— Лена, запомни раз и навсегда: мой сын — король, а ты — прислуга, — Валентина Петровна даже не подняла глаз от телевизора, когда я вошла в гостиную с подносом. — И пока ты живёшь в этом доме, будешь прислуживать ему, как положено жене.
Я поставила чай на журнальный столик, стараясь не дрожать руками. Три года брака, а свекровь до сих пор говорила со мной так, будто я случайная прохожая, которая зачем-то забрела в их квартиру.
— Мама, хватит, — Олег даже не оторвался от телефона. — Лена и так всё делает.
— Всё? — Валентина Петровна фыркнула. — Я в её возрасте после работы ещё и ужин готовила, и стирала, и гладила. А эта что? Бутерброды делает и думает, что семью кормит.
Я сжала зубы. В холодильнике стояли три судочка с борщом, который я варила вчера до полуночи. На плите — кастрюля с котлетами. В духовке — запеканка. Но свекровь видела только бутерброды, которые Олег схватил утром, опаздывая на работу.
— Валентина Петровна, может, чаю? — я протянула ей чашку.
— А сахар где? И лимон? Сама должна догадываться, что к чаю подавать. В моё время жёны...
— В ваше время жёны, наверное, были телепатами, — вырвалось у меня.
Воцарилась тишина. Олег наконец оторвался от экрана, свекровь медленно повернулась в мою сторону. Её взгляд мог бы заморозить кипяток.
— Что ты сказала?
— Ничего. Я пошла на кухню.
— Стой! — голос свекрови звенел, как разбитое стекло. — Ты мне ещё и хамить будешь? В моём доме?
— Мам, успокойся, — Олег встал, но говорил лениво, как всегда, когда нужно было выбирать между женой и матерью.
— Не успокоюсь! — Валентина Петровна поднялась с дивана, вся дрожа от возмущения. — Я тридцать лет этого сына растила, как принца! Всего себя отдала! А она что? Год поработала менеджером в какой-то конторе и думает, что умнее всех?
— Два года, — тихо поправила я.
— Что?
— Два года я проработала менеджером. И не в конторе, а в туристическом агентстве.
Свекровь смотрела на меня так, будто я росла прямо у неё на глазах и превращалась в какое-то незнакомое существо.
— Да мне всё равно, где ты работала! Главное, что замуж вышла и теперь должна мужа обслуживать! А не рассуждать тут!
— Лена, иди на кухню, — Олег положил руку мне на плечо. — Мы с мамой поговорим.
Я пошла на кухню, но дверь не закрыла. Слышала, как свекровь шипела:
— Совсем от рук отбилась! Надо было сразу объяснить, кто в доме хозяин!
— Мам, она хорошая жена.
— Хорошая? Хорошая жена не хамит свекрови! Хорошая жена благодарна, что её в семью приняли!
Я мыла посуду и думала о сестре Анне. Она два года назад открыла небольшой ресторан в центре города. Звала меня к себе работать администратором, но Олег был против: «Зачем тебе это? Денег у нас хватает, сиди дома, хозяйством занимайся».
А я сидела. Готовила, убирала, выслушивала свекровины лекции о том, какой должна быть идеальная невестка. И чувствовала, как медленно схожу с ума от этой размеренной, удушающей жизни.
— Лена! — позвал Олег. — Иди сюда!
Я вытерла руки полотенцем и вернулась в гостиную. Свекровь сидела с видом оскорблённой королевы, сын стоял рядом с виноватой миной.
— Извинись перед мамой, — сказал он.
— За что?
— За то, что нагрубила.
Я посмотрела на Олега. Три года назад он казался мне принцем из сказки: красивый, обходительный, с хорошей работой в банке. Правда, жил с мамой, но это вроде как временно — копил на собственное жильё. Только вот копить всё никак не получалось: то машину нужно было поменять, то отпуск на море, то ещё что-то.
— Я не хамила, Олег. Я просто сказала, что в вашего времени...
— Извинись, — повторил он тверже.
Валентина Петровна улыбнулась торжествующе. Она знала: сын всегда выберет её. Всегда.
— Извините, — выдавила я.
— Вот так-то лучше, — свекровь кивнула. — И запомни: в этом доме я главная. Я тут тридцать лет живу, а ты — три года. И если тебе что-то не нравится...
Она не договорила, но смысл был ясен. Чемоданы, вокзал, Ростов.
— Всё, мы поговорили, — Олег сел обратно на диван. — Лена, может, ужинать будем?
Я пошла разогревать котлеты и думала о том, что так больше продолжаться не может. Что-то должно измениться. Обязательно должно.
