Считаем необходимым опубликовать этот труд известного историка, настоящего русского ученого, Михаила Георгиевича Худякова, написавшего несколько важных трудов по истории татарского и др. народов Поволжья (очерки по истории Казанского ханства, 1923; Мусульманская культура в Среднем Поволжье, 1922; Падение Казанского ханства (1551–1556), 2003 (издание наследия); Культово-космические представления в Прикамье в эпоху разложения родового общества, 1934; История Камско-Вятского края: Избранные труды, 2008 (издание наследия)).
Жизнь этого крупного исследователя, родившегося в г. Малмыж Вятской губернии 3 сентября 1894 г., трагически оборвалась в годы сталинских репрессий 19 декабря 1936 г. в Ленинграде. Истинный интернационалист М.Г. Худяков, прекрасно разбиравшийся в истории и культуре народов Поволжья и Приуралья, последовательно выступал против шовинизма. За это он и был, как думается, репрессирован. В наше нелегкое время, когда некоторые призраки прошлого возвращаются, нашим читателям-краеведам будет полезно ознакомиться с этим историческим наследием русского историка. При этом напоминаем, что в следующем году исполнится 90 лет со дня его трагической гибели. Пусть эта его работа напомнит нам всем об истинно русских интернационалистах…
Предисловие От Дамира Исхакова
Великодержавный шовинизм в русской этнографии
Дореволюционные Ленинград
Шовинизм и его разновидности. История шовинизма в России. Идеологические группировки русской буржуазной интеллигенции. Особенности ленинградских научных организаций. РГО В.И. Ламанский. Русский музей. Члены РГО – Д.К. Зеленин, В.П. Семенов-Тян-Шанский (редактор девриеновского издания «Россия»). Идеи Ламанского во время империалистической войны. Подготовка буржуазии к территориальным захватам «сопредельных стран». Возникновение КИПС.
Великодержавный шовинизм является неотъемлемой частью идеологии крупной буржуазии и находится в тесной связи с теми концепциями капиталистического общества, которые вылились в форму расовой теории, теории переселений, теории культурных заимствований и т.п., которые чужды и враждебны методологии диалектического материализма, как методологии революционного пролетариата.
Будучи близким к «зоологическому» чувству звериной, бессознательной ненависти ко всему чужому, шовинизм в капиталистическом обществе представляет собою особенную форму национализма, характеризующуюся высокомерно-презрительным отношением к другим народностям и агрессивным стремлением данной «великой нации» или «великой державы» к территориальным захватам и поглощению соседних народов.
В капиталистическом мире наблюдаются различные степени и оттенки шовинизма, причем можно различить два главных направления, которые в одинаковой степени основаны на зверином чувстве хищного собственника. Одно направление – более примитивное, более цельное, не различающее ни внешних, ни внутренних «врагов», связанное с известной узостью взглядов и ограниченностью горизонта; это направление характерно для помещичьих групп в капиталистическом обществе.
Другое направление – более тонкое, устремленное преимущественно в сторону внешних «врагов» и сравнительно спокойное по отношению к народам, живущим внутри данной «великой державы»; это направление типично для крупной торгово-промышленной буржуазии. Оба направления получили отражение в истории русской общественной мысли, и оба нашли место в скромных и строгих по внешности научных произведениях буржуазных ученых, в том числе и этнографов.
В настоящей работе мы не останавливаемся на шовинистической окраске общего направления буржуазной идеологии, выразившейся в расовой теории и т.п., и ограничиваемся лишь конкретными высказываниями, непосредственно направленными по адресу определенных народностей.
Даже и в этом виде материал, подлежащий нашему рассмотрению, является чрезвычайно обширным.
Ограничиваясь освещением главных общественных и научных течений, мы намечаем лишь основные моменты их тактики на фоне общественной жизни страны. Для того чтобы показать эти группировки и их направления, мы пользуемся почти исключительно ленинградскими и казанскими материалами. Этими материалами раскрывается деятельность двух крупных центров дореволюционной научно-общественной жизни – главный центр научных организаций, непосредственно связанный с царским правительством, и провинциальный центр миссионерской работы, составлявший своеобразную часть буржуазной системы.
