Название я помню до сих пор так ясно, будто это название длинного ролика, который я много раз прокручивала в голове: «Его интересуют только твои деньги и квартира».
А началось всё с самого обычного дня.
Была поздняя осень. Я вернулась с работы, поставила чайник, скинула сапоги посреди коридора и ругалась на себя за эту привычку. В комнате тихо тикали часы, на подоконнике дремал кот Барсик, на плите лениво булькал суп. Квартира казалась особенно уютной после промозглой улицы.
Я поставила кружку на стол, достала блокнот с пометками по подготовке к свадьбе и уставилась на список дел. Салон, платье, пригласительные, фотограф. Жених Саша уже третий день обещал позвонить по поводу ресторана, но всё никак. Я привычно отметила в голове: поговорить с ним вечером, не забыть.
Телефон завибрировал на столе. На экране высветилось: «Наташа, жена Серёжи». Серёжа — мой старший брат.
Я взяла трубку.
— Лена, выручай, — голос у Наташи был усталый, хрипловатый. — Мы тут на девичнике у моей подруги, немного задержались. Мне надо домой, а ребята разъехались. Сможешь забрать меня? Такси я сейчас не хочу вызывать, что‑то тревожно на душе.
Я вздохнула, посмотрела на чай, на тёплый свет кухни.
— Смогу, конечно. Куда ехать?
Она продиктовала адрес загородного клуба на выезде из города. Я поморщилась, представляя дорогу, но всё равно стала натягивать сапоги.
— Саша со мной хотел поговорить, — пробормотала я сама себе, выключая плиту. — Ну, значит, поговорим позже.
На лестничной площадке пахло сыростью и варёной картошкой от соседей. Я шла вниз и думала о том, как странно быстро меняется жизнь: ещё год назад я жила в этой квартире одна, считая, что мне никто не нужен, а сейчас через несколько месяцев свадьба, белое платье, гости.
Хорошо, что есть своё жильё, мелькнула мысль. Не зависишь ни от кого, не нужно ни у кого просить разрешения.
Эту мысль я тогда даже не отметила. А зря.
Я забрала машину со двора, медленно вырулила из тесного проезда и поехала к Наташе, слушая по пути негромкую музыку и думая о том, что надо бы завтра позвонить в салон и утвердить платье. Саша твердил, что всё равно будет смотреть только на меня, а не на оборки, и я улыбалась, вспоминая, как он это говорил.
Хотя, если честно, в последнее время он всё чаще заводил разговоры не про платье, а про то, какая у меня удобная квартира и как хорошо, что его не придётся снимать жильё.
Тогда это казалось милой заботой.
Только потом я поняла, как много он говорил именно об этом.
Загородный клуб оказался тёплым оазисом света среди темноты. Я припарковалась, вышла из машины и вдохнула холодный воздух, в котором смешались запах хвои и далёкой кухни. Из здания доносилась музыка и смех.
Наташа вышла не сразу. Я зашла в холл, где пахло духами, выпечкой и чем‑то сладким. У стойки администратора стояла группа женщин, громко обсуждали что‑то и хохотали. Среди них я сразу заметила одну: невысокая, с ярким платком, глазами, которые будто цепляли тебя.
— Вот увидишь, — говорила она одной из женщин, — он к тебе не душой тянется. Его интересует только твоя выгода, твоя крыша над головой.
Я невольно обернулась на эти слова.
Женщина в платке вдруг посмотрела прямо на меня. Слишком внимательно, слишком пристально. Я даже остановилась.
— Девочка, подойди, — сказала она неожиданно мягко. — Лицо у тебя хорошее, но тревожное. Жених есть?
— Есть, — почему‑то честно ответила я. — Через несколько месяцев свадьба.
Она чуть усмехнулась уголком губ.
— А квартира на кого оформлена?
От неожиданности я даже не сразу ответила.
— На меня, от бабушки осталась.
— Вот и слушай, что скажу, — её голос стал серьёзным. — Его интересуют только твои деньги и квартира. Остальное для него — дополнение. Проверь, пока не поздно.
Что за глупость, вспыхнула я внутри. С чего она взяла? Просто видит невесту и говорит привычную страшилку.
Но почему‑то по спине пробежал холодок.
— Лена! — послышался голос Наташи. — Ты уже тут?
Она подбежала, обняла меня, попрощалась с подругами. А та женщина в платке всё ещё смотрела мне в спину. Я чувствовала её взгляд, пока мы не вышли на улицу.
В машине Наташа зевнула, откинулась на спинку сиденья.
