Ну что ж, история обыкновенная, можно сказать, житейская: никаких там страстей египетских, а просто жизнь, как она есть, с её маленькими хитростями и большими недоразумениями.
Жили-были Маша и Вася, поженились они еще при советской власти. Точнее, на самом её закате, в восьмидесятых годах. Любили друг друга, как полагается молодым: он носил её на руках, а она ему борщ варила. Потом, как по расписанию, появились дети. Жили в общежитии, мечтали о большем. И всё бы хорошо, да только страна, на которую они возлагали надежды, взяла и распалась, совершенно неожиданно для простого человека.
Вася, он человек был советский, воспитанный, думал, что раз он инженер, да ещё и хороший инженер, то так тому и быть до пенсии. Ну, как не работать? Он и пошёл работать на свой завод, только завод этот скоро встал, а потом и вовсе как-то обеднел. Деньги Васины стали небольшими, прямо скажем, нищенскими, не хватало на хлеб с маслом, да на молоко детям, зарплату задерживали, аж полгода. А уж про колготки Маше, про курточки модные сыновьям, забыть пришлось. Он тогда пошел трубы у граждан чинить, да краны, сантехником устроился, все копеечка в дом.
Маша наша была женщина с характером, работала она, между прочим, медсестрой: руки золотые и сердце доброе. Но видит она – семья тонет, дети маленькие, муж зарплату приносит, будто подаяние. Бросила Маша свою медицину, и поехала торговать. Товар возила. Откуда? Да из Польши сначала, потом и подальше.
Девяностые годы у нашей Маши были не то, чтобы весёлые, а очень даже беспокойные. Ездила она за товаром, таскала эти огромные, цветастые сумки, торговала на рынке всем подряд: то кофточками, то куртками, то ещё какой жизненно необходимой ерундой. Тяжко было, ох как тяжко, но зато деньги стали появляться в доме, а не эти Васины бумажки, на которые только в трамвае проехать, можно было жить.
Вася же дома сидел. Вернее, работал сантехником, за детьми в школе приглядывал, уроки с ними делал, ужин разогревал. Мужик он был неплохой, в хозяйстве рукастый, только вот с деньгами у него как-то не сложилось. Он и обижался порой, что Маша дома не ночует, что пахнет от неё то ванилью, то ещё чем-то заграничным, но суп он ел горячий, с мясом, и дети были обутые-одетые, так и мирился.
И вот, в девяносто пятом году, совершили они большую покупку, накопила Маша денег и купила квартиру по случаю, да не какую-нибудь, а четырёхкомнатную, в хорошем районе. Все ахнули. Вася ходил, как именинник, обоями интересовался, полы настилал. Гордился, хоть и копейки в эту квартиру не вложил, но ведь муж, глава семьи! Своими руками ремонт сделал, неплохой. В общем, водрузили они своё семейное знамя на новые квадратные метры, и зажили припеваючи.
Дети росли уже в достатке, у них были эти самые «тамагочи» и джинсы «правильные», школу окончили, в колледжи поступили. Жизнь, вроде, наладилась. И Маша, уставшая от беготни и этой вечной рыночной суеты, решила, что хватит, да и времена стали меняться, прибыль пошла не та. Бросила она свою торговлю, отдышалась немного, поучилась и пошла работать массажистом, руки-то у неё хорошие. И опять пошли у неё деньги: уже не такие бешеные, как в лихие девяностые, но стабильные.
И вот тут у Маши в голове, которая всегда была не пуста, а полна расчётов, созрела новая комбинация. Дети взрослые, учатся, вот-вот вторыми половинками обзаведутся, а жить с их семьями в одной квартире Маша совершенно не хотела.
Нужно, думает, им по однокомнатной квартире купить. Но оформить на себя, мало ли что в жизни случится. А к Васе у неё, надо сказать, доверия уже как-то и не было. Ещё в те самые девяностые пару раз прихватила она Васю на измене: то с бухгалтершей своей с завода, то с соседкой по лестничной клетке, неловко как-то получалось. Приедет Маша из-за границы, сумки едва волочит, а у него тут компот свежий стоит, и взгляд виноватый. Ну, что делать? Ругалась, конечно, скандалы устраивала, но простила. Дети же, он за ними присматривал, без него никуда. Так и жили: она – добытчица, он – хранитель очага, да ещё и с грешком маленьким.
И вот теперь Маша думает: куплю я эти квартиры, а они будут считаться совместно нажитым? Это ж Вася будет на половину претендовать. А он, может, свою бухгалтершу туда поселит? Или соседку? Нет, думает Маша, так дело не пойдёт. Надо законы изучать, у юриста проконсультироваться.
