Есть такой тип актеров - вроде бы всегда на виду, сыграл десятки ролей, а спроси среднестатистического зрителя: «А что за человек?» - и в ответ чаще услышишь: «злодей из «Двух капитанов»…».
Николай Олимпиевич Гриценко из этой, увы, нередкой когорты. Его лицо помнят все. Его биографию - единицы. А ведь его судьба - это готовый сценарий с головокружительными взлетами, горькими падениями, любовными страстями и трагическим финалом, который иной режиссёр постеснялся бы выдумать.
От путей стальных - к подмосткам: Рождение артиста
Родился наш герой в далеком 1912-м, на шумной станции Ясиноватая в Донецких степях. Жизнь с детства диктовала суровую, «железнодорожную» логику: школа, затем политехникум, работа техником на стальной магистрали, а позже - конструктором на металлургическом заводе в Макеевке. Казалось, судьба прописана четко, как инженерный чертеж. Но где-то внутри тихого юноши теплилась иная искра. Он играл в самодеятельности, и этот опыт перевернул всё.
Решение сменить стабильность на зыбкую актёрскую стезю в 30-е годы было поступком отчаянным и смелым. Его путь к мастерству был тернист и извилист: Киевский техникум, МХАТ 2-й, школа при Театре Красной Армии и, наконец, та самая «Щука» - Щукинское училище при Театре Вахтангова. Именно здесь, в вахтанговских стенах, он обрёл творческий дом, которому остался верен до конца дней, даже ненадолго прервав службу для участия в Великой Отечественной войне (откуда был демобилизован по здоровью).
Триумф на сцене и на экране: Когда талант - это одержимость
Гриценко-актёр был феноменом. Коллеги, например Василий Лановой, говорили о нем с почти благоговейным изумлением. Он не «играл» роли - он в них вселялся, становился ими. Достаточно взглянуть на широчайший диапазон его театральных работ: от пронзительного, хрупкого князя Мышкина в «Идиоте» до комичного ханжи Мамаева в «На всякого мудреца довольно простоты» (за эту роль он получил Госпремию им. Станиславского), от романтичного Олеко Дундича до ироничного Тартальи в «Принцессе Турандот». Он был абсолютно органичен в любой, даже самой парадоксальной, ситуации.
Кинематограф подарил ему всенародную славу. После дебюта в «Машеньке» (1942) его звездным часом стала роль председателя Артомашова в «Кавалере Золотой Звезды» (1950), отмеченная Сталинской премией первой степени. А дальше посыпались работы, каждая из которых становилась событием.
Запомнился ли вам язвительный и циничный завклуб Вениамин Семёнович в «Большой семье»? А трагичный, зажатый в тисках условностей Алексей Каренин в «Анне Каренине» (1967)? Эта роль - вершина его драматического таланта, где за маской холодности он показал бездну человеческого страдания.
Зрители обожали его и в амплуа «идейных противников»: хитроумный глава «Киевского центра» Сперанский в «Адъютанте его превосходительства», жуликоватый золотопромышленник Перфильев в «Земле Санникова», аристократичный негодяй барон Остенфельзен в «Человеке в штатском».
И уж конечно, никто не забыл эталонного киноподлеца - директора школы Николая Антоновича Татаринова в «Двух капитанах».
Его герой был отвратителен, но при этом бесконечно живуч и убедителен. Гриценко умел наделять отрицательных персонажей такой психологической достоверностью, что им поневоле начинали сочувствовать.
Личная драма: Сердце, не знавшее покоя
Если в профессии у него был четкий маршрут и безупречный компас, то личная жизнь напоминала бурное, нередко штормовое море. Он был неудобным, страстным, легко увлекающимся мужчиной. Первый брак с актрисой Ириной Буниной, женщиной сильной и независимой, распался, оставив глубокую рану.
Попытка найти утешение в объятиях фотографа Галины Кмит привела к рождению сына, Дениса, которого Николай Олимпиевич так и не признал - трагическое решение, отголоски которого, быть может, терзали его позже.
Новая женитьба на артистке Инне Малиновской, рождение дочери Екатерины… Казалось бы, обретение покоя. Но внутренние демоны не унимались. Непростые отношения с алкоголем, мучительные переживания из-за ухода из жизни близких людей - матери и режиссера Рубена Симонова - всё это усугубляло душевный разлад. Он метался, искал утешения в мимолётных романах, причиняя боль тем, кто его искренне любил. Это была тёмная, непарадная сторона его жизни, которую невозможно игнорировать, глядя на светлый лик его героев.
Последняя роль: Битва с невидимым врагом
Самой страшной и жестокой ролью стала для Гриценко его собственная болезнь. Коварный недуг - рассеянный склероз - методично отнимал у него самое ценное для артиста: память. Представьте себе трагедию мастера, не способного запомнить пару строк. Но и здесь проявилась его титаническая воля и гениальная артистичность. На съёмках «Семнадцати мгновений весны» или «Двух капитанов» текст писали ему на листочках, развешанных по декорациям. А он, бросая взгляд на шкаф или стену, не просто «считывал» слова, а проживал их, наполняя непередаваемой интонацией, жестом, взглядом. Он превращал слабость в мощнейший актёрский приём.
Увы, болезнь была сильнее. Последний год жизни народный артист СССР провёл в стенах психиатрической клиники, постепенно угасая и теряя связь с миром. Его кончина 8 декабря 1979-го была горькой и несправедливой - он пал жертвой бытовой жестокости, избитый другими пациентами. Так оборвалась жизнь человека, который мог перевоплотиться в кого угодно, но не сумел спасти самого себя.
_______________
Николай Гриценко оставил нам не просто галерею образов. Он оставил урок высочайшего профессионального служения, когда талант - это не дар, а ежедневный, изматывающий труд души. Он показал, как можно до самого конца, даже в условиях отчаяния, бороться за своё искусство.
А что осталось в вашей памяти? Какой его образ запал в душу больше других - величественный Каренин, подлый Татаринов или, быть может, совсем другая, не упомянутая здесь работа?
Друзья, если такие истории о людях, составивших славу нашего искусства, важны для вас - поддержите наш канал: подпишитесь, чтобы не пропустить новые материалы. Ваша активность - лучшая память. Особая благодарность всем, кто участвует в акции «Память» и поддерживает проект донатами. Благодаря вам мы можем продолжать рассказывать. Спасибо, что остаётесь с нами.