Андрей в среду вечером вошёл на кухню и увидел пустую плиту, холодные конфорки и меня, сидящую за столом с блокнотом и калькулятором, он остановился в дверях и спросил с недоумением в голосе: "Где еда? Ты же понимаешь, что кроме тебя некому приготовить?", и в этой фразе было столько уверенности в том, что готовка — моя природная обязанность, как дыхание или сон, что я улыбнулась и положила перед ним распечатанный лист бумаги.
Там были перечислены все мои домашние обязанности за последний месяц с указанием рыночной стоимости каждой услуги, и сумма внизу была настолько внушительной, что Андрей побледнел, опустился на стул и долго молчал, глядя в таблицу, где чёрным по белому было написано, сколько стоит его комфорт, который он принимал как должное последние восемь лет.
Всё началось две недели назад. Я услышала разговор Андрея с его другом по телефону. Он стоял на балконе, думал, что я не слышу, и говорил:
— Да нормально всё. Женился удачно. Наташка хозяйственная, готовит отлично, дома порядок. Я вообще не парюсь по бытовухе.
— Повезло тебе, — ответил друг. — А я Маринке за уборку плачу двадцать тысяч в месяц клининговой службе. Она работает допоздна, не успевает.
— Ну да, мне в этом плане проще. Наташа вовремя с работы приходит, всё успевает.
Я стояла в коридоре с корзиной белья и слушала. "Всё успевает". Как будто это само собой происходит. Как будто еда материализуется на столе, рубашки гладятся взмахом волшебной палочки, полы моются усилием мысли.
Я работала бухгалтером, с девяти до шести, пять дней в неделю. Андрей работал программистом, часто удалённо, но почему-то это не означало, что он может пропылесосить или приготовить ужин. Он сидел за компьютером в наушниках, а я, придя домой, начинала второй рабочий день — готовка, уборка, стирка, глажка.
Восемь лет я делала это автоматически. Не задумывалась. Так принято, так делала моя мама, так делают все женщины вокруг. Но фраза "я вообще не парюсь по бытовухе" вдруг разозлила меня так сильно, что я поставила корзину, достала телефон и начала искать.
Я нашла сайт, где можно рассчитать стоимость домашнего труда. Повар, уборщица, прачка, личный помощник — всё это профессии, за которые люди платят деньги. Я начала считать.
Готовка ужина каждый день — час-полтора. Это двадцать два рабочих дня в месяц (я не считала выходные, когда мы иногда ели в кафе или у родителей). Средняя стоимость услуг повара на дом — тысяча рублей за приготовление одного ужина. Двадцать две тысячи.
Уборка квартиры — каждые выходные, плюс ежедневная лёгкая уборка. Клининговая компания за двухкомнатную квартиру берёт три тысячи за генеральную уборку, за поддерживающую — полторы. В месяц выходило около пятнадцати тысяч.
Стирка, глажка — ещё шесть тысяч, если считать по расценкам прачечных.
Покупка продуктов, планирование меню, мелкие покупки для дома — работа личного помощника, ещё тысяч десять.
Итого: пятьдесят три тысячи рублей в месяц.
Я работала бухгалтером и зарабатывала сорок пять тысяч. Получалось, что дома я производила работу на сумму больше своей зарплаты, причём бесплатно.
Андрей зарабатывал сто двадцать тысяч. Он платил за квартиру, коммуналку, продукты. Я тратила свою зарплату на одежду, косметику, подарки, иногда скидывалась на крупные покупки. Но домашняя работа считалась моей "естественной обязанностью". Бесплатным приложением к браку.
Я распечатала расчёты, положила в папку и стала ждать подходящего момента. Он настал в среду.
Утром Андрей сказал:
— Слушай, а давай сегодня позовём Диму с Олей? Поужинаем, в приставку поиграем.
— Хорошо, — согласилась я. — Ты приготовишь?
— Я? — он удивился. — Не, у меня дедлайн. Ты же дома раньше будешь.
— На полчаса.
— Ну вот. А мне надо доделать проект. Ты же понимаешь.
Я поняла. Поняла, что это и есть момент.
— Хорошо, — снова согласилась я.
Он не заметил иронии в моём голосе.
Вечером я пришла домой, переоделась, села на кухне с блокнотом и калькулятором. Ничего не готовила. Просто сидела и ждала.
