Переговорная комната была настолько тихой, что даже тихий гул кондиционера казался оглушительным. Гладкие поверхности полированного красного дерева отражали тяжелое напряжение, висевшее в воздухе. В центре этой тишины стоял Итон Хейл, 35-летний мужчина с острыми чертами лица, безупречным внешним видом и явным гневом. Он не повышал голос, но каждое его слово было словно высечено из камня.
— Вы не можете заставить меня согласиться на это, — произнес он с ледяной интонацией, способной резать стекло.
Его дядя, сохраняя спокойствие, сложил руки.
— Это не принуждение, Итон. Это ответственность. Если ты хочешь удержать контроль, этот брак — единственный способ защитить слияние. Ты это знаешь.
Пальцы Итона нервно сжались, но он не позволил ни одной эмоции отразиться на лице. Вся его жизнь была построена на дисциплине, контроле и завоевании. Но теперь его империя использовалась против него в такой личной и болезненной вещи, как брак, который был организован без его согласия, с женщиной, которую он даже не знал. Его челюсть напряглась, но он не дал никому увидеть бурю внутри.
Адвокат аккуратно положил на стол юридическую папку и открыл её с отработанным движением. Перед Итоном предстали страницы с условиями и подписями, ожидающими его чернил. Он долго смотрел на них, словно пытаясь найти выход. "Брак без любви. Деловой контракт, замаскированный под традицию. Обязательства, навязанные не желанием, а давлением", — пронеслось у него в голове. Он вспомнил лицо своей матери, всё ещё лежащей в больнице, борющейся с долгой и изнурительной болезнью. Отказавшись от этой сделки, он рискует потерять компанию и власть защищать её. Итон медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.
— Каковы условия? — спросил он, стараясь сохранить хладнокровие.
Адвокат прокашлялся.
— Пять условий, мистер Хейл. Обе стороны должны появляться вместе на пяти крупных публичных мероприятиях как супруги. Никакого вмешательства в личную жизнь друг друга, никаких физических ожиданий. Брак длится один год, и истинная цель Союза остаётся конфиденциальной.
Итон кивнул, понимая, что это именно то, чего он ожидал. Брак, основанный не на привязанности, а на границах. Итон кивнул, сделав едва заметное движение.
— Хорошо, принесите мне ручку, — сказал он, взяв тяжёлую серебряную ручку с невозмутимым видом, хотя внутри у него всё сжалось. Тихая боль и воспоминания всплыли в его сознании. Три года назад он был глубоко влюблён в женщину, которая говорила правильные слова, пока не увидела шанс подняться выше. Она без колебаний обменяла его на сына сенатора. Последствия этой потери опустошили его, но он никогда не позволял себе показывать слабость. Любовь оказалась не только ненадёжной, но и опасной.
Он прижал ручку к бумаге, подписывая контракт, обещание без единого биения сердца. Только когда он закончил, адвокат добавил последнее уточнение.
— Невеста останется в секрете до церемонии — это просьба её семьи.
Итон резко поднял взгляд.
— Я не встречусь с ней?
— Нет, сэр, до самого дня свадьбы, — сказал он холодным, отстранённым голосом.
Медленно и глубоко он вдохнул, пытаясь успокоиться. Идеально. Брак, основанный на анонимности, — именно то, что заслуживал человек, который больше не верил в любовь. Он захлопнул папку, словно запечатывая свою судьбу. В комнате зазвучали тихие разговоры членов совета, обсуждавших пресс-релизы и логистику слияния. Для них сделка была завершена. Для Итона же это была клетка, в которую он добровольно закрыл себя.
Он вышел из переговорной без единого слова, его шаги эхом разносились по мраморному коридору башни Хейл. За окнами небоскрёбы Манхэттена светились поздним золотым светом, но он не чувствовал ни тепла, ни уюта. Прижав ладонь к холодному стеклу, он смотрел на город, который завоевал благодаря своей дисциплине и упорству. "Брак без любви", — пробормотал он себе под нос. "Да будет так".
Но глубоко под его внешней невозмутимостью, за слоями, которые он построил, чтобы выжить в этом мире, что-то едва заметно мерцало. Вопрос без ответа: надежда, которую он отказывался признавать, тихий шёпот в самом дальнем уголке его сердца. И он не имел ни малейшего представления, что один момент, предназначенный быть холодным и формальным, момент, когда невеста опустит фату, разрушит всё, что он считал своей судьбой.
Утром команда прибыла в пентхаус, принеся стойки с костюмами, отполированными туфлями и коробками запонок. Они снимали мерки, подгоняли воротники и закалывали ткань, пока Итон стоял неподвижно и отстранённо, смотря на город через стеклянную стену. Он почти слышал голос своего дяди: «Этот брак стабилизирует совет. Ты поступаешь правильно». Но правильное никогда не казалось таким неправильным.
ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ В ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛЕ
