести километров от города.
Повисла тишина. Зловещая, тяжелая тишина, которая предвещала бурю. Елена даже перестала дышать.
– В каком... санатории? – наконец, зловещим шепотом спросила Раиса Ивановна. – Вы что, с ума сошли? Мы приехали к ним в гости, с сумками, с детьми, а они по курортам разъезжают? Почему не предупредили?!
– Я говорил тебе, что мы планируем отпуск! – попытался оправдаться Сергей.
– Планируем! Планируем – это значит «когда-нибудь потом»! А не вот так, сбегать как крысы! – голос свекрови снова набрал громкость. – Сережа, немедленно возвращайтесь! Тамара плачет, дети есть хотят! Как вам не стыдно? Родную мать и сестру на улице бросить!
Сергей растерянно посмотрел на жену. В его взгляде читалась паника и мольба: «Скажи, что делать?». Елена встала, подошла к мужу и взяла телефон из его рук.
– Раиса Ивановна, здравствуйте, это Лена.
– О, явилась! – фыркнула свекровь. – Лена, ты что с моим сыном сделала? Подкаблучника из него воспитала? Это твоя идея была – уехать и никому не сказать? Чтобы мы носом в дверь тыкались?
– Раиса Ивановна, послушайте меня внимательно, – голос Елены был спокойным, но ледяным. – Мы не сбегали. Мы уехали в запланированный, оплаченный отпуск. Вы не предупреждали о своем визите. Ни вчера, ни позавчера. Вы просто приехали. Это называется «как снег на голову».
– А я что, к родному сыну должна по записи ходить, как к врачу?! – взвизгнула свекровь. – Мы семья! Мы хотели сюрприз сделать!
– Сюрприз удался, – парировала Елена. – Но мы не вернемся. У нас оплачена путевка на неделю. Номер сдать нельзя, деньги не вернут. Мы остаемся здесь.
– И что нам делать?! – закричала на заднем плане Тамара. – У меня Сашка писать хочет! Лена, ты совсем очерствела? Дай ключи! Скажи, где запасные лежат! Мы поживем у вас неделю, пока вы там прохлаждаетесь. Цветы польем, за квартирой присмотрим.
Елена на секунду представила, во что превратится их квартира за неделю проживания этого табора. Сало на белом диване, крошки в постели, разрисованные стены, бесконечный шум, горы грязной посуды... Нет. Никогда.
– Нет, Тамара. Ключей нигде нет. Запасные у моей мамы, но она сейчас на даче, и я ей звонить не буду. Мы никого не приглашали. Извините.
– Ты... ты нас выгоняешь? – Раиса Ивановна, казалось, задохнулась от возмущения. – Родню мужа? На улицу? Сережа! Сережа, ты это слышишь? Ты позволишь этой женщине так с матерью разговаривать? Возьми трубку!
Елена вернула телефон мужу и жестко прошептала:
– Если ты сейчас скажешь им, где ключи у соседки, или пообещаешь вернуться – я подам на развод. Я серьезно, Сережа. Я больше не могу.
Сергей посмотрел на жену. Он видел ее уставшие глаза, видел, как дрожат ее руки. И вспомнил, как она плакала в прошлый раз, когда оттирала фломастер со стен после визита племянников, а Тамара лишь смеялась: «Ну это же дети, творчество!». Он вспомнил, как его мать критиковала каждый угол в их доме, переставляла кастрюли на кухне, потому что «Лена все неправильно делает».
Он поднес телефон к уху.
– Мам, Лена права. Мы не вернемся. И ключей у соседки нет.
– Что?! Да ты... Да я тебя... Прокляну! – заорала Раиса Ивановна. – Неблагодарный! Мы к ним с душой, а они... Тамарка, собирай детей, пошли на вокзал! Ночевать будем на лавочке! Пусть люди видят, какой у нас сын и брат!
– Зачем на вокзал? – устало спросил Сергей. – Обратная электричка через сорок минут. Вы успеете.
– Мы не поедем обратно! Мы устали! Мы будем сидеть у вас под дверью, пока у вас совесть не проснется!
Сергей нажал кнопку «отбой». Телефон продолжал вибрировать в руке, но он выключил его совсем.
В номере повисла тишина. Слышно было только, как за окном шумят сосны.
– Ты выключил телефон? – тихо спросила Елена, не веря своим глазам.
– Выключил, – Сергей положил гаджет в ящик тумбочки. – Пойдем обедать. А то все остынет.
Они спустились в столовую, но кусок в горло не лез. Елена видела, как Сергей нервничает. Он механически жевал салат, глядя в одну точку. Чувство вины, прививаемое ему с детства, грызло его изнутри.
– Сереж, ты думаешь, они правда будут сидеть под дверью? – спросила Елена, отодвигая тарелку.