Андрей вышел из комнаты в половине восьмого. Обычно к этому времени на столе уже стоял ужин. Он остановился, увидел пустую плиту, меня с блокнотом.
— Где еда? Ты же понимаешь, что кроме тебя некому приготовить?
Я протянула ему лист с расчётами:
— Вот. Посмотри.
— Что это?
— Расчёт стоимости моей домашней работы за месяц. Пятьдесят три тысячи рублей. Это рыночные цены на услуги повара, уборщицы, прачки, личного помощника.
Он взял лист, пробежал глазами, нахмурился:
— Наташ, это что, шутка?
— Нет. Это реальность. Я слышала твой разговор с Димой. Ты сказал, что вообще не паришься по бытовухе. Потому что я всё делаю. Бесплатно. Автоматически. Как робот.
— Но ты же... мы же семья, — он растерянно посмотрел на меня. — Зачем считать это в деньгах?
— А почему нет? Твоя работа считается в деньгах. Моя на службе — тоже. Почему домашняя работа должна быть бесплатной? Только потому, что её делает жена?
Он молчал, разглядывая таблицу. На кухне пахло чистотой — я вчера мыла полы, и запах моющего средства ещё не выветрился. За окном гудели машины, с верхнего этажа доносилась музыка, часы на стене тикали размеренно, и в этой тишине Андрей вдруг сел на стул, положил лист на стол и тяжело вздохнул.
— Ты хочешь, чтобы я тебе платил за готовку и уборку? Серьёзно?
— Нет. Я хочу, чтобы ты понял, что это труд. Реальный труд, который стоит денег. И перестал воспринимать как должное.
— Я не воспринимаю как должное!
— Воспринимаешь. Ты даже не спросил, смогу ли я приготовить ужин к приходу гостей. Просто решил, что смогу, потому что всегда могла.
— Но ты же всегда справлялась...
— Справлялась, потому что не было выбора. Потому что если бы я не приготовила, ты бы не приготовил. Ты бы заказал доставку и сказал друзьям, что я устала. И все бы поняли тебя, а не меня, потому что это же моя обязанность — накормить семью и гостей.
Андрей провёл рукой по лицу. Он явно не ожидал такого поворота.
— Дим с Олей скоро придут, — сказал он наконец. — Что будем делать?
— Закажем доставку. Ты оплатишь, раз ты приглашал.
Он кивнул, достал телефон, заказал еду. Мы молчали, пока он оформлял заказ. Потом он спросил:
— И что дальше? Ты теперь готовить не будешь?
— Не знаю. Предлагаю поговорить после ухода гостей.
Дима с Олей пришли через полчаса. Привезли торт и вино. Мы сидели в гостиной, ели роллы из доставки, пили вино, разговаривали. Оля заметила, что я молчаливая, спросила, всё ли в порядке. Я сказала, что устала. Она кивнула понимающе:
— Знаю. Работа плюс дом — это выматывает. Я вот недавно Диме сказала, что по выходным готовить не буду. Пусть он или заказывает, или сам делает. Надоело.
Дима усмехнулся:
— Да она у меня бунтарка. Но ничего, договорились. Я теперь по субботам борщ варю. Правда, получается так себе.
— Зато варишь, — сказала Оля. — И это главное.
Андрей посмотрел на меня задумчиво.
После ухода гостей мы сели на кухне вдвоём. Я заварила чай, он достал лист с расчётами, который так и лежал на столе.
— Хорошо, — сказал он. — Давай честно. Что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы мы делили домашнюю работу поровну. Или хотя бы ты делал треть. Готовка, уборка, стирка — всё это должно быть общим, а не только моим.
— Но я не умею готовить.
— Научишься. Там нет ничего сложного. Рецепты в интернете, я могу показать базовые вещи.
— У меня дедлайны...
— У меня тоже есть работа. Но я успеваю и работать, и дом вести. Почему ты не можешь?
Он задумался, потом медленно кивнул:
— Понял. Давай попробуем. Распишем, кто что делает?
Мы взяли лист бумаги и начали распределять. Готовка — через день по очереди. Уборка — он пылесосит и моет полы, я протираю пыль и мою ванную. Стирка — он развешивает бельё и гладит свои рубашки, я стираю и глажу остальное. Покупки — ходим вместе по выходным или по очереди в будни.
— Попробуем месяц, — сказал Андрей. — Если не получится, наймём клининг и будем заказывать готовую еду чаще.
— Договорились.
Первую неделю он страдал. Жаловался, что устаёт, что не успевает, что у него проект горит. Я молча показывала ему наш договор и напоминала, что у меня тоже бывают авралы на работе, но я справляюсь.
Он приготовил макароны с сосисками. Потом яичницу с помидорами. Потом рискнул и сделал курицу в духовке — получилось неплохо. Пылесосил, морщась, но пылесосил. Развесил бельё криво, но развесил.
Через две недели позвонила его мать, свекровь Тамара Ивановна. Андрей, видимо, пожаловался ей. Она набросилась на меня:
— Что ты удумала? Мужа заставляешь по дому работать? Ему и своей работы хватает!
— Мне тоже, — спокойно ответила я. — Но я восемь лет справлялась одна. Пусть теперь он научится.
— Ты его не ценишь! Он же деньги в дом приносит!
— Я тоже приношу. Плюс делаю всю домашнюю работу. Которая, кстати, стоит пятьдесят три тысячи в месяц, если считать по рыночным расценкам.
— Что за глупости! Жена должна...
— Должна быть партнёром, а не бесплатной прислугой, — перебила я и положила трубку.
Тамара Ивановна перестала мне звонить. Зато названивала Андрею, причитая, что я его не уважаю и веду себя неправильно. Андрей, к моему удивлению, защитил меня:
— Мам, она права. Я правда не помогал. Пора исправляться.
Сестра Андрея, Кристина, наоборот, поддержала меня. Написала в личные сообщения:
— Наташ, ты молодец! Я пять лет пыталась приучить своего помогать, не получалось. Ты правильно сделала, что подсчитала в деньгах. Это отрезвляет.
Зато соседка тётя Света, встретив меня в подъезде, покачала головой:
— Слышала, ты мужа заставила готовить. Засмеют его друзья. Мужчина должен деньги зарабатывать, а не по кухне ошиваться.
— Мужчина должен быть взрослым и уметь о себе позаботиться, — ответила я.
Коллега Андрея, Виктор, с которым он иногда созванивался в моём присутствии, как-то сказал:
— Слушай, а твоя жена правильно сделала. Мы с Леной тоже так договорились — всё пополам. Удобно же. Я готовлю по выходным — она по будням. Она стирает — я глажу. И никто не чувствует себя перегруженным.
Андрей задумался после этого разговора.
Прошёл месяц. Потом второй. Андрей перестал жаловаться. Научился готовить пять нормальных блюд, освоил пылесос, перестал воспринимать стирку как нечто невозможное. Я начала приходить домой и не чувствовать себя загнанной лошадью, которой предстоит второй рабочий день на кухне и с тряпкой.
Мы ужинали вместе, за одним столом, и еда казалась вкуснее, потому что готовили мы её по очереди, вкладывая усилия, а не я одна из последних сил после работы. Квартира была чистой не потому, что я выматывалась по выходным, а потому что мы оба поддерживали порядок.
Однажды вечером Андрей сказал:
— Знаешь, я раньше не понимал, как это тяжело. Каждый день готовить, убирать, стирать. Думал, ты просто готовишь ужин и всё. А это же целый процесс — продумать меню, купить продукты, приготовить, потом помыть посуду, кастрюли, плиту. Это реально работа.
— Да, — улыбнулась я. — Это работа. Которая почему-то не считается работой, если её делает жена.
— Извини, что понял только сейчас. Восемь лет ты тянула всё одна, а я считал, что так и надо.
— Главное, что понял.
Он обнял меня, пахло его одеколоном и чем-то домашним, уютным, мы стояли на кухне, где на столе лежал наш график дел, и я подумала, что это маленькая победа, но важная — он перестал воспринимать домашний труд как нечто невидимое и бесплатное, и начал видеть меня не как хозяйку дома, а как партнёра, который имеет право уставать и просить о помощи.
На прошлой неделе Тамара Ивановна приехала в гости. Увидела, как Андрей готовит обед, замерла в дверях кухни:
— Андрюша, что ты делаешь?