Нами не использованы материалы московские, которые могут быть лучше всего освещены московскими этнографами, не использованы также и некоторые ленинградские материалы, так как охватить их в одной статье невозможно. Однако главные, наиболее существенные моменты в истории основных научно-общественных группировок в настоящей работе получают свое освещение.
Что такое "шовинизм" и откуда он пошёл?
Исторически шовинизм сложился в поздний период эпохи феодализма, но эта форма шовинизма, проявляющаяся вполне отчетливо и последовательно, еще не имела той полноты и всесторонности, которая характеризует форму шовинизма, складывающуюся в эпоху промышленного капитализма. Буржуазия последнего времени, располагавшая сложным бюрократическим аппаратом, имевшая в своем распоряжении печать и другие средства массовой пропаганды, превратила шовинизм в систему, охватывавшую все стороны жизни и опутывавшую население страны стальной паутиной. Великодержавный шовинизм, как идеология промышленного капитализма, оформился в третьей четверти XIX столетия.
В Англии это течение было связано с Биконсфильдом и получило название «джингоизм», во Франции шовинизм определился в эпоху Второй империи в качестве воинствующего патриотизма. Германия Бисмарка и Вильгельма II и Россия Александра III – типичные страны, где шовинизм был официальной программой правительства.
В истории русской общественной мысли теория «третьего Рима», политическая программа, заключавшаяся в титуле московского государя – «государь всея Руси» и затем «царь» – первые шаги шовинистической идеологии. В середине XVI в., когда торговый капитал овладел верховною властью в Москве, шовинизм стал проводиться в жизнь решительными шагами и получил яркое отражение в литературных произведениях.
Самым выдающимся практиком и крупнейшим идеологом этого направления был митрополит Макарий – глава русской церкви, регент государства в годы юности Ивана Грозного и фактический глава правительства в течение 20 лет (1542–1563). Правительство Макария предприняло завоевание Поволжья и старалось придать этим захватным войнам характер крестовых походов против мусульман. Макарий составил грандиозный план обращения всего населения Поволжья в христианство и приступил к его осуществлению, но потерпел неудачу, и грандиозный замысел провалился. Ярко-шовинистическое содержание имели публицистические произведения самого Макария (послания, поучения, речи), а также созданные в его кругу исторические труды (летописные своды и анонимная «История о Казанском царстве», насквозь пропитанная шовинистической идеологией).
Дальнейшие шаги в развитии шовинизма относятся к началу XVII столетия – публицистические произведения эпохи «Смутного времени» наполнены шовинистическими выпадами против поляков. В середине XVII в. появляется антиукраинский шовинизм. В течение четырех столетий, до самой Октябрьской революции, шовинизм был официальной платформой русского правительства. Незначительные отступления от этой платформы в сторону уступок национальной буржуазии захваченных территорий, сделанные при Екатерине II и Александре II, обусловливались необходимостью и делались неохотно.
В течение последнего столетия императорской власти в России шовинизм неизменно развивался, и влияние его неуклонно росло. В первой четверти XIX в. ярким выразителем шовинистической идеологии был Николай Карамзин, чрезвычайно содействовавший своей «Историей» пропаганде этого направления. Во второй четверти XIX в. оформилась шовинистическая группировка – славянофилы, и их лозунг «православие, самодержавие, народность» еще больше способствовал пропаганде шовинистической программы правительства. В третьей четверти XIX столетия обострились гонения внутри империи против поляков, украинцев, возникла новая миссионерская система, способствовавшая русификации национальностей, в сфере внешней политики одержало верх славянофильское, шовинистическое течение. Четверть века, 1880–1904гг., является высшей фазой в развитии русского великодержавного шовинизма.
Весь национальный вопрос в эти годы решался правительством в шовинистическом направлении, которое проводилось с последовательностью и беспощадностью полицейской машины. Административные учреждения, школа, церковь и печать служили главными рычагами этой машины. Практическое применение великодержавного шовинизма не оставляло в стороне от воздействия ни одной стороны общественной жизни.
Революция 1905 г. нанесла первый удар проявлению шовинизма внутри государства; некоторые позиции шовинистов были подорваны (указ о веротерпимости 17 апреля 1905 г.), но после подавления революции реакционно-консервативные круги немедленно возобновили свою шовинистическую работу. В условиях обостренных классовых противоречий шовинизм последнего десятилетия царской власти в России имел особенно ожесточенный характер, отразившийся в деятельности таких организаций, как «Союз русского народа», «Русское национальное собрание», и черносотенные группировки «истинно-русских людей».
