– Ты опять половину зарплаты в унитаз спустила? Марина, ну сколько можно? Я же просил откладывать, а ты ведешь себя так, будто мы миллионеры! – Виктор швырнул чек из супермаркета на кухонный стол. Бумажка, свернувшись трубочкой, подкатилась к тарелке с ароматным, дымящимся жаркое в горшочках.
Марина замерла с полотенцем в руках. В кухне пахло томленым мясом, черносливом и чесноком – она три часа колдовала над ужином, чтобы порадовать мужа после тяжелой рабочей недели. В духовке доходил вишневый пирог, а на столе в красивой салатнице красовался «Цезарь» с креветками, именно такой, как он любил.
– Витя, ты о чем? – тихо спросила она, чувствуя, как внутри начинает дрожать обида. – Я купила продукты на неделю. Ты же знаешь, цены выросли. Говядина, сыр, овощи, фрукты...
– Да знаю я про цены! – перебил муж, нервно расхаживая по маленькой кухне и задевая плечом холодильник. – Но пять тысяч за один поход в магазин? Пять тысяч, Марин! Это грабеж. Можно же было купить курицу по акции, картошки мешок, макарон. Зачем тебе этот... – он ткнул пальцем в чек, – сыр с плесенью? Пармезан? Креветки? Мы что, не можем поесть обычной еды? Ты транжира, Марина. Самая настоящая транжира. Я пашу как вол, а ты деньги на ветер пускаешь.
Марина медленно опустилась на стул. «Транжира». Слово хлестнуло, как пощечина. Они жили вместе двадцать лет. Все эти годы Марина считала своим долгом кормить семью вкусно и разнообразно. Она искала рецепты, мариновала мясо по особым технологиям, крутила домашние колбаски, пекла торты, чтобы не покупать «химию» в магазине. Да, она тратила на это почти всю свою зарплату библиотекаря, но считала, что уют и сытый, довольный муж того стоят. Виктор, работавший инженером на заводе, получал больше, и его деньги они откладывали на «глобальные цели» – ремонт, машину, дачу. А жили фактически на ее деньги.
– Значит, транжира, – повторила она, глядя на остывающее жаркое. – И еда моя – это деньги в унитаз.
– Ну а что, не так? – Виктор сел за стол и, не дожидаясь приглашения, придвинул к себе горшочек. Снял крышечку из теста, вдохнул аромат. – Вкусно, конечно. Но нерационально. Можно было просто картошку с тушенкой сделать. Эффект тот же – наелся и забыл. А разница в цене – колоссальная. Нам нужно крышу на даче перекрывать весной, а мы все проедаем.
Он начал есть, жадно, с аппетитом, причмокивая и вытирая соус хлебом. Марина смотрела на него и чувствовала, как в душе разрастается холодная пустота. Он ел то самое «дорогое» мясо, заедал «дорогим» салатом и при этом отчитывал ее за то, что она это купила.
– Приятного аппетита, Витя, – сказала она ровным голосом, встала и вышла из кухни.
– А ты чего? Не будешь? – крикнул он ей в след. – Обиделась, что ли? Ну, Марин, правда глаза колет! Я же о нас забочусь!
Марина закрылась в спальне. Слезы душили, но плакать она себе запретила. Двадцать лет она старалась быть идеальной хозяйкой. «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок» – учила ее мама. И Марина мостила этот путь деликатесами, выискивая акции, чтобы сэкономить, но при этом накрыть царский стол. А оказалось, что это никому не нужно. Оказалось, что это «нерационально».
– Хорошо, – прошептала она своему отражению в зеркале. – Хочешь экономии? Будет тебе экономия. Тотальная.
В выходные Виктор, сытый и довольный (пирог он доел в одиночку, пока Марина делала вид, что читает книгу), уехал на рыбалку с друзьями. Марина осталась дома. Обычно она тратила субботу на закупку продуктов на рынке и заготовку полуфабрикатов на неделю: лепила пельмени, крутила котлеты, варила бульоны.
В этот раз она взяла хозяйственную сумку и пошла не на рынок к знакомому мяснику, у которого всегда брала отборную вырезку, а в ближайший дискаунтер «Народный».
В магазине пахло сыростью и картоном. Марина шла между рядами, сверяясь со списком, который составила утром. Список назывался «Рациональное питание».
В корзину полетели: три пачки самых дешевых макарон (сероватых, которые развариваются в кашу за пять минут), мешок картошки, два вилка капусты, три банки кильки в томате по акции, десяток яиц категории С2, пачка маргарина вместо масла, самый дешевый чай в пакетиках («пыль грузинских дорог», как шутил ее папа) и «суповой набор» – кости с остатками кожи.
Никакого мяса. Никакого сыра. Никаких фруктов, йогуртов, творожков. Никакой выпечки.
На кассе она заплатила девятьсот рублей. Обычно чек составлял минимум пять-шесть тысяч.
– Вот это экономия, – хмыкнула Марина, складывая покупки. – Витя будет в восторге.
Вечером воскресенья муж вернулся с рыбалки. Улов был символический – три карася, которых он гордо вручил жене.
– Пожарь со сметанкой, Мань! Я голодный как волк!
– Сметаны нет, – спокойно ответила Марина, принимая рыбу. – И масла сливочного нет. Пожарю на растительном.
– Как нет сметаны? Ты же в магазин ходила?
– Ходила. Но сметана – это дорого. Мы же копим на крышу. Я решила пересмотреть наш бюджет, как ты и просил.
Виктор подозрительно посмотрел на нее, но промолчал. Мало ли, может, забыла купить.
На ужин были жареные караси (бесплатные) и вареная картошка, посыпанная сушеным укропом (свежий зимой стоит как крыло самолета). Виктор съел, вытер губы.
– А салат? Там вроде огурцы оставались?
– Огурцы закончились. А новые я не покупала. Зимой они пластмассовые и дорогие. Едим сезонные продукты. Я капусты наквасила. Будешь?
– Квашеную капусту? – скривился Виктор. – Ну давай... А к чаю что?
– Батон с вареньем. Варенье мама передавала еще в прошлом году, надо доедать.
Виктор попил чаю с батоном, походил по кухне, заглядывая в шкафчики.
– Мань, а где печенье? Или конфеты? Я сладкого хочу.
– Сладости – это вредно и нерационально, Витя. Сахар в чистом виде. К тому же, конфеты сейчас подорожали. Я посчитала: если мы откажемся от сладкого, колбасы и сыра, то сэкономим в месяц около десяти тысяч. Это же отлично для крыши?
Муж хмыкнул, не найдя аргументов, и ушел смотреть телевизор. Марина лишь загадочно улыбнулась. Первый раунд прошел успешно.
Понедельник. Ужин.
Марина поставила перед мужем тарелку с супом. Жидкость была прозрачной, в ней плавали разваренные вермишелины, кубики картошки и немного моркови. Запаха наваристого бульона не было и в помине.
– Это что? – спросил Виктор, помешивая ложкой содержимое.
– Вермишелевый суп. На курином бульоне.
– А курица где? – Виктор выловил ложкой куриную кожу.
– Курица дорогая, Витя. Я купила суповой набор. Спинки, косточки. Навар есть, вкус есть. Зато экономно. На второе – макароны по-флотски.
Виктор оживился. Макароны по-флотски он любил. Но когда Марина поставила тарелку, его лицо вытянулось. Вместо привычного обжаренного фарша с луком и томатной пастой, макароны были перемешаны с чем-то серым и пахнущим рыбой.
– Это... это с чем?
– С килькой в томате, – бодро отрапортовала Марина. – Рецепт из студенческой молодости, помнишь? Очень сытно и бюджетно. Банка кильки стоит сорок рублей. А фарш – четыреста. Почувствуй разницу.
