— Ты где? — голос мужа в трубке звенел натянутой струной.
— На кухне, где же ещё, — устало ответила Надежда, поправляя халат и глядя на часы. — Полседьмого, ужин готов, тебя снова нет.
Пауза. Длинная, как день без сна.
— Я... задержусь. Проверяю объект.
— Какой объект? — машинально спросила она, хотя знала, что дальше смысла слушать нет.
— Не начинай, Надя. Просто говорю — буду поздно.
Он повесил трубку. В очередной раз.
И сразу же звонок в мессенджере: «Ты дома? Где находишься?»
Она глянула на экран, усмехнулась. Надпись «печатает...» промелькнула, исчезла.
Она поставила телефон на стол рядом с остывшим кофе и подошла к окну. Серое небо придавило город. На улице светились мокрые фонари, блестел асфальт — декабрьская слякоть, грязный снег у обочины.
Каждый вечер — одно и то же. Каждые пять минут — «где ты». А потом сутки тишины.
И что самое обидное — она всё равно ждёт. Как будто телефон — главный жилец в этой квартире.
— Опять звонил? — спросила Лена, коллега. — У тебя этот марафон звонков — как у подростков, честное слово.
— Звонил, — тихо ответила Надежда, перекладывая бумаги.
— И что, ты всё ещё ведёшься?
— А что мне делать? Он же волнуется.
— Серьёзно? Волнуется — и пропадает потом на сутки? Надь, проснись!
Надежда молча вздохнула. Хотелось что‑то возразить, оправдать, как всегда. Но не получилось. В горле стоял ком. Всё объяснять мужем, его работой, его "стрессом" — стало уже привычкой. Привычкой, от которой внутри пусто.
Домой пришла в восемь. В квартире пахло затхлостью и остывшими котлетами. Телевизор бормотал новости, никому не нужные. Она сняла сапоги, сунула ноги в старые тапки и прошла к окну.
Во дворе — темнота в четыре вечера, дети на горке скользят на пакетах, кто‑то матерится под балконом.
Скрип половиц, когда прошлась по комнате, напомнил о том, что здесь тихо.
Слишком тихо.
Телефон завибрировал на столе.
— Ну что, ты уже дома?
— Уже час как.
— Почему не ответила сразу?
— Я в магазине была.
— С кем?
Эта пауза повисла тяжелее всех слов.
— С кем может человек ходить в магазин, Паша? С тележкой, — ответила спокойно.
Он откашлялся.
— Ладно. Просто не люблю, когда не знаешь, где ты.
— А я не люблю, когда не знаю, где ты.
Опять тишина. Затем — короткие гудки.
Утром Надежда сварила овсянку — невкусную, на воде. Села, не притронулась. Телефон лежал рядом, как наручники, тонкие, блестящие.
Она вспомнила, как было раньше: звонки, смех, споры. А потом — привычка проверять.
Сначала казалось: забота. Потом — настороженность. Теперь — контроль.
— Мам, — позвонил сын, Максим, из Калуги. — Ты почему не звонишь?
— Всё нормально, Макс, — соврала она.
— Опять ссоритесь?
— Нет. Просто устала.
— Он какой‑то странный стал, мама. Ты держись там, ладно?
— Держусь, — выдохнула.
После звонка слёзы подступили, но не вышли.
К вечеру Паша снова начал.
«Ты где?»
«На кухне.»
«А что делаешь?»
«Ем.»
«С кем?»
Она не ответила. Пошла к раковине, поставила чашку. Скрипнула дверца, загудела стиральная машина.
В голове всё крутились слова Лены: «Не волнуется он. Контролирует».
Может, и правда. Но зачем? Ради чего?
Телефон зазвонил снова.
— Ты мне ответь! — уже сорвался он. — С кем ты всё время? Почему трубку не берёшь?
— Потому что ем! — не выдержала она. — Можно мне пожить спокойно хоть час без твоего допроса?
Пауза.
— Значит, есть с кем...
Она не поверила своим ушам. Просто закрыла глаза и выдохнула.
Он пришёл спустя сутки.
Куртка пропахла сигаретным дымом, лицо усталое. Бросил ключи на полку, молча пошёл на кухню. Долгие годы совместной жизни учили её — первая не спрашивать.
Он плеснул себе чаю, открыл холодильник.
— Опять всё холодное, — буркнул.
— Так ты же не предупредил.
— А тебе что, трудно подогреть?
Она повернулась к нему, глядя прямо.
— Мне трудно ждать тебя, как привидение.
Он отставил кружку. Выглядел растерянно — будто не ожидал, что она может сказать хоть что‑то.
— Что за тон, Надь? Я, значит, пашу сутками...
— А я? Я существую тут между твоими "Где ты" и пустыми сутками без объяснений.
Он промолчал. Потом с шумом закурил, открыл форточку.
С улицы потянуло сыростью, откуда‑то глухо лаяла собака. Темно, в окно виден только отражённый силуэт двух людей — один устал, второй на грани.
Ночь. Четыре утра.
Телефон опять вибрирует на столе — уведомление. Она берёт, пальцы дрожат.
Сообщение от незнакомого номера:
«Ваш Паша заказал такси от бани до дома. Время — 02:47».
Она выдохнула.
Значит, всё‑таки не на объекте.
Сердце стукнуло раз, второй. Ей стало не жалко, не больно — просто пусто.
Она выключила телефон, легла, уткнувшись в подушку.
Сон не пришёл.
Утром он сидел за столом, будто ничего не было.
— Ты картошку не почистила?
— Нет, — сказала она. — Сегодня я никуда не спешу.
— Что опять случилось?
— Ничего. Просто больше не стану отвечать на твои звонки каждые пять минут.
Он засмеялся нервно.
— Да брось, Надь.
— Не брошу.
Она развернулась, подошла к двери, открыла окно пошире. Вошёл ледяной воздух.
— Пусть хоть комната проветрится. А то даже воздух у нас как под колпаком.
Он встал, подошёл ближе.
— Ты сама себе придумала. Я просто... волнуюсь.
Она посмотрела на него спокойно.
— Волноваться — это спросить, как дела. А не считать шаги.
Он отшатнулся, будто удар по лицу. Ничего не ответил. Только ушёл в спальню, хлопнув дверью.
Вечером пришла Лена. Принесла торт и новости.
— Видела твоего в «Берёзке». С водителем, что ли. Давненько, говорит, вместе работают.
— С водителем? — переспросила Надежда, чувствуя, как что‑то нехорошее поднимается изнутри.
— Ну да. Они ржали там с какими‑то молодыми.
Надежда не стала уточнять. Провела Лену, закрыла дверь, облокотилась на косяк. Слух звенел, как натянутая струна.
На столе стоял телефон.
"Он не вернётся сегодня", — мелькнула мысль.
Она набрала сообщение:
«Не звони больше. Я устала быть твоим объектом. Проверь кого-нибудь другого».
Но не отправила. Стерла, бросила телефон на диван.
Ночь накатила густая, липкая, без сна. Телефон молчал.
А утром экран мигнул.
Фотография.
Он, Паша. Рядом — молодая женщина. Та самая "с работы". Подпись снизу: «Люблю. Всё решено».
Надежда стояла на кухне, не чувствуя ног. Вода в чайнике закипела, пар заполнил комнату.
Скрипнула дверь подъезда — кто-то вошёл.
Телефон снова завибрировал. Звонок — от него.
Она протянула руку.
Пауза.
Палец застыл над экраном.
Продолжение
Продолжение рассказа — 99 рублей
(обычная цена 199 рублей, сегодня со скидкой в честь НГ2026)