В капиталистической России деятельность этнографических учреждений и организаций обслуживала интересы правящих классов и являлась одним из вспомогательных средств для укрепления авторитета власти русских помещиков и капиталистов в глазах трудящихся масс населения. Государственная власть оказывала покровительство и отпускала из казны средства на содержание некоторых этнографических учреждений и на субсидирование этнографических организаций.
Это обслуживание научными работниками царского правительства капиталистической России было запечатлено названиями самих учреждений и организаций:
- Музей антропологии и этнографии имени императора Петра Великого,
- Русский музей императора Александра III,
- Императорское русское географическое общество,
- Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии.
Во главе научных учреждений стояли члены царской «фамилии»: президентом Академии наук был вел. кн. Константин Константинович, управляющим Русского музея – вел. кн. Георгий Михайлович, председателем Русского географического общества – вел. кн. Николай Михайлович, Русского археологического общества – вел. кн. Константин Константинович и т.д. «Императорские» научные общества были, в сущности, полуказенными организациями, получали правительственные субсидии и работали в полном контакте и в одном направлении с государственными учреждениями.
Руководящий слой научных организаций состоял из людей, занимавших видное место среди высших чинов государственной службы. Вице-председатель РГО – П.П.Семенов-Тян-Шанский был сенатором, членом государственного совета и действительным тайным советником, председатель Этнографического отделения РГО акад. В.И.Ламанский имел чин тайного советника, директор МАЭ академик В.В.Радлов имел чин действительного тайного советника и т.д. Часть известных этнографов принадлежала к числу дворян-помещиков, пережиточно сохранявших феодальную идеологию, которая характеризовалась реакционными установками.
Вокруг крупных сановников, непосредственно связанных с царским режимом, и вокруг крупных землевладельцев-помещиков, составлявших консервативный лагерь, группировался целый ряд чиновников государственной службы, тысячами нитей связанных также с господствовавшими классами и заинтересованных в неизменном существовании бюрократического режима. Сюда принадлежали, напр., такие этнографы, как Н.А.Бобровников – бывш. попечитель Оренбургского учебного округа, затем член совета министерства народного просвещения В.А.Мошков – артиллерийский генерал, Н.П.Остроумов – редактор «Туркестанских ведомостей» и др.
Тесно спаяно было с царским режимом также православное духовенство, обслуживавшее интересы правивших классов и щедро субсидировавшееся из средств государственного казначейства. Из среды духовенства вышел целый ряд этнографов, напр. Н.И.Ильминский, И.Н.Смирнов, Т.Д.Флоринский и др. Рука об руку с духовенством работали миссионеры, которые играли крупную роль в восточных губерниях, имевших в значительной степени нерусское население. С миссионерством были связаны такие этнографы, как Н.И.Ильминский, В.А.Бобровников, Н.Ф.Катанов, Н.И.Ашмарин, А.И.Емельянов и др.
Вся эта группа этнографов – помещики, крупные чиновники, выходцы из духовного звания, миссионеры – стояли на правом крыле буржуазной интеллигенции и разделяли консервативные убеждения. По отношению к национальному вопросу направление их взглядов было шовинистическим, и на целом ряде конкретных примеров это будет в дальнейшем нами показано.
Буржуазная интеллигенция не ограничивалась лишь одним правым крылом и насчитывала в своем составе представителей иного, либерального течения. Преобладающим носителем либеральных общественных взглядов в конце XIX и начале XX столетия являлась буржуазная интеллигенция, весьма неоднородная по своему составу.
Прежде всего сюда входили те элементы дворянства, которые своевременно поняли выгоду отречения от феодальных привилегий и перехода к капиталистическим формам общественной жизни. Из числа дворян-помещиков вышли такие представители русского либерализма, как проф. П.Н.Милюков, акад. А.А.Шахматов и др.
Затем, в ряды либеральной интеллигенции вступили разночинцы из людей всякого звания, по существу – представители мелкой буржуазии. Сюда относились некоторые земские деятели прогрессивного направления; из числа этнографов отметим деятелей 1890-х годов, во время Мултанского дела примкнувших к либеральному крылу буржуазной интеллигенции, – С.К.Кузнецова, выходца из среды мелкой буржуазии, и П.Н.Луппова, происходившего из духовного звания.