За ужином Валентина Петровна рассказывала про соседку Зину, которая «совсем распустилась» и позволила себе сделать замечание своей свекрови. Олег кивал, я молча ела и представляла, как завтра иду к Анне и говорю: «Принимаешь предложение. Выхожу на работу через неделю».
— А у Зины муж правильно поступил, — продолжала свекровь. — Сказал жене: либо извиняешься, либо собирай вещи.
— И что Зина? — спросил Олег.
— А что Зина? Извинилась, конечно. Куда ей деваться? У них ипотека, ребёнок... Не на улицу же идти.
Я подняла голову и встретилась взглядом со свекровью. Она улыбнулась холодно и многозначительно. Мол, поняла намёк?
Поняла. Но не так, как она рассчитывала.
— Олег, — сказала я, когда мы легли спать. — Нам нужно съезжать от твоей мамы.
— Зачем? — он устраивался поудобнее. — Нам тут хорошо. Коммунальные не платим, мама готовит...
— Мама готовлю я.
— Ну да, ты готовишь. В общем, всем удобно.
— Мне неудобно.
Олег повернулся ко мне:
— Лен, ну что ты? Мама немножко строгая, но она тебя любит.
— Она меня терпеть не может.
— Не может терпеть? — он засмеялся. — Да она тебя хвалит постоянно! Говорит, что ты хорошо готовишь, чисто убираешь...
— Она говорит, что я прислуга.
— Образно говорит. Мама у меня прямая, но сердце доброе.
Я повернулась к стене. Поняла: Олег не слышит. Не хочет слышать.
— Хочешь, завтра её цветы полью, покажу, что стараюсь, — пробормотал он уже засыпая.
Я лежала в темноте и слушала его ровное дыхание. За стеной свекровь смотрела какой-то сериал — слышались голоса, музыка, смех. Наверное, там тоже была невестка, которая знала своё место.
Утром, когда Олег ушёл на работу, а свекровь отправилась к подруге, я набрала Анин номер.
— Привет, сестрёнка, — голос у неё был усталый. — Как дела в королевстве?
— Плохо в королевстве. Ты говорила про работу?
— Говорила. А что, решилась наконец?
— Решилась.
— Серьёзно? — Анна сразу оживилась. — А Олег как?
— Олегу я пока не говорила. Аня, можно я к тебе приеду? Поговорить надо.
— Конечно, приезжай. Я в ресторане.
Ресторан «У Анны» располагался в старом особняке в центре города. Небольшой, уютный, с домашней атмосферой. Анна открыла его на деньги от продажи квартиры, оставшейся после развода, и вложила туда всю душу.
— Выглядишь отвратительно, — сказала она, когда я вошла. — Бледная, худая. Что они с тобой делают?
— Воспитывают. — Я села за столик у окна. — Объясняют, какой должна быть идеальная жена.
— И какой?
— Невидимой и безгласной. Чтобы всё делала и ни о чём не просила.
Анна поставила передо мной чашку кофе:
— Рассказывай всё по порядку.
Я рассказала. Про вчерашний скандал, про постоянные унижения, про Олега, который не хотел ничего замечать.
— И что собираешься делать? — спросила Анна.
— Работать хочу. У тебя. Если возьмёшь.
— Конечно, возьму! — она обняла меня. — Господи, наконец-то! Я уже думала, ты там совсем пропала.
— А что я буду делать?
— Администратором. Встречать гостей, следить за залом, с поставщиками общаться. Зарплата небольшая пока, но...
— Мне не зарплата важна. Мне важно чувствовать себя человеком.
— Понимаю. Когда можешь выйти?
— Хоть завтра.
— Тогда завтра и выходишь. — Анна улыбнулась. — Только предупреди мужа. А то он тут объявится, сцену закатит.
Я вернулась домой к обеду. Свекровь уже готовила суп, бросила на меня недовольный взгляд:
— Где ты болталась?
— У сестры была.
— У этой, которая ресторан открыла? — она поморщилась. — Зря время тратишь. Лучше бы дома сидела, хозяйством занималась.
— А что дома делать? Всё убрано, обед готов.
— Всегда найдётся что делать! Вон, окна давно не мыты.
Я посмотрела на окна — блестели, как зеркала. Мыла позавчера.
— Валентина Петровна, окна чистые.
— Мне виднее! Я тут хозяйка!
Вечером я сказала Олегу:
— Завтра выхожу на работу.
Он оторвался от телефона:
— На какую работу?
— К Анне в ресторан. Администратором.
— Ты с ума сошла? — он сел на кровати. — Зачем тебе эта работа?
— Хочу чувствовать себя полезной.
— Ты и так полезная. Дом ведёшь, за мамой смотришь...
— За мамой смотришь ты. А я её терплю.
— Лена, ну что за глупости? — голос у него стал раздражённым. — Какой администратор? Ты же не умеешь с людьми работать.