— Ты чего такая сосредоточенная? — спросила она, когда мы выехали на дорогу.
Я колебалась пару секунд, а потом всё‑таки рассказала ей про слова ясновидящей. Сказала это слово и сама немного скривилась: никогда серьёзно к таким вещам не относилась.
Наташа сначала фыркнула, потом задумалась.
— Знаешь, — протянула она, — иногда они попадают в самую точку. Но паниковать не надо. Просто присмотрись к Саше. Ты же знаешь, я тебя очень люблю, как сестру. Мне важно, чтобы с тобой рядом был человек, который любит именно тебя.
Все говорят, что любит, подумала я. Да и как по‑другому, если уже кольцо, подготовка, родители знакомы…
Но слова ясновидящей уже застряли где‑то внутри, как крошка, попавшая под язык.
На следующий день было воскресенье, и Саша приехал ко мне ближе к полудню. В руках букет, в глазах — усталость и какая‑то напряжённость.
— Привет, невеста, — он поцеловал меня в щёку, быстро оглядел квартиру. — Я всё думаю, может, после свадьбы сразу начать тут ремонт, выбросить древний гарнитур, купить нормальную мебель.
— Гарнитур мне от бабушки дорог, — возразила я, улыбаясь. — Но кое‑что можно обновить.
Он прошёлся по комнате, остановился у окна, постучал пальцами по подоконнику.
— Слушай, Лен, — произнёс он как бы между делом, — я тут говорил с мамой. Она волнуется, что у меня ничего своего нет. Говорит, вдруг когда‑нибудь мы расстанемся, а я останусь ни с чем.
Я вздрогнула.
— А мы собираемся расставаться? — спросила я нарочито легко.
— Да нет, ну что ты, — он быстро повернулся ко мне, улыбнулся. — Просто мать есть мать. Говорит, может, вы бы переписали квартиру на нас обоих, чтобы справедливо было. Мы же семья.
Его интересуют только твои деньги и квартира.
Фраза вспыхнула в голове так ярко, что я даже отвела взгляд.
— Послушай, — я сделала вид, что шучу, — мы ещё не расписаны, а ты уже делишь стены?
Он усмехнулся, но в глазах что‑то дрогнуло.
— Ну хорошо, потом обсудим, — сказал он и сменил тему.
Вроде бы всё стало как прежде: мы готовили вместе ужин, смотрели смешной фильм, обсуждали гостей. Но теперь я ловила каждую его фразу.
И чем больше ловила, тем сильнее чувствовала тревогу.
В ближайшие недели я стала замечать то, что раньше пропускала мимо ушей. Саша постоянно интересовался, сколько стоит та или иная деталь в квартире, спрашивал, сколько коммунальных платежей, проводил пальцем по трещине в стене и говорил:
— Надо будет вложиться, но зато потом эта квартира подорожает.
Иногда он как бы шутя говорил:
— Хорошо устроилась, да? В наследство влететь.
И словно невзначай добавлял:
— Даже если что, голой на улицу не выйдешь.
Я пыталась отмахиваться. Мало ли кто о чём говорит, убеждала я себя. Мужчинам тоже важно ощущение стабильности. Но вечером, оставаясь одна, я ходила по комнате, проводила рукой по старому шкафу и чувствовала, как внутри сжимается что‑то тяжёлое.
Однажды я пришла к нему на работу. Его коллеги не знали, что я уже давно слышу эту фразу в голове.
В коридоре я случайно услышала, как один из них спросил:
— Ну что, Сань, скоро свадьба, будешь жить как человек?
И Саша, смеясь, ответил:
— Да, представляешь, нашёл себе девочку с квартирой. Как мама мечтала.
Они оба засмеялись. Смех был обычный, рабочий. Но для меня он прозвучал, как щелчок.
Я замерла за дверью. Девочка с квартирой. Не невеста. Не любимая. Девочка с квартирой.
Вечером я сделала вид, что ничего не слышала. Но ночью не спала почти совсем.
Я всё прокручивала у себя в голове. Его шутки. Разговоры про «справедливое оформление». Постоянные утверждения, что он «вкладывается в будущее, потому что потом квартира будет и его тоже».
И всё больше думала о словах ясновидящей.
Проверь, пока не поздно.
Сначала я злилась на себя: ну что это за глупость — проверять любимого человека, который уже сделал предложение, знаком с родителями, помог мне пережить сложный период. Я вспоминала, как он поддержал меня, когда болела мама, как носил тяжёлые сумки из магазина, как гладил меня по волосам, когда я плакала из‑за пустяков.