Предложила Маша Васе брачный договор составить.
- Давай, Василий, цивилизованно все имущество заранее поделим: на чьё имя куплено, то тому и принадлежит.
Вася аж поперхнулся за ужином.
- Какие договоры? Мы же семья, всё пополам.
А сам думает про четырёхкомнатную-то квартиру: она ж общая, совместная. Как же так? Он в ней и обои клеил, и розетки менял, и даже линолеум стелил.
И тут Маша, которая уже все ходы просчитала, как в шахматах, делает тонкий манёвр.
- Ладно, Василий, четырёхкомнатную не тронем, оставим как есть. Но в договоре пропишем доли: мне – две трети, тебе – одна треть. Справедливо? Я же её покупала, а на новые квартиры правило будет: на чьё имя куплено, того и собственность.
Задумался Вася, сидит, картошку в тарелке ковыряет. С одной стороны обидно, мужик ведь. С другой – квартира-то большая остаётся в долевой собственности, и доля в ней есть. А с третьей – чувствует он за собой некоторую вину, те самые старые грешки. И дети… Детям же надо помогать. А где он, Вася, деньги на квартиры возьмёт? Силы не те, время не то.
- Ладно, пиши свой договор, только чтобы всё по закону.
Сходили они к нотариусу, важному, солидному. Тот бумаги разложил, всё объяснил строгим голосом. Вася подписывал, аж руки дрожали, казалось ему, что подписывает он какую-то вражескую бумагу, итог своей жизни. Словно не брачный это договор, а что-то вроде мирного соглашения между двумя державами, которые вместе жили, но так и не слились в единое государство.
Маша же подписала быстро, поставила точку в долгой истории своих тревог и сомнений.
Договор положили в сейф, рядом с паспортами и свидетельствами о рождении детей, а жизнь пошла своим чередом.
Прошел год. Маша, не мешкая, реализовала свой стратегический замысел: поднатужилась, подсобрала, да и купила по однокомнатной квартирке детям: одному – в том же районе, другому – чуть подальше, но тоже неплохо. Сыновья, получив ключи от новой жизни, моментально засеменили в сторону от родителей, зажили отдельно, с гитарами, девушками и прочими атрибутами свободного бытия, забегали к родителям нечасто, в основном по праздникам, да когда стирку бесплатную принести нужно.
Остались Маша с Васей вдвоём в своих хоромах, тишина стала непривычной, простор – даже чрезмерным. Вася как-то сник. Детей-то нет, за ними не надо присматривать. И стал он, что греха таить, больше времени уделять самому себе: то на рыбалку уедет на выходные, то в гараже с приятелями заночует. Маша же, напротив, работала: руки у неё были золотые, клиентов – полно. Массировала она спины и шеи всем желающим, и деньги, хоть и не рыночные, но текли исправно.
И вот, однажды, судьба, эта насмешница, подстроила казус самый обыкновенный, но оттого не менее обидный. У Маши в тот день отменились сразу трое клиентов. Сидит она, значит, на работе, чай пьет, скучает. И решила – схожу-ка я в поликлинику, справку себе оформлю, давно собиралась, да домой пойду. Собралась, вышла, дошла до поликлиники, а там очередь – мама не горюй. Вздохнула Маша, развернулась и пошла домой пораньше.
Подходит к своей двери, заходит, слышит – из спальни голоса. Не телевизор, а самые что ни на есть живые, и смех женский, легкомысленный такой, и Василий что-то басит, довольным голосом.
Стоит наша Маша в прихожей, в одном пальто, с сумкой в руке.
- Я тут за справками бегаю, плюшки пеку, ему обед в холодильнике оставила, а он опять!
Не стала Маша кричать, не стала стучать, она ведь женщина действия. Поставила сумку, сняла пальто, повесила аккуратно на вешалку и прошла на кухню. Взяла в руки большую эмалированную кастрюлю, ту самую, в которой ещё с утра щи варились, и пошла прямо к спальне, распахнула дверь.
Картина, как вы понимаете, предстала не для слабонервных. Вася сидел на краю кровати, красный, как рак, а рядом с ним – краля: не бухгалтерша даже и не соседка, а какая-то новая особа, молоденькая, с волосами цвета морковки. Оба, конечно, обомлели, замерли неподвижно в позе неприличной.
Маша же не сказала ни слова. Она подошла к шкафу, откинула дверцу, стала швырять Васины вещи прямо в эту самую кастрюлю. Рубашки, носки, трусы, бритвенный станок. Молча, методично, наполнила кастрюлю до краёв.
