Хозяйка квартиры лениво поглядывала на жиличку своими густо подведёнными глазами и басила:
— Не послушаешь меня — всю жизнь будешь кусать локти и жалеть. В твоем случае, Парамонов хороший и перспективный жених. Да, он конечно в возрасте, но и ты немолода. Тебе пора задуматься о комфортной старости. Ведь как ты собираешься жить в своей избушке одна? А вдруг разболеешься, кто тебе нарубит дров, кто занесёт их в дом, растопит печь?
Соня, обнимавшая чемодан, хмыкнула, но продолжала сидеть на диванчике, размышляя в уме, хватит ли у неё денег на то, чтобы снять койко-место в каком-нибудь дешевеньком хостеле.
Ох и тётя.
Змеёй втёрлась в доверие, выманила Соньку из её привычной деревенской жизни, привезла в город, поселила в своей пустующей квартире, а теперь давит на неё, заставляя выходить замуж за своего немолодого друга.
Только сейчас Соня поняла, что попала в западню.
Тетя Ольга Герасимовна разыскала её полгода назад, назвалась родственницей, сильно любившей её покойную мать. Предложила не зябнуть в деревне, где даже работы никакой нет, а переехать в город.
Соловьём заливалась, обрисовывая Соне открывающиеся перспективы.
— У меня мать недавно померла, её квартира пустует. Так вот, предлагаю тебе переехать и жить в ней. Правда, нужно будет прибраться и сделать ремонт. Работу тебе найдем. Зато как заживёшь! В городе будешь жить. А то дожила до сорока двух лет, у самой ни семьи, ни работы. И дом — гнилушка, боишься кулаком по стене стукнуть, того и гляди, развалится и упадет.
Тогда Соня безоговорочно послушалась тётку и, собрав все самые ценные вещи в чемодан, уехала с ней.
И полгода беззаботно жила в небольшой квартирке на окраине города.
И работу нашла, посудомойщицей в общепите. Казалось бы, все наладилось, но тёте взбрело в голову выдать Сонечку замуж.
Она стала приходить к Соне каждый вечер, со своим бывшим коллегой Германом Семёновичем.
Гость каждый раз вздыхал, усаживаясь в кресло и поправлял очки. Соня замечала его прищуренный взгляд, устремленный на её пышный бюст. (Единственное, пожалуй, «богатство», которое у Сони было. Увы, никакими кофточками не удавалось его скрыть).
Надолго тётю не хватило, она сообщила, приперев Соню к стене:
— Мы с Германом Семеновичем уже все обсудили, поедете с ним в ЗАГС, распишитесь и он заберет тебя жить в свой дом. А дом у моего коллеги большой, всё есть. Единственный сын Германа живёт в другой стране, здесь почти не появляется, так что, можно сказать, наследников почти и нет. Да и как-нибудь поделите на двоих огромный дом. Так что, дорогая, не раздумывай, вперёд! Я бы и сама с радостью за Германа вышла, но он предпочитает молодых.
Соня вздохнула, ещё сильней прижав к себе чемодан.
Дом и устроенность, это конечно хорошо. Но как же пугал брак с незнакомым человеком.
В жизни Сони никогда не было мужчин, более того, она боялась их.
Ольга Герасимовна подошла, приобняла сжавшуюся в комочек Соню и отцепила её пальцы с чемодана.
— Не дури. И не веди себя как девочка, которую насильно выдают замуж, ты ведь взрослый человек. Герман не изверг, он добрейший души человек! Жить будешь в сытости и тепле.
Под напором аргументов Софья сдалась.
Когда Соня ставила подпись в загсе, её била крупная дрожь, а выходя из здания законной женой Парамонова, едва не лишилась чувств, такое сильное впечатление произвело всё происходящее с ней.
Герман Семенович повеселел и всё поглядывал на молодую жену, а когда привез её в особняк, даже улыбнулся:
— Я неприхотлив, есть буду всё, что приготовишь. И мне не нравятся твои прическа и пальто, выглядишь как старушка, учитывая, что ещё молода.
