Рюкзак Артёма Глухова стал точкой опоры, которая перевернула мир Анны в Лабиринте. Его вес на плече был не просто физическим — он был весом доказательства, весом цели. Каждый шаг теперь придавал новый смысл её безумному путешествию. Это были не просто коридоры, ведущие в никуда. Это была система. А у каждой системы есть центр, управление, сердцевина. И она, Анна Корецкая, с ключом деда в кармане и документами пропавшего в сумке, должна была до него добраться.
Но для Марка находка стала не мотивацией, а гвоздём в крышку гроба его надежд. Он молча наблюдал, как она разглядывала фото, как аккуратно упаковывала флешку, и в его глазах читалось не вдохновение, а глубокая, знакомая тревога.
— Лаборатория, — сказал он наконец, когда они покинули разрушенную комнату. — Значит, здесь были люди, которые всё это понимали. Или думали, что понимают. Видишь, во что это превратилось? — Он махнул рукой в сторону треснувших консолей. — В хлам. Их не стало. А Лабиринт остался.
— Они могли эвакуироваться, — возразила Анна, но её голос звучал менее уверенно, чем хотелось бы.
— Эвакуироваться? Куда? — Марк горько усмехнулся. — Двери закрыты, Анна. Нас загнали в клетку и бросили ключ внутрь. И теперь мы, как хомячки, бегаем по этим трубам, думая, что найдём выход. Его нет. Есть только как прожить подольше.
Они вернулись в одну из безопасных ниш Марка — небольшое углубление, которое он обустроил с относительным комфортом: разложил остатки ткани, сделал запас воды и «лепешек». Здесь пахло не озоном и страхом, а просто человеком, застрявшим в ловушке.
— Мне нужно идти дальше, Марк, — сказала Анна, снимая рюкзак и садясь напротив него. — К центру. Там могут быть ответы. Консоли управления. Может, даже… способ всё это выключить.
— Выключить? — Марк покачал головой, как опытный взрослый слушает бредни ребёнка. — Ты думаешь, это компьютерная игра? Нажал кнопку — и портал закрылся? Это не техника, Анна. Это… природа. Или анти-природа. Оно живое. Оно дышит, пульсирует, атакует. Ты хочешь подойти к самому его ядру? Это самоубийство. Там концентрация Эха будет такой, что никакие якоря не помогут. Твои страхи сожрут тебя заживо, прежде чем ты увидишь хоть один экран.
— Но мы не можем просто сидеть здесь! — голос Анны дрогнул от отчаяния. — Ты прожил месяц. И что? Ты нашёл выход? Ты понял, как отсюда уйти? Нет. Ты научился выживать. Как животное в клетке. Я не хочу просто выживать, Марк! Я хочу понять. Хочу найти тех, кто это сделал. Хочу узнать, куда делась моя сестра! Хочу… — она замолчала, сглотнув ком в горле. — Хочу дать им всем имена. Не просто «пропавшие». А Артём Глухов. И ещё пять тысяч человек. Они заслуживают большего, чем стать частью городской легенды.
Марк смотрел на неё. В его взгляде не было злобы. Была усталость. Бесконечная, пронизывающая усталость человека, который уже прошёл через все стадии принятия и остановился на смирении.
— Я тоже хотел, — тихо сказал он. — Первую неделю. Рвал стены, искал щели, кричал, чтобы меня услышали. Потом я увидел, что делает Эхо с теми, кто не может успокоиться. Я видел, как люди сходили с ума от своих же мыслей. И я понял: единственный способ не сойти с ума — принять правила игры. Не бороться с Лабиринтом. Существовать в нём. Тише. Меньше. Без лишних движений и мыслей. И, может быть, однажды… он про тебя забудет.
— Он не забудет! — почти выкрикнула Анна. — Он не забыл Артёма Глухова, раз оставил его рюкзак. Он не забыл мою сестру. Он всё помнит. И он будет гоняться за нами, за тобой, до конца, пока мы не станем такими же, как эти «Отверженные», о которых ты говорил! Без памяти, без цели, просто биомасса, растущая на стенах!
