Часть 1
Время шло.
Душевные раны Яны медленно, но верно затягивались. Теперь это были уже зарубцевавшиеся шрамы. Яна жила одна, ей было уже под 40, ни детей, ни мужа, ни профессии, ни работы нормальной.
Она часто грустила из-за этой своей бесприютности и неустроенности.
Так хотелось возвращаться домой к кому-то, заботиться о родном любимом человеке и принимать его заботу.
Одиночество — это грустно и даже страшно.
Конечно, женщина могла бы завести роман с кем-нибудь, но в её окружении не было людей, подходящих на роль второй половины. Яна знала, что такое настоящая любовь, и на меньшее теперь уже не могла согласиться.
Не могла она через себя переступить.
Она полюбила читать. Женщина стала постоянной посетительницей местной библиотеки.
Достоевский, Булгаков, Толстой.
Яна знакомилась с внутренним миром классиков, переосмысливала через призму событий в повестях и рассказах собственную судьбу.
В школе Яна не особенно любила литературу, все эти произведения казались ей скучными, половину слов она вообще не понимала.
Вот, видимо, теперь настал подходящий момент.
Яна завела кошку. Маруся оказалась очень умным и ласковым животным. Она будто бы чувствовала настроение хозяйки. Если Яна приходила грустная, кошка принималась мурлыкать и тереться о её ноги, словно успокаивая.
А когда хозяйка уставала, Маруся становилась тише воды, ниже травы.
В тот осенний холодный вечер Яна собрала для Маруси вкусный ужин с работы. Остатки красной рыбы и обрезки говядины. Для себя, конечно, тоже кое-что прихватила. Удивительно, сколько остаётся на кухне продуктов к концу смены.
Приличная экономия на питании получается.
Яна застегнула кортку под самое горло, натянула на уши шапку. Выходить на улицу совсем не хотелось. Ветер завывал так, что стёкла дрожали. Ещё и дождь, кажется, начинался. Ну, не ночевать же на работе.
Дома Маруся, любимая книжка, мягкий диван. Там уютно и тепло, хотя и очень одиноко.
Да и идти-то не так далеко, пара кварталов, и Яна на месте.
Она специально сняла квартиру рядом с рестораном, так что выходила экономия не только на еде, но и на проезде. Приходилось быть практичной.
На улице уже совсем стемнело. Яна быстрым шагом двинулась в сторону дома.
Чувствовалось приближение зимы. Совсем скоро выпадет снег, улицы станут светлыми, нарядными, появится новогоднее настроение. А пока вокруг было слякотно, неуютно, в такую погоду хотелось скорее оказаться дома.
Улицы были пустынны, что неудивительно. Начал накрапывать холодный противный дождь.
Ледяной ветер обжигал щёки.
Яна шла по детской площадке, которая в темноте напоминала декорации к фильму ужасов, когда услышала этот голос.
Слабый, дрожащий голосок, в котором явственно звучало отчаянье.
— Тётенька! Помогите, пожалуйста, кушать хочется.
Яна остановилась. Это было очень неожиданно, услышать на улице в такую погоду голос маленького ребёнка.
Взрослых поблизости не наблюдалось, да и обладателя тонкого голоска Яна тоже не видела.
— Поможете, да?
Из каюты деревянного цветного корабля, гордо возвышающегося на детской площадке, вышла девочка. Маленькая совсем, на вид ей было не больше пяти лет. Огромные испуганные карие глаза, пухленькие губки, черные красивые загнутые брови.
Из-под растянутой шапки выбивались спутанные каштановые пряди. Девочка была одета в серую мальчишечью куртку, которая была ей велика размера на два минимум, на её ногах красовались стертые почти до дыр кроссовки. Всё указывало на то, что малышка из нищей семьи. Если у неё вообще есть семья.
Должна, наверное, быть. Дети ведь не бывают сами по себе. Или в детском доме растут, или близкие взрослые их растят.
Девочка смотрела на Яну изучающе, будто пыталась понять, кто перед ней, друг или враг.
— Что… Что ты тут делаешь? — произнесла, наконец, Яна.
— Сижу. Шла по улице. Вдруг дождь начался.
Ветер поднялся. Вот и спряталась здесь.
— А где… Где твои родители?