Соня растерянно дотронулась своих волос рукой.
— А что не так с моей прической?
— Я видел вывеску салона красоты около нашего дома. Вот завтра и сходи туда, попроси чтобы тебе сменили цвет волос. И «балахоны» больше не носи, они скрывают линии фигуры. А у тебя шикарный бюст, сам бог велит носить платья с глубоким декольте.
Софья напряглась.
«Тьфу ты, человеку под восемьдесят лет, а он мысленно меня раздел».
Парамонов забрал её чемодан и унес в комнату возле кухни.
— Располагайся, раньше это была комната для гостей. Думаю, она тебе подойдет. Первый этаж, рядом кухня и входная дверь, чтобы открывать гостям. В холодильнике есть продукты на любой вкус, приготовь что-нибудь, я буду наверху.
Мужчина направился вверх по ступеням витой лестницы, Соня поглядела вслед.
«Ишь какой, сходу мне место указал. У кухни!» — подумала она.
Впрочем, времени на обиды не было, Софья оглядела весь нижний этаж дома, наверх пойти не осмелилась, засела в кухне и приготовила рагу.
Герман съел ужин, сухо поблагодарил и попросил чай. Он долго сидел за столом, листая книгу, и требуя ещё чаю, и ещё.
Софья, перемывшая всю посуду, украдкой поглядывала на часы и с тоской гоняла в голове мысли:
«Знамо для чего сидит. Зря что ли, завёл песнь про мой бюст. Ждёт небось, удачный момент, когда я в спальню пойду».
И хоть морально Софья готова была ко всему, душа её тихо плакала внутри.
Замуж она выходила не по любви, и осознание того, что её будет обнимать посторонний человек, претило.
Но, с другой стороны, как тётя говорит, убиваться не из-за чего. Она взрослый человек, и выходя замуж, знала, на что шла.
…Было уже около восьми вечера, когда Соня, нетвердой походкой направилась в свою спальню. Она переоделась в кружевной халат (приданое, которое выдала ей тётка) легла на кровать и постаралась не дышать.
Прождала час, другой…
Постепенно страх ушел, изжив себя и Соня с удивлением поняла, что «муж» так и не пришел к ней.
Свет в кухне был выключен, стул, на котором Герман сидел, был задвинут под стол, а его помытая чашка стояла на подносе возле мойки.
Теперь Софья совсем ничего не могла понять. Её новоиспеченный супруг ушел спать, не став настаивать на брачной ночи?
А ведь какие взгляды на неё кидал!
***
Утром Соня проснулась от звуков, доносящихся из кухни. Она вскочила с постели, первым делом сняла с себя кружевной халат и переоделась в обычную одежду, после чего выплыла на кухню. Чайник уже закипал на плите.
Муж сухо заявил:
— Долго спишь. С шести часов утра от тебя завтрака жду.
— Серьезно? Могли бы и сказать. Могли бы разбудить. Могли бы постучать в дверь, наконец.
Соня потупила глаза.
Завтракали в тишине, после чего Герман Семенович положил на стол пачку денег, при виде которых у Сони округлились глаза.
— Сходи в салон красоты, о котором я говорил, купи себе пару платьев. Ну, таких, чтобы подчеркнули фигуру. Кхм. И будь добра, никакой самодеятельности, возьми с собой Ольгу Герасимовну, у неё неплохой вкус. И ещё, я заметил, у тебя неплохие щиколотки. И ноги вроде «ничего», так что купи хорошие туфли и чулки. И ещё, красную помаду. Ну, чем вы там обычно завлекаете мужчин…
— Не поняла?..
Герман Семенович поспешно ушел. Софья взяла деньги со стола, пересчитала их и закусила губу.
Сумма была большой, мужчина не поскупился, но…. что это может означать?
Герман счел её плохо одетой и… Прежде чем прикоснуться к ней, решил «привести ее в приличный вид»?