Они замолчали. Белый свет ниши казался теперь не нейтральным, а враждебным, подчёркивающим пропасть между ними. Они говорили на разных языках: язык отчаяния против языка надежды, язык осторожности против языка ярости.
— Хорошо, — сказала Анна, вставая. Её голос стал твёрдым, холодным. — Ты остаёшься. Я понимаю. Ты выбрал свою стратегию. Но я не могу. У меня есть ключ. У меня есть карта в голове. И у меня есть причина, которая сильнее страха. Я иду к центру.
Марк не стал её удерживать. Он лишь сжал губы и кивнул.
— Ты не представляешь, что там. В центральных секторах… я был на окраине. Там не просто Эхо. Там… сгустки. Остатки чужих кошмаров, которые стали почти материальными. И Смотрители… они там почти постоянно.
— Тогда тем более, — ответила Анна, накидывая рюкзак. — Если они там, значит, там что-то важное.
Она достала из своего небольшого запаса половину «лепешек» и флягу с водой, оставшиеся у неё, и положила перед ним.
— Спасибо за всё, Марк. За правила. За спасение. Без тебя я бы не выжила в первый же день.
— Это ещё не конец, — мрачно парировал он. — Твой первый день, возможно, ещё впереди.
Он помолчал, а затем, будто против своей воли, протянул ей ещё один белый камешек, больше и более гладкий, чем первый.
— Возьми. Это… из зоны, близкой к центру. Он сильнее. Может, поможет, если… — он не договорил.
Анна взяла камешек. Он был не просто тёплым. Он был почти горячим, и в ладони от него шла лёгкая, успокаивающая вибрация.
— Спасибо.
— Иди вдоль стен с голубым отливом, — выдавил он на прощание, отворачиваясь. — Они ведут вниз. В ядро. И… не доверяй тишине. Самая страшная атака Эха приходит, когда кажется, что всё спокойно.
Анна кивнула, понимая, что это его последний, самый ценный совет. Она ещё раз посмотрела на согнутую спину человека, который предпочёл знакомый ад неизвестному раю. И вышла из ниши в белый коридор.
Первые несколько минут она шла, прислушиваясь, не раздадутся ли за ней шаги. Не раздались. Марк остался в своём убежище. Она была одна. По-настоящему одна впервые с того момента, как переступила порог Лабиринта.
И странное дело — одиночество не принесло страха. Оно принесло ясность. Теперь не надо было ни с кем согласовывать маршрут, никого предупреждать об остановке, никого успокаивать. Её судьба была только в её руках. Она вынула ключ деда, тёплый и тяжёлый, сжала его в кулаке вместе с новым якорем. Вибрации как будто синхронизировались, создавая странное, уверенное ощущение в груди.
Она посмотрела на развилку. Один коридор был чистым, белым, привычным. Другой — чуть шире, и его стены отливали тем самым бледно-голубым светом, о котором говорил Марк. Дорога вниз. Дорога в ядро.
Анна сделала глубокий вдох стерильного воздуха. Она вспомнила лицо сестры на фотографии. Вспомнила дрожащие строки в дневнике деда. Вспомнила улыбку Артёма Глухова и его Люськи.
— Хорошо, — тихо сказала она пустоте. — Покажи мне, что там, в твоём сердце.
И шагнула в голубоватое свечение, навстречу самым тёмным секретам Лабиринта и самой себе. Конфликт был исчерпан. Теперь начинался путь воина. Или путь мученика. Это покажет только финиш.
💗 Если эта история затронула что-то внутри — ставьте лайк и подписывайтесь на канал "Скрытая любовь". Каждое ваше сердечко — как шепот поддержки, вдохновляющий на новые главы о чувствах, которых боятся вслух. Спасибо, что читаете, чувствуете и остаетесь рядом.
📖 Все главы произведения ищите здесь:
👉 https://dzen.ru/id/683960c8fe08f728dca8ba91