Виктор попробовал. Слипшиеся макароны с рыбным привкусом встали поперек горла.
– Марин, ты серьезно? Мы что, нищие? Я работаю, ты работаешь! Почему я должен есть эту... баланду?
– Виктор! – Марина сделала строгие глаза. – Не называй еду баландой. Это нормальная, калорийная пища. Ты сам сказал: эффект тот же – наелся и забыл. Зачем переплачивать за фарш, если углеводы и белки мы и так получаем? Ты же хотел, чтобы я перестала быть транжирой. Я тебя услышала. Теперь у нас режим жесткой экономии. Все деньги пойдут в «кубышку».
Виктор отодвинул тарелку.
– Я это есть не буду. Сделай мне бутерброд.
– С чем? – невинно хлопая ресницами, спросила Марина. – Колбасы нет. Сыра нет. Есть маргарин. Намазать?
– Ты издеваешься? – прорычал муж.
– Я экономлю! – жестко ответила Марина, перестав улыбаться. – Ты упрекнул меня куском хлеба. Ты посчитал, что мои старания ничего не стоят. Что я просто спускаю деньги. Теперь ты видишь, сколько стоит «просто поесть», а сколько стоит «поесть вкусно». Хочешь вкусно – давай деньги. Не хочешь давать – ешь кильку.
Виктор психанул, встал из-за стола и пошел в комнату. Через час Марина слышала, как он гремит дверцей холодильника. Но холодильник был девственно чист, если не считать кастрюли с «пустым» супом и банки с капустой.
Среда.
Виктор пришел с работы мрачнее тучи. В животе урчало. В заводской столовой он не поел – там было дорого, а ссобойку Марина ему собрала в том же стиле: вареные яйца и картошка в мундире. Коллеги косились, когда он чистил яйца, распространяя специфический запах. Ему было стыдно.
– Марин, давай поговорим, – начал он с порога. – Ну хватит уже этого цирка. Я есть хочу. Нормально есть. Мяса хочу. Котлету хочу.
– Котлеты будут, – кивнула Марина. – В пятницу. Я купила ливерную колбасу, добавлю хлеба, лука, пожарю. Будет вкусно.
– Ливерную?! – взвыл Виктор. – Я не кошка, чтобы ливерную колбасу есть! Марин, я деньги приношу!
– Ты приносишь их и кладешь на счет. А живем мы на мои. А моей зарплаты, как ты выяснил, на разносолы не хватает, если не быть транжирой. Я теперь каждую копейку записываю. Вот, смотри, – она сунула ему под нос тетрадку. – Понедельник – расход 150 рублей. Вторник – 0 рублей. Среда – купила хлеб и молоко, 100 рублей. Видишь, какая я молодец? К концу месяца у меня останется почти вся зарплата!
– И что мы будем делать с этими деньгами? – устало спросил Виктор, глядя на пустую сковородку на плите.
– Я куплю себе сапоги. Итальянские. О которых давно мечтала, но жалела денег, все тебя кормила. А теперь куплю. А ты перекроешь крышу. Все честно.
– Марин, ну прекрати. Ну ляпнул я, не подумал. Ну прости. Давай вернем все как было? Я дам денег на продукты.
– Дашь? – Марина прищурилась. – Хорошо. Давай прямо сейчас. Пять тысяч. Я схожу в магазин.
Виктор замялся. Пять тысяч отдавать было жалко. Жаба, которую он сам вскормил за последние годы, душила его.
– Ну... у меня сейчас налички нет. Завтра сниму. А сегодня свари пельмени, у нас же была пачка в морозилке?
– Была. Я ее съела в обед, – соврала Марина. Пачки там не было уже неделю. – Так что сегодня у нас гречка. Пустая. С жареным луком. Очень полезно для сосудов.