В ту же эпоху определилось либеральное направление среди крупных капиталистов, которые начали вкладывать капиталы и в некоторые научные предприятия (экспедиция Сибирякова, экспедиция Рябушинского). Через высшую школу прошли выходцы из буржуазной среды, посвятившие свои силы не революционной борьбе за дело чуждого им рабочего класса, а спокойному служению «чистой» буржуазной науке. Из этой буржуазной среды вышли такие этнографы, как Д.А.Золотарев, С.И.Руденко, С.А.Теплоухов и др.
Весь этот либеральный лагерь буржуазной интеллигенции ориентировался в вопросах общественности в сторону прогрессивных течений.
Пережитки феодализма являлись стеснительными для развития капитализма, и буржуазная интеллигенция стояла за отмену сословных привилегий, за демократические формы общественной жизни. По отношению к национальному вопросу она стояла за отмену национальных и вероисповедных ограничений, высказывалась за восстановление автономии Финляндии и Польши и за предоставление «культурной автономии» другим национальностям.
Русская буржуазия действовала в данных вопросах, опираясь на буржуазные элементы живших в России народов. Но по отношению к внешней политике либеральная буржуазная интеллигенция твердо отстаивала интересы российского капитала, стояла за захват внешних рынков, за агрессивную великодержавную политику, за расширение государственной территории. Либеральная интеллигенция поддерживала царское правительство в вооруженной подготовке к империалистической бойне, в сооружении крепостей, броненосцев и т.п.
Либеральная интеллигенция содействовала территориальным захватам на Востоке – в Монголии, в Урянхае (Танну-Туве), в персидском Азербайджане, в Армении, и особенно настойчиво стремилась к захвату проливов и Константинополя. Во время империалистической войны либеральная интеллигенция настаивала на продолжении бойни «до победного конца» и всецело стояла на платформе великодержавной политики. Этот великодержавный, захватнический шовинизм либеральной буржуазии во многих вопросах рука об руку сращивался с крайним шовинизмом консервативных феодально-буржуазных кругов. Примером такого сращивания служат некоторые работы С.К.Кузнецова, выступавшего во время Мултанского дела (1892–1896) заодно с В.Г.Короленко и другими представителями либерального лагеря.
Несмотря на свое терпимое отношение к народам России и соприкосновение с либеральными земскими деятелями (А.П.Батуев), С.К.Кузнецов признавал неизбежность и необходимость обрусения. В этом он являлся типичным представителем либерального лагеря: все они признавали безусловное превосходство русских над другими народами Российской империи, и многие из них считали необходимым содействовать обрусению посредством мягких мероприятий; расхождение с консерваторами было не в принципе, а лишь в методе: крайне правые круги были более настойчивыми и требовательными в вопросах обрусительной политики, либеральные более умеренными и менее суровыми.
С признанием превосходства русского народа над другими народами царской России приходится постоянно встречаться в работах ученых либерального лагеря – примеры этого рода будут приведены ниже. Наряду с этим признанием, в работе С.К.Кузнецова имеются благожелательные высказывания по адресу миссионерства. Пожалев о том, что казанская переводческая комиссия «рассылает свои издания священникам и учителям из инородцев только за плату, причем не делает никакой скидки», и что «это обстоятельство
отбивает всякую охоту распространять издания комиссии; между тем в дешевой, а особенно бесплатной книжке – большая нужда», С.К.Кузнецов с сожалением вспоминает об Ильминском: «Как заботливо относился покойный к распространению изданий комиссии! С его смертью точно душа отлетела от этого дела».
С.К.Кузнецов говорит:
«Пора бы вятским преосвященным обратить внимание на то, чтобы в черемисских приходах почаще служилась литургия на черемисском языке...». «Отрадно вспомнить величавые фигуры немногих миссионеров по призванию, действовавших единственно путем убеждения, не прибегавших ни к насилию, ни к доносам по начальству...».
Таким же примером сращивания либеральных ученых с деятелями реакционного лагеря может служить акад. А.А.Шахматов, который содействовал избранию в число академиков В.И.Ламанского, яркого представителя шовинистической идеологии. Шахматов рекомендовал Ламанского в академики и для избрания его представил хвалебный отзыв об его работах.