— Мама умерла, а папа пропал куда-то. Мы сначала с ним ехали долго-долго на поезде. В поезде здорово, тепло, постель чистая, еды много. Мы к бабушке ехали, так папа сказал, а потом вышли из поезда, папа приказал его подождать и ушел.
Ну, а я отправилась его искать, только нет его нигде.
— Зачем же ты ушла? Наверное, папа вернулся за тобой, но не нашел. Теперь волнуется, бегает, ищет свою дочку.
— Я долго ждала, — покачала головой малышка. — Мы приехали утром, а с вокзала я уже ночью ушла, когда стемнело.
Это действительно выглядело странным.
Яна могла бы понять, если бы мужчина оставил дочь на несколько минут, чтобы, не знаю, в туалет сходить, вещи в камеру хранения сдать. Но, по словам девочки, она прождала родителя целый день.
— Бросил он меня, наверное, — вздохнула малышка. — Папка меня не любит. Это мама любила, но она умерла уже. А папка… Я сама слышала, как он про меня другу своему говорил, что я в тягость ему.
— И что же теперь с тобой делать?
Яна не знала, что предпринять. Оставлять девочку на холоде было нельзя. Это точно. Тащить ребенка в полицию — тоже не вариант. Малышке сейчас нужны хороший ужин и тёплая постель, а в отделении ей придётся всю ночь на каком-нибудь стуле просидеть, пока протокол составят, пока разберутся, куда её девать, пока вызовут опеку или кого там вызывают в таких случаях.
— Идём сейчас ко мне, — решилась, наконец, Яна. — Поедим, телевизор посмотрим. У меня кошка есть, поиграешь с ней. А завтра мы в полицию отправимся, и дяди полицейские решат, что с тобой делать.
— Полиция?
Девочка сразу напряглась.
— Не надо в полицию. Я ничего плохого не сделала.
Яна поняла, что малышка от чего-то боится полицейских. Скорее всего, она переняла такое отношение к представителям правоохранительных органов от родителей. Возможно, те занимались чем-то преступным. Вполне вероятно. У нормальных людей дети в такой ситуации не оказываются.
— Полицейские добрые и хорошие, — успокоила малышку Яна. — Мы попросим их, чтобы они твоего папу нашли. Хорошо?
— Да, — кивнула девочка и добавила, — Я очень кушать хочу, тетя. У тебя дома колбаска есть?
Сердце Яны сжалось от жалости к этому голодному брошенному ребенку. Чем-то она ей саму себя в детстве напоминала - никому не нужная, всеми забытая и заброшенная.
Яна протянула девочке руку, та улыбнулась и с радостью вцепилась в ее ладонь.
По дороге они познакомились.
Девочка прекрасно знала свое имя — Кира, а вот фамилию назвать не могла. Это было странным для довольно смышленого ребенка пяти лет.
Кира рассказала немного о своей жизни.
Сначала малышка жила с мамой и папой где-то то ли в деревне, то ли на окраине маленького города. Родители её, судя по всему, выпивали.
Кира упоминала шумные кампании и драки, засыпающих прямо на полу людей, в том числе и совершенно незнакомых. И во всём этом рос маленький ребёнок.
Слушая Киру, Яна думала о том, что ей еще повезло в детстве оказаться в семье тетки. Да, ее не очень-то любили и уж тем более не баловали, но и свидетелем таких сцен, она никогда не была.
Киру почти каждый день возили на работу. Как поняла Яна, родители доставляли ее в центр небольшого города и оставляли в переходе, милостыню просить.
Ездить, по словам девочки, приходилось далеко. Кире много подавали, еще бы такой кукле-то. Одни глазенки карие чего стоят. Вообще в Кире угадывалась примесь восточной, по всей видимости, крови.
Смуглая кожа, угольно-черные ресницы и брови. Она походила на красивую, дорогую куклу. Дал же Бог кому-то такое сокровище. А они его не берегут, не ценят. Кире бы в садик ходить, нарядные платья носить, с подружками играть. Вон она какая, энергичная, любопытная.
Но девочке приходилось проводить дни в тёмном подземном переходе и клянчить мелочь у прохожих.
— Тебя не обижали там? — спросила Яна.
Мало ли что может произойти на улице с маленьким ребёнком?
- Нет», — покачала головой Кира. — Меня в переходе все знали уже, и дядя Матвей — гитарист, и тётя Клава, она носки, вязанные продавала, да и папка часто приходил, проверял меня.