Обидно.
Ольга Герасимовна с удовольствием согласилась составить ей компанию, но в машине такси учинила Софье настоящий допрос.
— У тебя круги под глазами. Плохо спалось? Вы с Германом Семеновичем… вместе ночевали? — бесцеремонно поинтересовалась она.
Соня потупила глаза:
— Нет. Герман Семенович ночевал в своей комнате на втором этаже. А мне выделил спальню возле кухни на первом. Он странный человек…
Тётка Ольга заметно расслабилась и даже улыбнулась:
— И вовсе не странный, ты просто не видела приличных мужчин.
***
День прошел плодотворно, в салоне Софью преобразили, поменяв ей цвет волос, а из торгового центра Соня вышла похожая на даму.
Платье-футляр село по фигуре, легкий пиджак дополнил образ. Вот только к туфлям на каблуках Соне пришлось долго привыкать.
Золотистые локоны развивались на ветру.
Проходя мимо зданий, окна которых были похожи на зеркала, Соня боялась смотреть на свое отражение.
Неужели эта стильно одетая женщина — она?
— Герман Семенович, дорогой! — прокричала с порога Ольга.
Хозяин тотчас же спустился со второго этажа.
— Ольга Герасимовна, вы вернулись? Проходите в кухню, будем пить чай. Я пирожные испек.
Софья потрясенно раскрыла рот, неужели муж, которому ей приходилось наливать чай, самолично испек что-то?
Вот это нонсенс.
Герман рассмотрел Соню с ног до головы и восхищенно покивал головой:
— Ольга Герасимовна, у меня нет слов. Вы хорошо постарались, превратив Соню в конфетку.
Софья сняла туфли и аккуратно поставила их около двери.
Когда пили чай, Герман все свое внимание уделял тётке Ольге, а на неё ни разу не взглянул.
А прощаясь, Герман слишком уж долго держал руку Ольги Герасимовны в своей руке и не мог оторвать от женщины глаз.
Соня не могла не заметить этот факт.
«Они оба похожи на воркующих голубков. Но если так, зачем Герман женился на мне, а не на тёте?»
***
Софья вытирала в многочисленных комнатах пыль, когда вдруг Герман прокричал:
— Ну ты где? Опять кружишься с этой тряпкой! Надевай свое новое платье и чулки!
Софья перестала намывать камин и замерла.
Что это на него нашло? Созрел наконец, для семейной жизни? Да ещё посреди бела дня…
Герман вбежал в комнату и нетерпеливо замахал руками:
— Иди, не слышала что я сказал?! И сумку хозяйственную прихвати! Сходи в магазин и хлеба с отрубями купи.
— С отрубями? Прямо сейчас?
Соня послушалась и переоделась. Как она и предполагала, супруг ворвался в её комнату и схватив помаду с туалетного столика, постарался накрасить ей губы.
— Я сама!
Помада цвета «кармин» легла на её губы, придав немного легкомысленный вид.
Рука Германа легла на шею Софьи сзади, после чего мужчина выдворил её прямо за входную дверь, вручив в руки сумку и туфли.
— Иди!
Софья потопталась на крыльце, надевая туфли.
— А деньги то? — заволновалась она.
Постучала, Герман открыл. Выглядел он ужасно: глаза готовы были выкатиться из орбит, рот вывернулся в звериный оскал.
— Мне денег бы.
— До инфаркта меня доведешь! Держи!
Мужчина снова захлопнул дверь и Софья пошла. Проходя по двору, женщина заметила тощего незнакомца, роющегося в цветочной клумбе.
Услышав стук каблуков по мощеной тротуарной плиткой дорожке, мужчина поднялся и выглянул из-за куста.
Софья поприветствовала его кивком головы.
Садовник однако.
У Германа Семеновича не только дом большой, но и сад тоже. Здесь вон сколько цветущих клумб! Вряд ли Герман присматривает за ними сам, со своей больной спиной…
Чем ближе Софья подходила к незнакомцу, тем больше у того округлялись глаза, словно он увидел «нло».