— Не умею?
— Ну, ты же домашняя. Тихая. А там нужно активной быть, с клиентами общаться.
— Значит, научусь.
— Лена, прекрати! — он встал. — Никуда ты не пойдёшь! У нас всё хорошо, зачем что-то менять?
— У вас всё хорошо. У меня — нет.
— Что значит — у вас?
— У тебя и твоей мамы. Вы довольны. А я нет.
Олег смотрел на меня, как на незнакомую:
— Откуда это у тебя? Раньше ты такой не была.
— Раньше я многое терпела. Теперь не буду.
— И что это значит?
— Это значит, что завтра я иду работать. С твоего разрешения или без него.
Он молчал несколько секунд, потом сказал:
— Поговорю с мамой.
— Не надо. Это моё решение.
— Лена, мама не поймёт. Она считает, что жена должна дома сидеть.
— Пусть считает.
— Но мы же с ней живём! Конфликтовать нельзя!
Я посмотрела на мужа — растерянного, беспомощного. Он боялся мамы больше, чем любил меня. А может, просто любил меня меньше, чем боялся её.
— Значит, конфликтовать нельзя, — повторила я. — Понятно.
— Лен, ну не злись! Давай спокойно обсудим...
— Обсуждать нечего. Я приняла решение.
Утром разразился скандал. Валентина Петровна узнала о моих планах и пришла в ярость:
— Как это — на работу? А дом кто будет вести? А обеды кто готовить будет?
— Справитесь как-нибудь.
— Мы? — она даже побледнела. — Да я сорок лет работала, дом вела, сына растила! А теперь отдыхать заслужила! А ты что думаешь — заведёшь семью и будешь развлекаться?
— Работать — это не развлекаться.
— Для тебя развлекаться! Небось там молодые люди работают, весело вам будет!
— Валентина Петровна...
— Не смей! — она ткнула в меня пальцем. — Я запрещаю! Слышишь? Запрещаю!
— Вы не можете мне запрещать.
— Не могу? — она повернулась к сыну. — Олег! Ты слышишь, что твоя жена говорит?
Олег стоял между нами, мялся и молчал.
— Олег, — повторила мать. — Или ты разрешишь ей на работу ходить, или я отсюда уезжаю!
— Мам, не надо ультиматумов...
— Я серьёзно! Не буду жить с невесткой, которая мне хамит!
— Хорошо, — сказала я. — Уезжайте.
Свекровь открыла рот, но ничего не сказала. Олег посмотрел на меня с ужасом:
— Лена! Ты что говоришь?
— То, что думаю. Если Валентине Петровне здесь плохо — пусть ищет другое место.
— Но это же её квартира!
— Тогда пусть остаётся. А я найду другое место.
И тут свекровь заплакала. Громко, с причитаниями:
— Господи, до чего дожила! Сын жену больше матери любит! Тридцать лет отдала, а теперь выгоняют!
Олег бросился к ней:
— Мам, никто тебя не выгоняет! Лена, извинись немедленно! — голос у Олега дрожал.
Я смотрела на эту сцену — сын утешает рыдающую мать, а на меня оба смотрят как на чудовище. И поняла: здесь я всегда буду третьей лишней.
— Не буду извиняться, — сказала я спокойно. — И на работу пойду. Сегодня.
— Тогда не возвращайся! — выкрикнула свекровь сквозь слёзы.
— Мам! — ахнул Олег.
— Пусть идёт к своей сестре! Раз ей здесь плохо!
— Хорошо, — я пошла к шкафу доставать сумку. — Так даже лучше.
— Лена, стой! — Олег схватил меня за руку. — Ты куда?
— Туда, где меня ценят.
— Но мы же семья!
— Вы с мамой — семья. А я тут просто прислуга. Ваша мама сама так сказала.
— Она не так имела в виду!
— Именно так и имела.
Я собрала самые необходимые вещи. Олег ходил за мной, уговаривал, просил подождать, всё обдумать. Свекровь сидела на диване и всхлипывала, изредка бросая в мою сторону полные ненависти взгляды.
— Лена, не делай глупостей! — Олег преградил мне дорогу к выходу. — Останься! Мы всё решим!
— Как решим? Ты маме скажешь, что я не прислуга?
— Скажу!
— При мне скажи.
Олег покосился на мать:
— Мам, скажи Лене, что ты её любишь как дочь.
Валентина Петровна фыркнула:
— Дочери так себя не ведут.
— Вот видишь? — я обняла мужа на прощание. — Позвонишь, когда решишь, кто тебе дороже — жена или мама.
— Лен, не уходи...
— Прощай, Олег.