Вечером семейство Киры возвращалось домой, и дальше — по обстоятельствам.
Иногда Кира оставалась одна на несколько дней в пустом доме, родители гуляли у кого-то, в другой раз компания собиралась у них. Кира не знала другой жизни и потому рассказывала обо всём, происходившем с ней, легко и непринуждённо. Для неё это было нормой.
У Яны же тем временем чуть волосы на голове от ужаса не шевелились.
Надо же! Сколько всего выпало на долю маленького ребёнка!
— А потом мамка умерла, — вздохнула Кира. — Папка говорил, эта водка ей плохая попалась, а его Боженька спас, он раньше заснул, до того, как эту бутылку открыли, вот и выжил, а мамы не стало, вот, и подруги её отравились.
Кира очень скучала по матери. По словам девочки, та любила её, конфетами угощала, красавицей и принцессой называла, хвостики ей красивые делала.
Ну, била иногда, конечно, обычно такое случалось в дни, когда Кире мало подавали. Зато если подавали много, целовала, обнимала, песни дочки пела и смотрела на нее добрыми глазами.
— Папка, он не такой. Он меня никогда не обнимал, и песен мне не пел, и сказок не рассказывал, не любит он меня, но все равно он мой папка.
И он обо мне заботится, а вот теперь он потерялся или бросил меня, потому что я ему не нужна.
Они, наконец, добрались до её квартиры.
— Ты проходи, не стесняйся. Видишь, Маруся нас встречает уже. Соскучилась?
Кира, похоже, впервые оказалась в нормальной квартире. Всё здесь казалось ей странным, удивительным.
Простые вещи вызывали настоящий восторг у малышки. Например, ванная. Яна сразу же наполнила её до краёв тёплой водой, чтобы отмыть чумазую девочку.
Или светильник на стене, или тостер, да вообще всё.
После ванной Яна закутала Киру в свой халат и прямо на руках отнесла свою маленькую гостью на кухню. Здесь малышку уже ждал ужин из дорогого ресторана.
Запечённые на гриле овощи, куриный шашлык, фрукты. При виде этого разнообразия Кира даже растерялась.
— Это что, все есть можно? Мне?
- Тебе, тебе, — улыбнулась Яна. — Попробуй, это очень вкусно.
Кира с жадностью набросилась на еду. А потом Яна уложила Киру спать в импровизированной кровати, сооружённой из двух мягких кресел.
Второго спального места у неё в квартире не было.
— Мне так у тебя понравилось, — призналась сонная малышка. — Пусть мой папка вообще никогда не найдётся. Я хочу с тобой остаться.
Эти слова отозвались теплом в сердце Яны. Ей было приятно, что Кире у неё понравилось. С другой стороны, привязываться к малышке нельзя.
Завтра в любом случае придётся идти с ней в полицию, а жаль, как же это приятно, заботиться о ребёнке, видеть его счастливые глаза, открывать ему мир, непередаваемые ощущения.
Пусть всего на один вечер, но Яна почувствовала себя матерью чудесной девочки.
Утром пришлось наряжать малышку в её старые, грязные вещи, других-то не было.
Яна отпросилась на работе, объяснила ситуацию, там вошли в положение. Ещё и советов надавали, как с полицейскими разговаривать, чтобы те не подумали, что добрая женщина забрала чужого ребёнка.
Яна удивилась.
О такой возможности она даже и не задумывалась.
В отделении Яна обратилась к дежурному, рассказала ему свою историю. Тот удивлённо окинул глазами двух посетительниц и позвонил кому-то.
Потом назвал номер кабинета и пропустил женщину с ребёнком за вертушку.
Молодой человек в погонах выслушал Яну, потом задал несколько вопросов Кире, после чего записал данные Яны и предложил ей отправляться домой.
— А как же девочка?
— С девочкой теперь будем мы разбираться. А вы оставайтесь на связи. Мы обязательно с вами свяжемся. Вы как свидетель теперь по этому делу проходите.
— Что с ней будет?
Яне была уже не безразлична судьба Киры. Тем более девочка так доверчиво цеплялась за ее руку. Как это? Уйти и оставить ее здесь, с чужими людьми? Малышка и так натерпелась.
— А можно мне взять её? Я обещаю, что буду на связи с вами 24 часа в сутки и при малейшей необходимости доставлю ребёнка куда угодно.