Он не может быть таким, убеждала я себя. Он просто немного зациклен на материальной стороне. Мало ли кто из мужчин не думает о жилье.
Но однажды вечером Наташа, придя ко мне на чай, вдруг посмотрела на меня пристально и сказала:
— Лена, ты как стеклянная ходишь. Признайся, что‑то не так?
И я не выдержала. Всё ей вывалила: и слова ясновидящей, и разговоры про квартиру, и случайно подслушанный смех Саши с коллегой.
Наташа слушала молча, крутя в руках кружку.
— Знаешь, что я тебе скажу, — наконец заговорила она. — Я знала ту женщину. Мы её специально позвали на девичник. Я раньше уже слышала про Сашу от общих знакомых. Что он как будто бы всегда тянется к тем, у кого есть где жить. Но доказательств не было. Я не хотела тебя пугать, пока сама не буду уверена.
Я почувствовала, как земля чуть‑чуть уходит из‑под ног.
— То есть ты… ты подозревала и молчала?
— Я надеялась, что ошибаюсь, — Наташа вздохнула. — Прости. Но теперь, после всего, что ты рассказала… Лена, тебе нужен план. Спокойный, без истерик. План проверки.
И мы придумали.
Я должна была сказать Саше, что квартиру собираюсь оформлять на маму и младшую двоюродную сестру. Мол, мама переживает, что в старости останется ни с чем, и хочет спокойствия. А я, как любящая дочь, согласилась. А ещё скажу, что подумываю продать эту квартиру и купить с ними небольшую, а сама с Сашей первое время поживу в съёмной. Главное — посмотреть на его реакцию.
— Если он тебя любит, — сказала Наташа, — ему будет всё равно, где жить. Хоть в комнате, хоть на съёмной. Будет тяжело, но вместе. А если… ну, сама увидишь.
Я боюсь, думала я ночью, глядя в потолок. Боюсь не того, что он окажется корыстным. Боюсь того, что всё, во что я верила, окажется построенным на песке.
Я выбрала спокойный вечер для разговора. Мы сидели на кухне, ели оладьи, которые у меня всегда получались пышными. За окном тихо шелестел дождь по подоконнику.
— Саш, — я деловито развернула бумаги, заранее подготовленные вместе с мамой, — мне надо с тобой кое‑что обсудить.
Он сразу напрягся, хотя попытался улыбнуться.
— Только не говори, что хочешь уменьшить список гостей, — пошутил он натянуто.
— Нет. Речь о квартире.
Я увидела, как он чуть подался вперёд. Еле заметно.
— Мама попросила меня переписать её на себя и на Аню, мою двоюродную сестру. Сказала, что боится старости, хочет, чтобы у неё был свой угол. Я подумала и согласилась. Мы с тобой ведь всё равно планировали потом купить что‑то своё, верно? А пока можно пожить на съёмной, поднакопить.
Я говорила как можно спокойнее, даже улыбалась, чтобы не показать дрожь в голосе.
Он молчал. Секунда. Две. Три.
Потом отодвинул тарелку.
— То есть ты хочешь сказать, — медленно произнёс он, — что у нас не будет своего жилья? Вообще?
— Пока нет, — кивнула я. — Но ведь это не главное. Главное, что мы вместе.
Он встал, прошёлся по кухне, остановился у окна. Я видела, как у него дёргается уголок рта.
— Лена, — он повернулся ко мне, и в голосе уже не было привычной мягкости, — а ты думала о том, что мужчина тоже хочет стабильности? Я, между прочим, не собираюсь жить непонятно где.
— Саша, это временно…
— Временно? — он усмехнулся. — Я всю жизнь слышу от своей матери, что мужчина должен думать головой. А сейчас ты предлагаешь мне бросить единственный шанс жить в нормальной квартире и пойти в неизвестность.
Я чувствовала, как внутри всё сжимается. Но молчала, давая ему говорить дальше.
— Скажи честно, — продолжал он, — ты вообще меня уважаешь? Как ты себе представляешь семейную жизнь, если я буду зависеть от твоей мамы и сестры, а у меня ничего своего не будет? Сегодня ты перепишешь на них, завтра вообще выгоните меня, и я останусь на улице.
— Но я же тебе сказала, что люблю, — тихо сказала я. — Мы вместе справимся.
— Любовью стены не построишь, — бросил он. — Если ты сейчас этого не понимаешь, может, нам стоит отложить свадьбу.
Вот оно. Без красивых слов. Без обёртки.
Его интересуют только твои деньги и квартира.
Я смотрела на него и вдруг видела как будто другого человека. Не того, кто дарил мне цветы и читал стихи ночью, а того, кто собирался устроиться в моей жизни поудобнее.