Он даже издал вздох.
— Уа…
Еще бы. Софья шла и ощущала его жаркий взгляд.
Незнакомец показался Соне достаточно молодым, лет тридцати пяти, не более.
Но слишком уж у него был измождённый вид. И он был плохо одет: рубашка с оторванными рукавами, заправленная в рваные же джинсы, замызганные сапоги.
И все же, любопытство взяло верх.
— Добрый день. Вы здесь работаете? — вежливо осведомилась Соня.
— Иногда. Временно прибираю в саду, пока нахожусь в поиске работы, — смутился незнакомец.
— А-а.
— А вы?
— Я тут… живу, — пожав плечами, улыбнулась женщина.
— Я краем уха слышал, что старик Герман женился. Так вы и есть его жена?!
Софья растерялась, не зная что сказать.
Отчего то стало стыдно перед этим молодым человеком. Если она ответит «да», он сразу поймет, что брак этот, был заключен по расчёту. А как иначе, ведь в этом платье и дорогих туфлях, она выглядит охотницей за богатенькими мужьями. Как же стыдно.
Уходя, Софья ощущала спиной взгляд.
***
Герман вёл себя странно, велел жене приготовить обед с тремя блюдами и пригласил за стол садовника.
Соне бросилось в глаза, что муж как-то даже лебезит перед ним.
Садовник, по имени Григорий, постоянно поглядывал на хозяйку.
— А это, стало быть, ваша жена, — покачал он головой. — Можно ль табачку?
— Конечно. София, пепельницу принеси.
Женщина побежала искать, гость посмотрел ей вслед.
— Хорошая жена, — заметил он. И с невыразимой грустью в глазах, заявил, — А мне так не везет. Ни одна баба в мою сторону не смотрит. Всем им хочется денег и машин... Вот так то. Мне бы такую жену…
Вернулась Софья, поставила перед гостем тяжелую стеклянную пепельницу и поморщила нос.
— Курящих не люблю.
Григорий замер, затем отодвинул пепельницу.
А Герман зло взглянул на жену:
— Что это за манеры, под руку человеку говорить? Пошла вон, оставь нас наедине.
— Зачем же вы так строго с ней?
— Послушай, Григорий, — продолжил беседу Герман, не обратив на слова гостя никакого внимания. — Слышал я, что ты на мели. Мол, даже свет у тебя в доме отключили за неуплату.
Григорий оскорбился:
— Это кто ж вам донёс? А, тётка моя наверняка. Опять жаловалась на меня, какой я охламон? У меня временные трудности, я справлюсь с ними сам! Вот что за люди, лезут и лезут судачить обо мне… Тьфу, мерзко! А знаете, почему я «вылетел» с последнего места работы? Потому что «сдал» своих коллег. А неча на рабочем месте «спать» и гонять чаи.
В итоге я же и оказался крайним. Оказывается, коллеги мои, сплошь все родственники начальства. Там у них «круговая порука» и «рука руку моет», «кукушка хвалит петуха»… Но я же не знал.
— Опять ты Гриша, не в том месте правды искал.
Софья, сидевшая в своей комнате, невольно подслушивала разговор.
— Не умеешь ты Гриша, приспосабливаться к обстоятельствам, потому у тебя и света в доме нет. Гибче нужно быть. Ну ничего, другую работу найдем, а пока, поработай в моем саду. Благодаря тебе, у меня розы цветут! А был заброшенный сад.
— Был бы я гибче, то жил бы не только со светом, но и с женой. Такой же круглой как ваша. Чтоб самый сок.
Софья почувствовала как жар заливает ей все лицо.
***
Соня расцвела. Никто и никогда в жизни на неё с таким благоговением не смотрел, как этот странный садовник Гриша.
А он аж стоял с раскрытым ртом, когда она шла мимо.
А вскоре и сама женщина прониклась к Григорию чувствами. Тем более сам муж потворствовал ее роману на стороне, постоянно её гнал во двор, то «попить парню отнеси, то сходи с ним погулять».