– Васенька, – говорит наконец голосом ледяным. – А ну-ка собрал свою гостью и марш отсюда на все четыре стороны, ключи от квартиры положи на тумбочку.
Вася опешил, пытался что-то лепетать:
- Маша, да я, да мы просто, не делай сцен.
Но Маша его даже слушать не стала, развернулась, пошла в гостиную, села в кресло и включила телевизор.
Пришлось Васе, красному от стыда и злости, одеваться впопыхах. Вышли они с кралей этой, можно сказать, под аккомпанемент телесериала и с кастрюлей с вещами в руках.
С тех пор Вася в четырёхкомнатной квартире не жил, перебрался к знакомым, потом на работу устроился вахтовым методом. А Маша подала на развод.
И вот, в 2008 году, когда весь мир заговорил о каком-то своём кризисе, у наших героев случился кризис личный, окончательный и бесповоротный. Пришли они в ЗАГС, и тихо, без скандала, оформили разрыв отношений.
И всё, кончилась двадцатилетняя история. Вышли они из здания суда в разные стороны.
Жили они после всего этого, как водится, порознь. Маша в своей четырехкомнатной квартире, одна, как перст, дети в своих однокомнатных. Вася где-то мыкался, снимал угол, потом комнату, купил какой-то уголок себе. Вспоминал иногда свою былую жизнь, свою одну треть в тех хоромах, да махал рукой, думал, проще забыть. Но время, знаете ли, штука хитрая: то оно раны затягивает, то, наоборот, старые обиды на поверхность вытаскивает.
И вот, прошло лет этак пятнадцать с момента развода. Встречает как-то Вася своего старого знакомого, а тот, за рюмкой чая, хвастается:
- Я после развода с бывшей судился, так полдома отсудил, все по закону.
И запала Василию в голову эта мысль. А почему, собственно, он не попробует? Вспомнил он про свой брачный договор, про ту самую одну треть. Полез в старые бумаги, нашёл потрёпанную папку, сидит, читает: «Собственностью Василия является 1/3 доля…».
Решил он действовать. Пошёл, значит, в ту самую контору, где права на квартиры учитывают, которая называется Управление Росреестра. Принёс им свой брачный договор, паспорт, развёл руками:
— Вот, желаю свою долю оформить, как положено.
А ему там чиновники, люди суровые, отвечают:
— Не можем, гражданин. Квартира-то целиком на вашу бывшую супругу записана. Она собственница, а вы в наших бумагах нигде не значитесь. Вот если бы она пришла и написала заявление, что согласна на вас одну треть переписать, тогда другое дело, а так — нет.
Попробовал Вася с Машей связаться: звонил, стучался в дверь, но Маша его и слушать не стала.
- Всё между нами кончено, мы в разводе, иди своей дорогой.
Что оставалось делать Василию? Видит он, что по-хорошему не получается, взял, да и написал заявление в районный суд, написал длинно, скучно, как полагается:
- Прошу произвести раздел… Признать за мной право… Взыскать расходы….
Цифры всякие указал, госпошлины, которые он зря уплатил. В общем, подал в суд на свою бывшую Машу.
Судья выслушала обе стороны. Маша пришла, бумаги свои принесла. Говорит:
- Он всё знал, договор сам подписывал. Развелись мы в 2008-м, а судиться пришёл только в 2024 году. Шестнадцать лет прошло! Срок вышел, этот самый, как его… срок исковой давности, опоздал он. И вообще, в договоре у нас пункт есть, что после развода всё остаётся тому, на кого записано. Записано на меня, значит, и квартира моя целиком.
И районный суд Василию отказал, мол, действительно, опоздал, сам виноват.
Опечалился Вася, но нашёлся у него какой-то знакомый, сведущий в законах. Посмотрел он решение и аж засмеялся.
- Да тут явная несуразица, надо обжаловать.
Подали они жалобу в городской суд, а там судебная коллегия с решением районного суда не согласилась, отменили его.
Объяснили так:
«Срок исковой давности начинает течь не с момента развода, а с того момента, когда человек узнал, что его право нарушено. Василий узнал об этом только тогда, когда в Росреестре ему отказали в 2023 году, так что не опоздал. А что касается договора, так в его третьем пункте чётко сказано: Васе — одна треть, Маше — две трети. Это специальное условие для конкретной квартиры. Оно и должно действовать».
И постановили: разделить квартиру согласно брачному договору, признать за Васей одну треть, за Машей — две трети. И даже часть денег на пошлину с Маши в пользу Васи взыскали.
Обрадовался Вася несказанно, уже думал, победа, ан нет, не тут-то было.