Виктор стонал, но ел гречку. Ночью Марина слышала, как он ворочается и вздыхает. Ей было его жалко, но она понимала: если сдастся сейчас, все вернется на круги своя. Он снова будет есть деликатесы и попрекать ее каждой копейкой. Урок должен быть усвоен до конца.
Пятница.
Виктор позвонил с работы в обед. Голос был заискивающий.
– Мариш, тут такое дело... Ко мне Серега напросился вечером заскочить. Посидеть, футбол посмотреть. Ну, ты понимаешь. Нужно бы на стол накрыть. Закусочки там, мяско какое-нибудь запечь... Ты же умеешь, как ты делаешь, эту буженину...
– Серега? – переспросила Марина. – Это тот, который в прошлый раз сказал, что я слишком много майонеза в салат кладу?
– Ну, Марин, он пошутил! Ну выручай. Не могу же я друга пустой гречкой встречать. Опозорюсь.
– Конечно, не можешь. Приводи. Накрою стол.
Виктор выдохнул с облегчением. Он был уверен, что жена «оттаяла». Ради гостей она всегда расстарается, не ударит в грязь лицом.
Вечером Сергей и Виктор, предвкушая пир, вошли в квартиру. Пахло... ничем. Обычно с порога сбивал аромат выпечки или жаркого, а тут – стерильная свежесть.
– Привет хозяюшке! – гаркнул Сергей, разуваясь. – А мы с пивком! Витек сказал, у тебя буженина фирменная намечается?
Марина вышла в коридор в нарядном платье, с прической и макияжем.
– Добрый вечер, мальчики. Проходите.
Она провела их на кухню. Стол был накрыт скатертью. На столе стояли тарелки, приборы и... большая миска с винегретом. Рядом сиротливо ютилась тарелка с тонко нарезанным салом (Марина нашла кусочек в недрах морозилки) и горка черного хлеба. И всё.
– А... а где? – Сергей растерянно огляделся. – Вить, ты же говорил...
Виктор покраснел до корней волос. Он посмотрел на жену умоляющим взглядом.
– Мариш, а горячее?
– А на горячее у нас чай, – мило улыбнулась Марина. – Свежий, крепкий. И сушки.
– В смысле чай? – не понял Сергей. – Мы же есть хотим!
– Ой, Сережа, ты знаешь, у нас сейчас режим строгой экономии, – громко, чтобы Виктору было слышно каждое слово, сказала Марина. – Витя сказал, что я транжира и спускаю деньги в унитаз. Поэтому мы решили отказаться от излишеств. Мясо – это дорого. А винегрет – это очень полезно. Свекла, морковка, капуста – сплошные витамины! Угощайтесь! Сало, кстати, домашнее, еще с прошлого года осталось. Деликатес!
Сергей перевел взгляд на Виктора. Тот сидел, вжав голову в плечи, и готов был провалиться сквозь землю.
– Витек, ты чего? Совсем кукухой поехал? – спросил Сергей. – Жену транжирой назвал? Да я бы за такой стол, как она раньше накрывала, душу продал! Моя Ленка вообще готовить не умеет, пельмени магазинные жрем. А ты... Экономист хренов.
– Да ладно тебе, – пробурчал Виктор. – Ну погорячился я.
– Погорячился? – Марина перестала улыбаться. – Ты меня унизил, Витя. Причем систематически. Так что теперь, если хочешь буженину – иди в ресторан. Или давай деньги и проси прощения. А пока – приятного аппетита, винегрет свежий.
Сергей молча встал, открыл пакет, достал оттуда копченую курицу и колбасу, которые купил «к пиву».
– Марин, дай доску и нож. Сейчас мы исправим ситуацию. А ты, Витек, дурак.
Вечер прошел скомкано. Сергей и Виктор ели принесенную еду, Марина демонстративно клевала винегрет. Сергей больше не шутил, а Виктор сидел мрачный, понимая, что его репутация «главы семьи» и «успешного мужика» рассыпалась в прах.
