Она хлопнула дверцей духовки и услышала, как на кухне тихо зазвенела ложка в чашке — он опять стучал, будто специально.
— Остынет, — сказала она без оборачивания.
— Сам остынь, — ответил он.
Воздух сразу натянулся, как простыня после стирки — влажный, холодный.
Она достала противень, котлеты вышли чуть подгоревшие. Пахло жареным и чем-то кислым — соус потёк по краю.
— Ешь хоть так, — она поставила тарелку.
Он поднял глаза от телефона.
— Ты могла бы раньше сделать.
— А ты мог бы помочь.
— Я работал.
— Да ладно, ты всегда работаешь. Даже дома — работаешь на нервы.
Молчание. Только телевизор гудел из комнаты, да капал кран в раковине, бесил своим ритмом.
Она вытерла руки о полотенце, подошла к окну. Серое небо, по стеклу текла тонкая струйка дождя. Слякоть. Машины шлёпали по лужам.
Он встал, отодвинул табурет — скрипнуло так, будто пол возмутился.
— Я пойду в кабинет, закончу отчёт.
— Конечно. Работай, куда ж без этого. Опять две недели без разговоров, — сказала тихо, но он услышал.
Он взял чашку с недопитым кофе, не ответил. Дверь кабинета хлопнула.
Она знала, что теперь его не вытащить. Он будет сидеть вечерами за компьютером, злой, сжатый внутри. Поесть забудет, потом вдруг попросит чай в полночь. А утром уйдёт на совещание — «только на пару часов». Эти «часы» тянулись неделями.
Она вздохнула, пошла мыть посуду. Вода еле тёплая — опять котёл барахлит. Сунула руки под струю, посмотрела на свои пальцы — кожа на костяшках сухая, от моющего трескается.
Раздался тихий скрип половиц — он снова вышел.
— Я в офисе останусь, — сказал, не глядя на неё.
— Уже вечер.
— Там тише.
— Конечно, тише, — усмехнулась. — Никто не спрашивает, как ты живёшь.
Он замер, будто хотел что-то сказать, но передумал. Натянул куртку, нашарил ключи.
— Не жди.
— Я давно не жду.
Дверь захлопнулась. В подъезде запахло сырым железом и мокрой одеждой.
Она стояла, прислонившись к косяку. Потом медленно пошла на кухню, налила себе суп. Остывший борщ — густой, жирный, холодный. Села, съела пару ложек и убрала половину обратно в кастрюлю.
Телевизор гудел где-то на фоне, новости про погоду. Сказали, завтра первый снег.
Ночью, когда за окном уже темно, она услышала, как на улице затормозил его автомобиль, потом двигатель стих — наверное, снова передумал заходить и уехал.
Утром в тишине звенел холодильник, а в квартире пахло застывшим вчерашним ужином. Она поставила чайник, облокотилась на стол. Телефон молчал. Обычно к этому времени он уже писал — "не жди, задержусь". Но теперь даже этого не было.
День прошёл как в тумане. Она сходила в магазин, купила хлеб, мандариновую пастилу, что он любил. Потом передумала разбирать пакеты, просто села на диван. Из-под батареи тянуло холодом, в углу скрипела старая дверь.
Подруга Ольга позвонила к вечеру.
— Опять тот же сценарий?
— Ага, две недели молчания. Рабочий запой.
— Ты бы плюнула на это и съездила куда-нибудь.
— Куда? — усмехнулась она. — У меня кошка, рассол в банках, носки недосушенные.
— Про него не думай. Он привык, что ты всегда рядом. Попробуй не позвонить. Хоть раз.
Она хотела сказать — я и не собираюсь. Но язык не повернулся. Потому что знала: вечером всё равно возьмёт телефон, прочитает последний его отчёт, найдёт повод написать — «ты ел?» или «возьми зонт, дождь».
Она пролистала старые фото. Он — на даче, с линейкой в руках, смеётся. Она — рядом, в платке, лук собирает. Сколько лет прошло? Пятнадцать совместных лет, и всё одно и то же: «тише будь», «потом поговорим», «мне некогда».
В спальне мигнула лампочка. Опять начались перебои с электричеством. Она поставила подсвечник из-под старого бокала. Свет прыгал по стенам, как будто дом сам пытался сохранить вид живого.
Дни проходили одинаково. Он не звонил, не писал. Из офиса приходила короткая смс от Ольги — «Видела твоего. Бледный».
Она не ответила.
На десятый день что-то внутри застыло окончательно. Она перестала смотреть на часы, перестала ставить ужин вовремя. Решила не ждать. Даже посуду мыла как попало. Только кот сидел у порога, ждал.
Утром позвонил сын из Тулы — коротко, по дороге на работу.
— Мам, ты что-то уставшая. Всё нормально?
— Нормально.
— Папа где?
— На работе. Опять.
— Ну вы держитесь там.
После разговора она долго сидела, глядя в окно. За ним мокрый снег с дождём. Липкий, грязный. Машины буксовали во дворе, кто-то ругался.
А вечером он появился. Мокрая куртка, потухший взгляд. И сразу к компьютеру.
— Ты хотя бы поешь, — сказала она.
— Не хочу. Много дел.
— Ты и две недели назад говорил "много дел".
Он промолчал.
Ночью она вошла в его кабинет. На столе — чашки с засохшим кофе, бумажки, ноутбук. Он спал прямо на стуле, руки свесились.
Она тихо подошла, поправила воротник, выключила лампу.
На экране открыта почта. В глазах мелькнуло имя — "Ирина П."
Пальцы замерли. Письмо было короткое:
*"Не думала, что ты опять уйдёшь. Но если надо — подожду. Ирина."*
Она резко выключила монитор. Сердце забилось, но без сцены. Просто тишина внутри.
Он храпнул, пошевелился. Она отошла, встала в дверях. Впервые за много лет не стало жалко. Ни его, ни себя. Только холод в ногах и запах кофе.
Пошла на кухню, вытащила чемодан из-под дивана. Села рядом. Пока не знала, собирать или нет. Просто держала за ручку, как якорь.
В три ночи раздался сообщение на телефон — короткий сигнал. Она взяла.
*"Ты не должна была это видеть."*
Он не спал. Знал.
Продолжение
Продолжение рассказа — 99 рублей
(обычная цена 199 рублей, сегодня со скидкой в честь Черной Пятницы)