— То есть, — произнесла я медленно, — если квартиры у меня не будет, свадьба под вопросом?
Он на секунду замялся, понял, как звучит, но уже не смог отыграть назад.
— Я просто говорю, что не хочу жить в вечной нестабильности, — буркнул он. — Мне нужна уверенность.
— В чём именно? — спросила я. — В том, что у тебя будет прописка в моей квартире?
Он вспыхнул.
— Вот зачем ты всё переворачиваешь? Я же о нас забочусь!
Я смотрела в его глаза и понимала: всё. Ответ я получила.
— Хорошо, Саша, — сказала я неожиданно спокойным голосом. — Давай действительно отложим свадьбу. До тех пор, пока я не разберусь, чего хочу. А ты разберёшься, что для тебя важнее: я или стены.
Он открыл рот, но в этот момент зазвонил мой телефон. На экране высветилось: «Наташа». Я специально поставила громкую связь.
— Лена, — раздался её голос, — как вы там? Я зашла к вам, дверь открыта.
Мы с Сашей переглянулись. Он резко выдохнул.
— Ладно, — бросил он. — Поговорим позже.
И ушёл, даже толком не попрощавшись.
Дверь хлопнула так громко, что кот Барсик подпрыгнул и убежал под диван.
Наташа зашла через пару минут, увидела моё лицо и всё поняла без слов.
— Значит, так и есть, — тихо сказала она. — Прости, что оказалась права.
Я опустилась на стул и вдруг заплакала. Не рыданиями, а как‑то тихо, по‑взрослому. Слёзы просто текли по щекам.
— Знаешь, что самое обидное? — прошептала я. — Даже не квартира. А то, что человек, рядом с которым я планировала всю жизнь, оказался таким мелочным.
Наташа обняла меня, погладила по спине.
— Лучше сейчас, чем потом, — произнесла она. — Позвонишь родителям завтра, всё расскажешь. Мы с Серёжей рядом.
Через пару дней Саша написал мне длинное сообщение. Говорил, что погорячился, что мама его накрутила, что он всё переосмыслил. Просил дать шанс. Уверял, что квартира ему не нужна, что он готов жить где угодно, лишь бы со мной.
Но я уже не могла забыть ни его слов, ни того, как он отреагировал в первую секунду.
Первая реакция — самая честная, подумала я тогда.
Я ответила коротко: что нам лучше разойтись. Что я не готова выходить замуж за человека, для которого жильё важнее, чем человек рядом.
Он ещё пару недель пытался мне звонить, приходил под дверь, разговаривал с моими родителями, убеждал, что всё неправильно понял. Но внутри у меня уже что‑то оборвалось.
Потом, через знакомых, я узнала ещё несколько неприятных подробностей. Оказалось, до меня у него была женщина постарше, которая тоже жила в собственной квартире. С ней у него тоже был разговор про «оформить на двоих». Она отказалась, они расстались. И сразу после этого он познакомился со мной и так стремительно влюбился.
Пазл сложился окончательно.
Прошло несколько месяцев. Я тихо, по‑своему переживала этот разрыв. Сначала квартира казалась пустой и чужой, как будто всё тут напоминало о нём: кружка, в которой он пил чай, плед, под который мы вдвоём заворачивались зимой.
Потом я начала переставлять мебель. Отвезла старый шкаф на дачу, купила новый стеллаж, переклеила обои в спальне. Каждый маленький шаг возвращал мне ощущение дома, который принадлежит мне, а не нашим несостоявшимся планам.
Иногда я ловила себя на том, что вспоминаю ту женщину в ярком платке. Её взгляд, её голос.
Проверь, пока не поздно.
Если честно, я до сих пор не знаю, видела ли она что‑то особенное или просто попала в точку наугад. Но факт остаётся фактом: её слова стали тем толчком, который заставил меня открыть глаза.
Сейчас я живу спокойно. Работаю, встречаюсь с друзьями, учусь слышать себя. Квартира стала по‑настоящему моим местом силы, а не приманкой для чужих планов.
Иногда я представляю, как могла бы выглядеть моя жизнь, если бы я тогда отмахнулась, не устроила ту проверку, закрыла глаза на свои сомнения. И каждый раз мне становится прохладно внутри.
Я выхожу на балкон, смотрю на огни домов и просто благодарю судьбу за то, что правда всплыла до свадьбы, а не после неё.
И да, я всё ещё верю в любовь. Только теперь я лучше знаю, какие вопросы нужно задавать человеку, который говорит о совместном будущем.