Рассказы и истории

Лена и Павел познакомились в кругу общих друзей. С первого взгляда они понравились друг другу, что стало очевидно всем после вечеринки. Молодые люди начали встречаться и обнаружили много общего: любимые фильмы, книги и взгляды на жизнь. Им было комфортно и спокойно вместе. Павел часто говорил, что благодарен судьбе за их встречу, и Лена чувствовала то же самое. Этот скромный и симпатичный парень быстро стал для неё самым близким человеком. На момент знакомства оба недавно закончили вузы. Лена стала учительницей начальных классов, а Павел получил диплом инженера и устроился на завод...

Карина смотрела на человека, который когда-то спас ей жизнь, поддержал в трудный момент, помог не потеряться в этом мире. Она не могла поверить, что эта сильная и независимая женщина оказалась в таком беспомощном состоянии. У Анны Семёновны было всё: дом, успешный и состоятельный сын. Сначала Карина не поверила своим глазам, подумав, что это просто похожий человек. Но Анна Семёновна узнала её. Сначала она удивилась, потом смутилась и опустила глаза. Ей было стыдно за своё положение. Карина, преодолев оцепенение, подошла к ней и взяла за руки...

В то утро он почти не произнёс ни слова. Если бы он оставался молчаливым, Тересса никогда не узнала бы, что скрывают его усталые глаза, которые каждый день появлялись в кафе «Луна». Тересса Медина вытерла руки о фартук и взглянула на настенные часы. Было 7:00 утра, движение в кафе ещё было спокойным. Лишь несколько постоянных клиентов занимали столики из потёртого дерева. Среди них был мужчина, который всегда садился в правом углу, рядом с окном, выходящим на улицу Сентенарио. Диего Бараган появлялся в кафе точно в 7:00 каждый день на протяжении трёх месяцев...

Двор у старых панельных домов был, как всегда, оживлён: кто-то вёл сына из соседнего подъезда за руку, крутился мальчишка на самокате, кто-то тащил на поводке толстого лабрадора. Утро… или уже почти обед? Михаил, как обычно, торопился. Сегодня, правда, не на работу — выходной, но график внутри давно ни на что не ориентирован: всё через спешку, всё "на бегу". Вот ворота двора, Михаил чуть ускоряет движение — у него "Мазда", манёвренная, но места тут всегда мало. И — как назло! — одновременно подъезжает другая машина, белый "Форд"...

Голос продавца звучал сурово, но без злобы, скорее устало. Две девочки лет девяти стояли у прилавка, сжимая в руках буханку хлеба. Они были похожи друг на друга как две капли воды: куртки с разошедшимися швами, натёртые носы и взрослые глаза, полные усталости. Но самое главное, в их голосах не было ни мольбы, ни капризов, только отчаянная попытка говорить спокойно. — Мы принесём деньги, честно. Просто маме очень плохо, — сказала одна из девочек. Продавец отвёл взгляд, услышав знакомую историю. Он слышал её каждую зиму...

«О, где же были мои глаза?! Как я могла выйти замуж за такого человека? Их семья явно не в себе», — подумала про себя Маргарита, глядя на злобные лица мужа и золовки. Пять минут назад они ворвались в квартиру и с порога начали кричать на неё. Из-за шума она не разобрала ни одного слова. Затем Виктория, её золовка, замолчала. А через полторы минуты и её супруг Влад. — Что вы так разорались? — спросила Маргарита и добавила — Сейчас вам придётся меня выслушать. В 17:00 мне позвонила ты, Виктория. Рабочий день у нас заканчивается в 18:00...

В уютной деревне, затерянной среди зелёных холмов и бескрайних полей, с нетерпением готовились к знаменательному событию — свадьбе Ани и Саши. Этот день был долгожданным для всех жителей, ведь их любовь служила вдохновением для окружающих. Каждый житель деревни принял участие в подготовке. Они украшали дом цветами, готовили угощения и обсуждали наряды гостей. Утро выдалось особенно солнечным и ярким. Аня, невеста, проснулась рано, охваченная волнением. Её сердце билось быстрее, а мысли путались...

В ресторане витала особая атмосфера. Запах дорогих вин, изысканных блюд и тихие звуки живой музыки создавали иллюзию недосягаемой роскоши, которую могли позволить себе лишь немногие. За одним из лучших столиков у окна сидела женщина в элегантном костюме глубокого синего цвета. Её волосы были аккуратно уложены, а на пальце сверкало массивное кольцо с изумрудом. Перед ней на белоснежной скатерти стояли тарелки с редкими деликатесами. Она была известной миллионершей, олицетворением власти и успеха, привыкшей к постоянному вниманию окружающих...

Шестилетний Владик с интересом наблюдал, как бабушка Евдокия Матвеевна, вернувшись из медпункта, достала из серванта пузырёк с йодом и провела невидимую линию вокруг запястья. — Бабуля, что ты делаешь? — спросил внук. — Это я, внучок, границу рисую, чтобы чужая хворь в дом не проникла, — сказала она, взъерошив его светлые волосы и улыбнувшись. — А пока беги-ка, Владиславушка, к яблоне, принеси райских яблок. Будем варенье варить. Мальчишка быстро побежал в сад, где под августовским солнцем наливались соком антоновки...

Операционный зал №7 был пуст, кроме стерильного света и ровного гудения аппаратуры. Доктор Ольга Волкова, хирург, стояла у стола, поправляя перчатки. Её руки были уверенными, взгляд — сосредоточенным. Пациент, на каталке рядом, казался спокойным: Дмитрий Комаров, физик, человек средних лет с умными глазами и склонностью к нервной улыбке. Он пришёл на рутинную операцию по удалению доброкачественной опухоли — или так, по крайней мере, казалось при составлении предоперационной картины. — Готовы? — тихо спросила Ольга...

Вечер окутывал город усталостью. Офисное здание корпорации «Глобалтех», словно маяк, светилось неоновыми огнями и холодным блеском сотен окон. Внутри царила деловая суета: секретари собирали бумаги, охрана проверяла коридоры, а последние сотрудники спешили домой. Для большинства рабочий день подходил к концу, но для генерального директора Элины Сергеевны он только начинался. Она вышла из лифта на первом этаже в сопровождении двух помощников и личной охраны. На её лице читалась деловая строгость, но плечи выдавали усталость...

Ольга помнила запах папиных кожаных ботинок, стоявших у двери и улетучившийся вместе с его шагами. Тот вечер был серый как старые обои на кухне: отец собрал несколько вещей и ушёл к другой женщине. Мать молча стояла у плиты, глаза её были усталыми, но голос дрожал едва слышно: — Олечка, ничего, мы справимся. Ольга, тогда ещё пятилетняя, прижалась к матери и поняла, что слово «папа» отныне звучит иначе — как пробитая рана. — Почему он ушёл? — спросила она. — Иногда люди сами не понимают, что делают, — ответила мать и поцеловала дочь в лоб...