– Мама может, – мрачно ответил он. – Она упертая. Устроит спектакль для соседей. Будет картинно пить корвалол на лестничной клетке.
– И что делать?
– Ничего. Мы за двести километров. Мы физически не можем открыть дверь. Пусть сидят. Это их выбор.
Но «ничего не делать» оказалось сложнее всего. Вернувшись в номер, Елена включила свой телефон. Тут же посыпались сообщения в мессенджерах. Тамара писала гневные тирады, Раиса Ивановна присылала голосовые сообщения, в которых слышался плач детей.
«Лена! Сашенька хочет кушать! У нас с собой только сало и огурцы! Открой дверь, имей совесть!» – гласило одно из сообщений.
Елена показала сообщение мужу.
– У них есть деньги, – сказал Сергей. – Я переводил маме пенсию на карточку на прошлой неделе. И Тамаре на день рождения пять тысяч дарил. Они могут пойти в кафе. Могут снять гостиницу. Могут уехать домой.
– Они принципиально этого не сделают, – покачала головой Елена. – Они хотят нас прогнуть. Показать, кто здесь главный.
Вечер прошел в напряжении. Вместо прогулки у реки они сидели в номере и вздрагивали от каждого шороха. Елена понимала: отпуск испорчен. Даже если они останутся здесь, мысли будут там, на лестничной клетке.
Около восьми вечера позвонила соседка, тетя Валя, та самая «баба Маня», про которую вспоминала свекровь. Елена взяла трубку.
– Леночка, деточка, тут такое дело... – голос соседки был встревоженным. – У вас под дверью табор какой-то. Женщина пожилая кричит, молодая с детьми бегает. Дети в дверь колотят ногами, орут. Собака моя лает, не переставая. Они говорят, что вы их обманули, ключи не дали. Весь подъезд на ушах стоит. Петрович с третьего этажа уже полицию грозился вызвать.
– Тетя Валя, простите, пожалуйста, – Елене было невыносимо стыдно перед соседями. – Это родственники Сергея. Они приехали без предупреждения, а мы в отъезде. Мы не можем вернуться.
– Ох, горе-то какое... – вздохнула соседка. – Так они говорят, что будут МЧС вызывать, дверь ломать. Якобы у вас там кран прорвало или газом пахнет. Старуха так и орет: «Я мать, я имею право проверить квартиру сына!».
Елена похолодела. Вскрытие двери – это уже серьезно. Замена замков, новая дверь, да и сам факт вторжения...
– Сергей! – она передала мужу суть разговора. – Твоя мама собирается ломать дверь.
Лицо Сергея потемнело. Он молча достал свой телефон, включил его и набрал номер матери.
– Алло! Ну что, нагулялись?! – рявкнула трубка голосом Раисы Ивановны. – Мы тут уже МЧС вызвали! Сказали, газом пахнет! Сейчас вам дверь снесут, будете знать!
– Мама, – Сергей говорил тихо, но так страшно, что Елена невольно поежилась. – Если вы сейчас же не уберетесь от моей двери, я сам вызову полицию. И напишу заявление о хулиганстве и попытке незаконного проникновения в жилище. Я не шучу.
– Ты... на мать? Полицию? – Раиса Ивановна опешила. – Да ты... да как язык повернулся?!
– Повернулся. Потому что вы перешли все границы. Вы позорите меня перед соседями. Вы пугаете мою жену. Вы шантажируете меня детьми. У вас есть деньги на обратную дорогу. Если через десять минут тетя Валя позвонит и скажет, что вы еще там – наряд приедет. И поверь мне, мама, я это сделаю.
Он бросил трубку. Руки его тряслись. Он сел на кровать и закрыл лицо ладонями.
– Прости, Лен. Прости меня за этот цирк.
Елена села рядом и обняла его.
– Ты не виноват. Ты молодец. Ты все сделал правильно.
Через пятнадцать минут позвонила тетя Валя.
– Ушли, Леночка. Пошумели, ногами напоследок в дверь попинали, плюнули на коврик – уж извини, как есть говорю – и ушли к лифту. Тихо стало.
Елена выдохнула. Сергей, казалось, постарел за этот час лет на пять.
– Надо выпить, – сказал он. – Есть у нас что-нибудь?
Они открыли бутылку вина, купленную в местном баре, и вышли на балкон. Лес шумел, звезды были яркими и близкими. Но внутри все еще дрожала тревога.
– Они не простят, – сказал Сергей, глядя в темноту. – Теперь я враг номер один. И ты тоже.
– А нам нужно их прощение? – спросила Елена. – Сереж, давай честно. Что они нам дают, кроме проблем? Мы постоянно им должны. Деньги, внимание, квартиру, время. А что взамен? Упреки? Испорченные вещи? Нервы?
– Это же семья... – неуверенно начал Сергей, но замолчал.
– Семья – это мы с тобой, – твердо сказала Елена. – И наши будущие дети, если мы решимся. А это... это родственники. И они ведут себя как захватчики. Если мы сейчас не отстоим свои границы, они нас сожрут. Они бы жили у нас неделю, превратили бы квартиру в хлев, а мы бы вернулись и еще виноваты остались, что в холодильнике икры не было.
Сергей молчал долго. Потом допил вино и сказал:
– Ты права. Я устал быть хорошим для всех. Я хочу быть хорошим для тебя.
Остаток отпуска прошел на удивление спокойно. Телефоны они больше не включали, проверяя их только раз в день на предмет экстренных сообщений от соседки. Родственники затихли. Видимо, переваривали шок от того, что "тюфяк Сережа" показал зубы.
Елена и Сергей много гуляли, кормили уток на озере, ходили на массаж. Постепенно напряжение отпускало. Они снова учились разговаривать друг с другом не о бытовых проблемах, а о мечтах, о книгах, о планах на будущее.
Вернулись они через неделю, загорелые и отдохнувшие. Подходя к квартире, Елена невольно сжалась, ожидая увидеть следы погрома.
Но дверь была цела. Только на коврике действительно было грязное пятно, а на ручке двери висел засохший венок из одуванчиков – видимо, "подарок" от племянников, который за неделю превратился в гербарий.
В квартире было тихо и чисто. Тот самый запах родного дома, который они так боялись потерять.
Вечером Сергей включил телефон. Там было около пятидесяти пропущенных и несколько длинных сообщений от Тамары.
"Спасибо тебе, братик, за испорченный отпуск! Мы ночевали на вокзале, потому что билетов не было! Дети простудились! Мама с давлением слегла! Знать тебя не хотим! Жмот и предатель!"
Сергей прочитал это вслух, без выражения.
– На вокзале они ночевали... – хмыкнула Елена. – Электрички ходят каждый час. Гостиницы в городе на каждом углу. Это был их выбор – страдать напоказ.
– Я знаю, – кивнул Сергей. – Тамара всегда любила драму. Если бы они сняли гостиницу, не получилось бы нас виноватыми сделать. А так – мученики.
Он удалил сообщения и заблокировал номер сестры. Потом подумал и заблокировал номер матери.
– На время, – пояснил он Елене. – Пусть остынут. И я остыну.
Прошел месяц. Страсти улеглись. Раиса Ивановна позвонила первой – на домашний телефон, который они забыли отключить. Трубку взял Сергей.
Разговор был коротким. Свекровь говорила сухо, официально, без привычных "сыночек" и "роднулечка". Она сообщила, что ей нужно лекарство, которое продается только в их городе. Ни слова о том инциденте. Ни извинений, ни упреков. Просто деловой тон.
Сергей пообещал купить и передать с проводником поезда. Ехать сам он отказался, сославшись на занятость.
– Ну и правильно, – сказала Елена, когда он положил трубку. – Дистанция – залог хороших отношений.
– Знаешь, – Сергей улыбнулся, глядя, как жена поливает цветы. – А ведь если бы они тогда не приехали, мы бы так и не отдохнули по-настоящему. Мы бы все время думали о них, звонили бы. А так – отрезали и забыли.
– Нет худа без добра, – рассмеялась Елена. – Но в следующий раз, когда поедем в отпуск, я все-таки ключи оставлю маме. На всякий случай. Чтобы она могла прийти и проверить, не поселился ли кто под дверью.
– Договорились. А лучше – поставим сигнализацию. И камеру в глазок. Чтобы видеть "сюрпризы" заранее.
Жизнь вошла в свою колею. Но что-то изменилось безвозвратно. Елена больше не вздрагивала от звонков свекрови, зная, что муж на ее стороне. А Сергей, наконец, понял, что любовь к матери не означает разрешение вытирать о себя ноги. Закрытая дверь стала для них символом не отчуждения, а защиты своего маленького, хрупкого счастья, в которое нельзя врываться в грязных сапогах и без приглашения.
В выходные они снова собирались на дачу. Сергей паковал мангал, Елена мариновала мясо.
– Слушай, – вдруг спросил Сергей. – А если они снова приедут? Вот прямо сейчас?
Елена посмотрела на него, потом на прочную металлическую дверь и улыбнулась.
– Значит, снова поцелуют замок. Мы не дома, Сережа. Мы в своей жизни. И приемные часы в ней устанавливаем мы сами.
Она взяла сумку с продуктами, Сергей подхватил мангал, и они вышли из квартиры, привычно закрыв дверь на два оборота. Щелк-щелк. Звук спокойствия.
Если вам понравилась эта история, пожалуйста, поставьте лайк и подпишитесь на канал – это поможет мне писать больше интересных рассказов для вас.