— Мам, я квартиру не продам и точка! — я впервые за тридцать пять лет повысила на нее голос. — Двадцать лет вы меня не замечали, а теперь вспомнили?
— Как ты смеешь! Я тебя родила, вырастила!
— Вырастила? Серьезно? Я с двенадцати лет сама себя кормила, пока вы Димку в музыкалку водили!
— У него талант был! А ты... ты обычная была, зачем тебе что-то особенное?
Обычная. Это слово преследовало меня всё детство. Димка — золотой мальчик, будущий пианист. А я — серая мышь, которая должна быть благодарна за крышу над головой.
Помню, как в четырнадцать лет я выиграла олимпиаду по математике. Областную. Прибежала домой с грамотой — а там Димкин день рождения. Десять его дружков, торт за три тысячи, подарки.
— Мам, смотри, я выиграла!
— Потом покажешь, не видишь — у брата праздник? Иди салаты нарежь лучше.
Грамоту я повесила себе в комнате. Сама. В той самой каморке два на три метра, которую выделили мне — а Димке отдали большую комнату с балконом. "Ему для занятий музыкой пространство нужно."
В шестнадцать я начала подрабатывать — писала курсовые студентам. Копила на репетиторов. Родители даже не знали. Им было не до того — Димка поступал в консерваторию. Не поступил. Потом еще раз не поступил. На третий год — тоже.
— Ничего, в следующем году точно получится! — утешала мама. — Надо нанять ему лучших преподавателей!
Бабушкину квартиру продали. Димке на обучение. Я тогда уже в универе училась — на бюджете, сама поступила. Жила в общаге, питалась дошираком. А брат в это время брал уроки у профессора за пятьдесят тысяч в месяц.
Консерваторию он так и не закончил. Бросил на третьем курсе — "не мое это". Родители купили ему машину — "чтобы не расстраивался". Потом оплатили курсы барменов. Потом — школу ди-джеев. Потом еще что-то.
А я в это время вкалывала на трех работах. Училась, работала, снимала угол в квартире с тараканами. Замуж вышла в двадцать пять — за такого же работягу, как сама. Ипотеку взяли, двушку купили. Сами, без копейки помощи.
Родители на свадьбу не пришли — у Димки очередной "переломный момент в жизни" был. Устраивался барбером в модную студию. Через месяц уволился — "творческие разногласия".
Дочку родила — позвонила маме.
— Поздравляю, — сухо сказала она. — Мы сейчас не можем приехать, у Димы депрессия, нельзя его оставлять.
Димина депрессия случалась каждые три месяца. Особенно когда деньги заканчивались.
А потом муж разбился. Пьяный водитель въехал в него на переходе. Я осталась одна с трехлетней Машкой и ипотекой. Родители даже на похороны не приехали — Димка как раз "нашел себя" в криптовалюте, надо было срочно инвестировать последние сбережения.
Слил он их за две недели. Все до копейки.
Я выкарабкивалась как могла. Ночами шила на заказ, днем работала бухгалтером, по выходным — репетитором. Машку растила одна. Ни разу не попросила помощи. Гордость не позволяла. Да и знала — бесполезно.
Пять лет я пахала как лошадь. Ипотеку закрыла. Машку в хорошую школу устроила. Даже на море съездили прошлым летом — впервые в жизни ребенок море увидел.
И тут звонок. Мама. Впервые за два года.
— Света, нам нужно поговорить.
— О чем? — я аж села от неожиданности.
— О твоей квартире. Димочке негде жить, мы хотим, чтобы ты ее продала и купила ему хотя бы студию. А сама можешь к нам переехать.
К ним. В ту самую двушку, где мне места не было никогда.
— Вы в своем уме? Это моя квартира! Я ее сама заработала!
— Не сама! Мы тебя вырастили, дали образование!
— Какое образование? Я сама за всё платила!
— Неблагодарная! Брату нужна помощь!
Брату тридцать три года. За всю жизнь он не проработал больше трех месяцев подряд. Сейчас живет с очередной девушкой, которая его содержит. Но та, видимо, выгнала.
— Мам, я квартиру не продам и точка! — я впервые за тридцать пять лет повысила на нее голос. — Двадцать лет вы меня не замечали, а теперь вспомнили?
— Ах так? Значит, ты нам не дочь больше! Можешь забыть дорогу в наш дом!
— Да я ее и не помнила никогда, — ответила я и сбросила вызов.
Через час приехал отец. Первый раз за пять лет увидела его вживую.
— Светка, не дури. Семья должна помогать друг другу.
— Семья? Где вы были, когда я одна с ребенком осталась? Когда ночами не спала, зарабатывая на еду? Где была эта семья?
— У нас свои проблемы были...
— У вас всегда были только Димкины проблемы! Всегда! А я для вас вообще существовала?
Отец молчал. Потом тихо сказал:
— Мать сказала — либо квартиру продаешь, либо мы тебя знать не хотим. И наследства не жди.
Наследство. Та самая двушка, которую они Димке все равно отпишут.
— Знаете что? — я встала и открыла дверь. — Я тридцать пять лет ждала, что вы меня заметите. Полюбите. Оцените. Хватит. Уходите. И больше не приходите. Никогда.
— Пожалеешь!
— Единственное, о чем я жалею — что столько лет потратила на надежду стать вам нужной.
Хлопнула дверь.
Я села на пол и впервые за много лет разрыдалась. Машка выбежала из комнаты, обняла меня:
— Мам, ты чего? Кто тебя обидел?
— Никто, солнышко. Просто мама наконец-то стала свободной.
Прошел год. Недавно встретила соседку родителей. Димка опять влип — взял кредиты на родителей, промотал. Теперь они квартиру продают, долги отдают. К нему же и переезжают — в съемную однушку на окраине.
— Может, поможешь им? — спросила соседка. — Все-таки родители.
Я покачала головой. Научилась говорить "нет". Самое главное слово, которому меня никто не учил.
Иду домой. Машка встречает в дверях — с пятеркой по математике. Обнимаю ее крепко-крепко.
— Умница моя! Давай отметим — закажем пиццу?
— Мам, а бабушка с дедушкой никогда не придут?
— Нет, солнышко.
— И правильно. Нам и вдвоем хорошо.
Да. Нам хорошо. Впервые в жизни — по-настоящему хорошо. Без ожидания любви, которой не будет. Без надежды стать нужной. Без вечной вины за то, что родилась "обычной".
Я больше не обычная. Я — свободная.