Когда гость ушел, Виктор начал убирать со стола. Сам. Впервые за много лет. Он молча вымыл посуду, вытер стол. Марина сидела в кресле с книгой.
– Марин, – он подошел и сел рядом на корточки, заглядывая ей в глаза. – Прости меня. Я идиот.
– Согласна, – не отрываясь от чтения, ответила она.
– Я всё понял. Правда. Я просто привык. Привык, что вкусно, что чисто, что холодильник полный. И перестал замечать, сколько труда и денег в это вложено. Мне казалось, оно само собой появляется. А тут чек этот... Ну, нашло на меня. Бес попутал.
– Бес жадности тебя попутал, Витя.
– Да. Жаба задушила. Но эта неделя... Это был ад. Я так больше не могу. Я хочу нормальной еды. Я хочу твоих пирогов. Я хочу, чтобы ты улыбалась, а не считала копейки на маргарин.
Он достал из кармана бумажник, вытащил оттуда все наличные – тысяч пятнадцать – и положил ей на колени.
– Вот. Это на продукты. Купи мяса. Рыбы купи. Той, красной. И сыра этого вонючего, который ты любишь. И себе купи что хочешь. А на карту я тебе переведу завтра еще.
Марина отложила книгу. Посмотрела на деньги, потом на мужа. Он выглядел искренне раскаявшимся. Похудевшим и несчастным.
– А как же крыша на даче? – спросила она.
– Да хрен с ней, с крышей! Не течет пока и ладно. Летом премию получу – сделаем. А жить надо сейчас. Я не хочу давиться килькой ради того, чтобы через десять лет у меня была новая черепица.
Марина вздохнула. Лед тронулся.
– Хорошо. Но у меня условие.
– Какое? Любое!
– Мы перестаем делить деньги на «твои» и «мои». Мы складываем общий бюджет. И я сама решаю, сколько тратить на еду. И ты никогда, слышишь, никогда больше не заглядываешь в мой чек с таким лицом, будто я купила яхту. Хочешь экономии – говоришь ртом: «Марин, давай в этом месяце поскромнее, надо на то-то отложить». И мы вместе решаем, на чем экономить. Но не на качестве еды. Здоровье дороже.
– Договорились! – Виктор схватил ее руку и поцеловал ладонь. – Клянусь! Мариш, а может... Может, яичницу пожаришь? С помидорами? У нас же есть помидоры?
– Нету, – улыбнулась Марина. – Но я могу заказать доставку. Пиццу будешь?
– Буду! И суши буду! Гулять так гулять!
На следующий день они поехали в магазин вместе. Виктор сам катил тележку и ни слова не сказал, когда Марина положила туда дорогую форель и кусок пармезана. Наоборот, он сам кинул в корзину коробку ее любимых конфет.
– Это тебе. За моральный ущерб.
Вечером Марина приготовила сливочный суп с лососем и испекла хачапури. Виктор ел, закрыв глаза от удовольствия.
– Божественно, – мычал он с набитым ртом. – Марин, ты волшебница. Как я мог быть таким слепым?
– Просто иногда нужно потерять, чтобы оценить, – философски заметила Марина, отрезая себе кусочек пирога.
Конечно, Виктор не исправился в одночасье. Иногда его «внутренний скрудж» просыпался, и он начинал ворчать про цены на бензин или коммуналку. Но стоило Марине молча достать банку кильки в томате и поставить на стол как напоминание, он тут же замолкал и переводил тему.
А Марина действительно купила себе те сапоги. Итальянские, кожаные, безумно дорогие. И когда она шла в них по улице, стуча каблучками, она чувствовала себя не транжирой, а женщиной, которая знает себе цену. И знает, что экономить можно на чем угодно, но только не на радости жизни и не на уважении к себе.
Если вам понравилась эта история, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Жду ваших комментариев – а как вы справляетесь с семейным бюджетом?