— Обед, мам. Сегодня моя очередь.
— Очередь? — она посмотрела на меня с осуждением. — Наташа, как тебе не стыдно? Мужчина у плиты!
— Мам, не начинай, — устало сказал Андрей. — Мы договорились. Нам так удобно. И вообще, я научился готовить отличную курицу по-французски. Попробуешь?
Тамара Ивановна села за стол, молча попробовала курицу, потом неохотно призналась:
— Вкусно.
После её ухода Андрей сказал:
— Она никогда не признает, что ты была права. Но хотя бы перестанет пилить.
Он оказался прав. Тамара Ивановна больше не поднимала эту тему.
Кристина приехала на выходных, увидела наш график на холодильнике, сфотографировала:
— Покажу своему. Может, и до него дойдёт наконец.
Тётя Света встретила меня вчера в лифте, поджала губы, отвернулась. Видимо, до сих пор считает, что я разрушаю устои семьи.
Зато коллега моя, Марина, узнав про нашу систему, восхитилась:
— Наташ, ты гений! Я всё думала, как мужу объяснить, что я не обязана всё тянуть одна. Попробую твой метод — подсчитаю стоимость своей работы. Может, цифры отрезвят.
Соседка снизу, молодая девушка Алина, встретила меня на лестнице, спросила:
— Слышала, вы с мужем делите домашние дела. Как вам это удалось? У меня парень считает, что это всё женские обязанности.
Я рассказала. Она задумчиво кивнула:
— Попробую так же. А то надоело уже.
Вчера мы с Андреем сидели на диване, смотрели фильм. За окном шёл дождь, барабанил по стеклу, в квартире пахло свежезаваренным чаем и печеньем, на столе лежали наши ежедневники, в его были вписаны задачи по дому на неделю, в моём — мои, и эта простая бытовая деталь вдруг показалась мне невероятно важной, потому что впервые за восемь лет я не была единственной, кто отвечал за порядок и уют в доме, и эта ответственность, разделённая на двоих, стала лёгкой и посильной, а не тяжким грузом, который я тащила в одиночку, притворяясь, что мне не тяжело.
— Знаешь, о чём я подумал? — сказал Андрей. — Если бы ты не устроила мне ту встряску с расчётами, я бы так и продолжал жить в иллюзии, что ты просто "всё успеваешь". Не задумывался бы, какой ценой тебе это даётся.
— Многие мужчины так живут. И многие женщины молчат, потому что боятся показаться скандальными или неженственными.
— А ты не побоялась.
— Устала бояться. Устала молчать. Устала быть удобной.
Он поцеловал меня в висок:
— Хорошо, что устала. Иначе бы я так и остался инфантильным мужиком, который считает жену бесплатной домработницей.
Мы досмотрели фильм, легли спать. Утром проснулись под будильник — Андрею рано вставать, у него очередь готовить завтрак. Он встал, не ворча, пошёл на кухню. Я услышала звон посуды, шипение сковородки, запах яичницы. Через пятнадцать минут он позвал:
— Наташ, завтрак готов!
Я пришла на кухню. На столе стояли тарелки с яичницей, тосты, свежезаваренный кофе. Просто, но сделано с заботой. Он улыбнулся:
— Приятного аппетита, дорогая.
— Спасибо, — я села за стол, взяла вилку, посмотрела на мужа, который больше не считал домашнюю работу чем-то недостойным мужчины или автоматически женским, и подумала, что иногда один разговор, подкреплённый цифрами и твёрдостью, может изменить годами сложившуюся несправедливость, если хватит смелости этот разговор начать.
Понимаете, сколько семей существует в этой ловушке — жена работает наравне с мужем, приносит деньги в дом, но домашний труд почему-то автоматически считается её обязанностью, бесплатной, невидимой, само собой разумеющейся, и мужчины искренне не понимают, что это труд, реальная работа, которая отнимает время, силы, энергию, и которая в реальном мире стоит денег, иногда немалых, но в браке превращается в нечто эфемерное, что жена "просто делает", и это "просто" стирает ценность сотен часов, потраченных на то, чтобы в доме было чисто, вкусно и уютно, пока кто-то не возьмёт калькулятор, не подсчитает стоимость и не покажет цифры тому, кто думал, что "всё само делается"?