Полицейский отрицательно покачал головой. По его глазам было видно, что он и рад бы помочь Яне и Кире, но не положено.
— Я хочу забрать её.
Эти слова вылетели из уст Яны, прежде чем она успела подумать. «
— Удочерить. Если её родители не найдутся, я возьму ребёнка под опеку, временную, постоянную, неважно, только бы она со мной была.
— Уверены? — полицейский удивлённо посмотрел на Яну.
— Более чем. Я не хочу, чтобы она находилась в детском доме или больнице. Пусть переждёт все необходимые процедуры у меня. Я всё, что надо, подпишу, справки предоставлю.
— Будем иметь в виду, — кивнул полицейский и сделал какие-то пометки в отчёте.
Но Кире всё же пришлось провести с чужими людьми около месяца.
Сначала её положили в больницу, в так называемый карантинный блок. Там девочку обследовали от и до. Выяснилось, что здоровье у малышки отменное. Потом Кира отправилась в приют.
Яна навещала малышку почти каждый день. Кира, завидев её, бросалась к ней со всех ног и крепко обнимала. Это были такие приятные мгновения.
Яна всегда приносила девочке гостинцы, какую-нибудь сладость или интересную игрушку.
Женщина всё это время готовила документы на удочерение девочки, собирала необходимые справки, посещала школу приёмных родителей. Она уже и помыслить не могла, что Кира будет жить с кем-то другим.
Да и сама девочка всей душой тянулась к Яне. Жаль, что мнение пятилетнего ребёнка вряд ли будут учитывать в суде.
Вот было бы ей хотя бы десять.
Поиски отца Киры никак не продвигались. Ориентировки, опрос возможных свидетелей, расклеенные на столбах объявления, сюжеты по ТВ. Это не давало никаких результатов.
Родитель Киры словно сквозь землю провалился. Яна склонялась к тому, что малышка права. Отец действительно бросил дочь, просто оставил на вокзале в незнакомом городе. Отличный план, если хочешь, чтобы тебя никогда не нашли.
С удочерением у Яны намечались проблемы.
Незамужняя женщина, своего жилья нет, зарплата маленькая, всё шло к тому, чтобы отправить Киру в детский дом.
А там… там озлобленные дети, сердитые воспитатели, козёнщина.
Яна не могла себе представить нежную Киру в таких условиях. Малышка, конечно, многое успела пережить за свои пять лет, но всё же у неё были родители, которые как могли заботились о ней. А в детском доме девочка вообще никому нужна не будет.
Коллеги посоветовали Яне нанять адвоката, и даже дали контакты специалиста, конёк которого подобные дела. Услуги профессионала стоили не дёшево. Яне пришлось продать украшения, которые когда-то дарил ей Виктор.
Женщина почти не носила их, куда теперь надевать такую роскошь?
Она хранила эти вещицы как память о тех временах, когда была любима и счастлива.
Но ради Киры Яна с лёгкостью рассталась с побрякушками. Вырученных денег хватило на адвоката. Ему пришлось потрудиться. Дело оказалось не из лёгких, но в итоге победа.
В тот день, когда Яна получила на руки заключение суда, ей показалось, что с её плеч гора свалилась. Они с Кирой теперь будут вместе.
Малышка спасена, ей не придётся жить в казённых стенах. А у Яны теперь есть ребёнок. Свой, любимый, родной, самый лучший.
Яна в тот же день отправилась в приют, чтобы забрать Киру домой. Девочка даже расплакалась от обилия эмоций.
— Я уеду с тобой и больше никогда-никогда сюда не вернусь, — радовалась Кира, обнимая Яну.
Дома уже всё было готово к приезду малышки. Теперь у Киры была своя собственная кровать с новым постельным бельём, с мультяшными принцессами. Рядом стоял шкаф, полный красивых платьев, а перед окном высился письменный стол, необходимый для занятий.
Яна выполнила все требования органов опеки, обустроила для девочки уголок, создала ей условия для роста и развития, и женщине было это в радость.
Выбирать детскую мебель, одежду, игрушки и книжки — гораздо приятнее заботиться о ком-то, чем о самой себе. В этом была вся Яна.
И началась у женщины новая жизнь.
В третий или даже четвёртый раз за её 40 лет всё поменялось кардинально, Только теперь перемены эти были однозначно к лучшему.
продолжение