Совсем скоро Соня поняла, что Герман сам заинтересован в том, чтобы их свести.
Вот только зачем?
***
Софья поправила на себе юбку и чулки, кинув последний взгляд на свое отражение в зеркале.
Дом Гриши был маленьким, всего одна комната с печью и закуток, в котором расположилась кухня. И даже телевизора нет.
Зато как же был богат внутренний Гришин мир!
Соня часами могла с ним говорить, как с лучшим другом. Могла спорить и смеяться и даже рыдать.
— Так стыдно перед мужем, что счастлива с тобой.
Григорий, стоявший у окна, улыбнулся ей.
— Что, если я уйду от него к тебе?
— Зачем? Нам итак неплохо. «Старик» сам отпускает тебя ко мне. Да и сам он неплохо устроился, у него ж Ольга есть.
Соня, застегивавшая блузку на груди, замерла.
— Ольга? Какая Ольга?
— Ну тётка твоя. У Германа с ней давний роман.
— Роман?! Но зачем же он женился на мне, а не на ней?
— Присядь и выслушай. Наверное, нужно было сразу рассказать.
Григорий вздохнул, обнял Соню и поцеловал в ушко.
— Герман Семенович — мой отец. Он был женат на дочери профессора, и как ты знаешь, у него есть сын, который заграницей живёт. Старик не мог меня признать. Я всю жизнь прожил, мыкаясь. А под старость лет, папаша решил позаботиться обо мне. Нашел себе молодую жену, которую бросил в мои объятия, и всё сделал для того, чтобы я не был обделен. Понимаешь, о чем я говорю? После его смерти, ты, как законная жена, унаследуешь половину состояния. И, учитывая тот факт, что любишь меня, будучи богатой вдовой, позаботишься обо мне. Мне кажется, именно таков план старика.
— «Старика»? Ты не любишь отца?
— Не люблю. С какой стати я должен питать чувства к человеку, который до сих пор боится меня признать?
Соня покраснела от услышанного.
Она не смела поднять глаза на мужчину, которого успела полюбить.
— Вот только, я такого подарка не приму. Я люблю тебя, Соня, больше жизни люблю. Но если ты станешь богатой вдовой, принципиально на тебе не женюсь. Но ты не расстраивайся, ты ж красивая, при деньгах. Желающих закрутить с тобой романы, будет хоть отбавляй.
***
Соня вернулась домой ошарашенная. В дверях она застала свою тётю, Ольга Герасимовна была взбудоражена чем-то, волосы были взъерошены, помада на губах размазалась, а платье сползло на одно плечо.
— Герман, я хочу с тобой развестись, — вымолвила Соня.
— Чего?..
— Я знаю, для чего была нужна… Но больше участвовать в вашей «постановке» не хочу. Я ухожу. Ухожу к Грише, потому что если не сейчас, то потеряю его.
Тётя смотрела осуждающе:
— С ума сошла, отказываться от такого счастья. Да Герман Семенович закрывает глаза на твои шашни с садовником, по-королевски живёшь! Чего ещё надобно?
Софья управилась за минуту, в чемодан она сложила только те вещи, что принесла с собой. У порога остановилась:
— А вы, тётя, лучше бы молчали. Если вы любите Германа Семеновича, почему не боролись за свою любовь? Почему заставили меня выйти за него?
Ольга Герасимовна потупила взгляд. А Герман схватил Соню за плечо:
— В кои-то веки порадовала меня тем, что и впрямь дорожишь Гришкой. Совет вам, да любовь. Вот только запомни, при разводе получишь от меня деньги. Любовь любовью, а прокормить и содержать тебя твой любимый не сможет. Потому и ходит неженатый. Ну а ты хоть не глупи, про деньги ему ничего не говори. Пусть думает, что его принципы превыше всего.
Соня сдержанно кивнула головой, согласившись с ним и ушла.
-конец-