Маша, получив такое решение, написала новую кассационную жалобу в третью судебную инстанцию — во Второй кассационный суд общей юрисдикции. Написала так:
- Уважаемые судьи, в горсуде недопоняли, брачный договор — это система. Да, в пункте 3 есть доли, но пункт 4 устанавливает общее правило на случай развода: всё имущество остаётся тому, на кого оформлено. И это правило касается ВСЕГО имущества, без исключений. Квартира оформлена на меня, на Машу. Значит, после развода в 2008 году она перестала быть общим имуществом и полностью перешла ко мне. А пункт 3 про доли действовал только ПОКА БЫЛ БРАК. Брак кончился — кончилось и действие этого условия. Вася шестнадцать лет не предъявлял прав, значит, согласился с таким положением вещей, а теперь вдруг вспомнил, это неправильно.
Судьи кассационного суда стали всю эту кашу разбирать, читали брачный договор, читали решения прежних судов и пришли к выводу, что горсуд, пожалуй, поторопился, не всё исследовал, не разобрался до конца, как же эти два пункта договора друг с другом сочетаются. Почему Вася молчал все эти годы? Может, он и пытался свою долю оформить, но Маша ему препятствовала? А может, и нет, это надо выяснять. И главное — какой из пунктов договора главный после расторжения брака? Тот, что про конкретные доли в квартире, или тот, что про общее правило «чье имя»? Что сами Маша и Вася имели в виду в далёком 2005-м, подписывая эту бумагу у нотариуса?
Подумали судьи, почесали в затылке (образно выражаясь, конечно) и вынесли вердикт: решение городского суда отменить, недоработали там, не докопались до сути, дело нужно рассмотреть заново, на том же апелляционном уровне, но уже более тщательно, с учётом всех этих хитросплетений.
И отправили они это дело обратно в городской суд на новое рассмотрение.
Вот и сидят теперь наши герои в ожидании. Вася — с робкой надеждой на свою одну треть, которую ему то дают, то отнимают. Маша — в полной уверенности, что её две трети уже давно стали целой квартирой, которую она сама и купила. Не расстраивается Маша, да и не до того ей, честно говоря. Пока суды да пересуды идут своим чередом, жизнь вокруг бьет ключом, особенно в Москве, которая в начале декабря превращается в настоящую столицу идей и технологий. Внук Машин, Андрей, как раз этим увлечен — в телефоне у него не игры, а какие-то схемы да формулы. Пришел как-то, глаза горят:
— Ба, ты не представляешь, какие события будут! Я уже сходил, посмотрел XXVII Международную ярмарку интеллектуальной литературы «Non-fiction», Международный литературный форум. Вот, смотри, программка.
И правда, первая половина декабря в городе — это такой интеллектуальный и технологический марафон
Вот, к примеру, прямо 10 декабря, в самый разгар судебных волнений по нашему делу, для всех желающих пройдет онлайн-вебинар «Искусственный интеллект в действии». Говорят, там объяснят, как эти самые ИИ-агенты могут бизнесу пользу приносить. А следом, 10-11 декабря, — крупная онлайн-конференция «GO DIGITAL 2025», целых два дня будут обсуждать передовые цифровые решения. Сидишь дома, чай пьешь, а мир будущего к тебе в гости заходит.
Но самое, конечно, громкое — это очные форумы. 11 декабря в Цифровом Деловом Пространстве соберутся главные борцы с кибермошенничеством на форум «АнтиФрод Россия-2025». После всей нашей истории с документами, судами и спорными договорами важно сегодня разбираться в хитросплетениях законов и технологий, чтобы себя обезопасить. Там как раз эксперты и регуляторы будут говорить о том, как противодействуют мошенникам в сфере высоких технологий. Прямо тема для размышлений!
А 12-13 декабря в кластере «Ломоносов» развернется целый форум технологического предпринимательства «ТехПред-2025». Молодые умы, стартапы, инвесторы — кипит жизнь, строятся новые проекты. Говорят, это одно из ключевых событий года для стартап-движения. А еще 13 декабря финал битвы роботов.
Читает Маша с Андреем программу и думает: вот она, настоящая жизнь — не в делении старых квадратных метров, а в создании чего-то нового. Пока они с бывшим мужем тут судятся о прошлом, они там конструируют будущее.
И где здесь правда, а где кривда — разобраться сложно, прямо как в жизни. Одно ясно: история Маши и Васи не закончена, продолжение следует. Рассмотрение, первое, назначено на 10 декабря 2025 года, но, думаю, еще и до лета 2026 года судиться будут.
*имена взяты произвольно, совпадение событий случайно. Юридическая часть взята из:
Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 28.10.2025 по делу N 88-26747/2025