Таким образом, мёжду консервативным и либеральным лагерями буржуазной интеллигенции существовал контакт. Представители одного лагеря были более крайними, другого – более умеренными, но все они действовали в одном направлении и сближались на почве шовинистических взглядов.
Со времени Н.И.Ильминского, Д.А.Толстого и К.П.Победоносцева реакционеры сделали одну мнимую «уступку» в сторону умеренных взглядов. Для наибольшей выгоды обрусительной политики они вынуждены были отказаться от насильственных мер обрусения и признать наилучшим методом систему Ильминского, заимствованную русскими государственными деятелями из колониальной практики капиталистических государств Запада.
Превосходство системы Ильминского, как лучшего орудия для обрусения, признавалось всеми представителями реакционного лагеря, и даже Ламанский писал:
«Уважать Россию и русского царя тысячи, десятки, сотни тысяч инородцев наших дней привыкли, и не зная русского языка. Любви и уважению еще скорее научит народная школа с языком родным... За такую милую школу они еще больше полюбят и больше прежнего будут почитать царя и Россию».
Таким образом происходило сращивание между реакционерами и либералами в вопросах национальной политики. Это сращивание получило отражение также в политических программах промежуточных группировок, лежавших между феодально-помещичьим и буржуазно-демократическим крылом дореволюционной общественности.
Третью группировку буржуазной интеллигенции составлял так называемый «третий элемент», который принадлежал к мелкобуржуазной среде и сохранял в обстановке «разночинной интеллигенции» характерные признаки мелкобуржуазной идеологии. На местах, в провинции, «третий элемент» наполнял собою земские учреждения – сюда принадлежали статистики, сельские учителя, врачи, агрономы, страховые агенты и т.п. Многие из них считались «неблагонадежными» в политическом отношении и попадали в места более или менее отдаленные. Это была радикальная интеллигенция, в большинстве своем – народнического направления. К этой группе принадлежали такие этнографы, как Д.А.Клеменц, Л.Я.Штернберг, В.Г.Богораз и др.
В Петербурге происходило своеобразное явление – сращивание и этой группы радикальной интеллигенции с царскими чиновниками и бюрократами: часть радикалов шла на службу к правительству и попадала в ряды лиц, обслуживавших интересы правивших классов. Сращивание обычно происходило следующим образом: руководящие круги феодально-буржуазных ученых были заинтересованы в привлечении к научной работе хороших специалистов, какими являлись представители радикальной интеллигенции, отлично знакомые с жизнью и бытом отдаленных окраин; ответственные руководители научных учреждений, стремились использовать этих специалистов, находившихся в крайне стесненных и затруднительных условиях, иногда на полулегальном положении.
Они давали им работу в научных учреждениях и вместе с тем облегчали им легальное пребывание в Петербурге. Положение этой группы ученых было при царском режиме зависимым и стесненным. В своих высказываниях они были вынуждены держаться строго ограниченных рамок и предпочтительно помещали свои произведения не в петербургских изданиях, а в московском «Этнографическом обозрении», где было более либеральное направление.
По отношению к национальному вопросу радикальная группа мелкобуржуазной интеллигенции была чужда шовинистических взглядов и придерживалась федералистического направления. Именно эта среда культивировала народнические и иные мелкобуржуазные идеи в области этнографических изучений. Однако и в этой сфере происходило сращивание радикальных идей с великодержавными концепциями буржуазных ученых либерального и даже консервативного лагеря. Пример подобного сращивания мы найдем в работах Л.С.Берга, выдающегося географа, талантливого исследователя, но находящегося в плену буржуазной идеологии, прямиком приводящей его к утверждению великодержавно-шовинистических взглядов.
Таковы три главные группы научных работников в области этнографии, оформившиеся в конце XIX и начале XX столетия: консервативная, либеральная и радикальная группы буржуазной интеллигенций. Особняком, вне буржуазной идеологии, стояли представители марксистской мысли, тогда еще очень немногочисленные и не проявлявшие в области этнографии сколько-нибудь заметной активности. Из перечисленных трех группировок консервативная была явно шовинистической, либеральная была великодержавнической, радикальная – федерально-националистической. Наше внимание в настоящем очерке будет сосредоточено на представителях двух группировок – консервативной и либеральной, которым и принадлежала руководящая роль в этнографических учреждениях и организациях в дореволюционный период.