В ресторане меня встретили как родную. Анна показала рабочее место, познакомила с коллегами, объяснила обязанности. Работы оказалось много: нужно было встречать гостей, рассаживать по столикам, следить за обслуживанием, решать текущие проблемы.
— Справишься? — спросила Анна в обеденный перерыв.
— Справлюсь. Мне нравится.
— Видно. У тебя глаза горят.
— Давно не горели.
— А Олег звонил?
— Нет. Наверное, мама запретила.
Но к вечеру он позвонил:
— Лена, как дела?
— Хорошо.
— Где ночевать будешь?
— У Анны.
— Лен, возвращайся домой. Мама обещала с тобой поговорить.
— О чём поговорить?
— Ну... извиниться хочет.
— Олег, твоя мама никогда ни перед кем не извинялась. Зачем врёшь?
Пауза.
— Она сказала... что готова тебя терпеть, если ты будешь послушной.
— Терпеть, — повторила я. — Как великодушно.
— Лен, ну что ты? Идём на компромисс!
— Какой компромисс? Я работаю неполный день, а в оставшееся время прислуживаю вашей семье?
— Почему нашей семье? Твоей тоже!
— Нет, Олег. В семье все равны. А у вас есть королева-мать, король-сын и прислуга-жена.
— Откуда ты такие слова берёшь?
— Из жизни беру.
На следующий день Олег приехал в ресторан. Вошёл, когда у нас был аврал — большая компания отмечала день рождения.
— Лена, мне нужно с тобой поговорить! — сказал он громко.
— Сейчас не могу, работаю.
— Брось эту работу! — он схватил меня за руку. — Пойдём домой!
— Отпусти! — гости начали оборачиваться.
— Молодой человек, — подошла Анна, — вы мешаете нашим клиентам.
— А вы мешаете моей семье! — огрызнулся Олег. — Зачем жену мужа против настраиваете?
— Никого я не настраиваю. Ваша жена сама приняла решение.
— Какое решение? Семью разрушить?
— Семью разрушили вы с мамочкой, — не выдержала я. — Когда решили, что жена — это бесплатная домработница.
— Я тебя любил!
— Любил? Тогда почему ни разу не защитил от своей мамы?
Олег растерялся:
— Она же пожилая... больная...
— Больная? Твоя мама здорова как лошадь! И зла как змея!
— Не смей так говорить о моей матери!
— Вот видишь? — я грустно улыбнулась. — Маму защищаешь, а жену — нет.
Он постоял ещё немного, потом развернулся и ушёл. А я вернулась к работе, стараясь не думать о том, что мой брак только что окончательно развалился.
Прошло полгода. Полгода свободы, работы, новых знакомств. Я расцвела, как цветок после дождя. Наконец-то могла дышать полной грудью.
Ресторан процветал. Анна расширилась, открыла летнюю веранду, наняла ещё двух официантов. А я стала не просто администратором, а правой рукой — занималась закупками, договаривалась с поставщиками, даже помогала составлять меню.
— Талант у тебя, — говорила Анна. — Врождённый вкус и чутьё на людей.
Олег звонил первый месяц, просил вернуться, клялся, что всё изменится. Но я уже знала цену его обещаниям. А потом звонки прекратились. Наверное, мама объяснила, что упрямых жён нужно наказывать молчанием.
И вот в один дождливый октябрьский вечер в ресторан вошла Валентина Петровна. Постарела, осунулась, но спина всё так же прямая, взгляд всё такой же колючий.
— Мне нужно поговорить с Еленой, — сказала она Анне.
— Лена на месте. Но сначала скажите, что вам нужно.
— Это личный разговор.
Я вышла из-за стойки администратора. Свекровь окинула меня оценивающим взглядом:
— Похорошела. Работа на пользу пошла.
— Здравствуйте, Валентина Петровна. Что привело вас сюда?
— Поговорить нужно. Наедине.
Я проводила её в небольшой кабинет Анны. Свекровь села, поправила сумочку на коленях.
— Чаю не предложишь?
— Предложу. Какой хотите?
— Чёрный. С лимоном. И сахар.
Некоторые привычки не меняются. Я принесла чай, села напротив.
— Слушаю вас.
— Олег совсем распустился, — сказала она без предисловий.
— В каком смысле?
— Работу потерял.
Я удивилась:
— Как потерял? Он же в банке работал, хорошая должность...
— Хорошая, — свекровь поморщилась. — Только он там деньги воровать начал.
У меня похолодело внутри:
— Что?
— Думаешь, я вру? — Валентина Петровна горько усмехнулась. — Хотела бы врать. Клиентские счета... небольшие суммы, думал, не заметят. Заметили. Уволили без шума, чтобы скандала не было.
Я молчала, переваривая услышанное. Олег? Мой Олег, который всегда был таким правильным, законопослушным?
— Когда это случилось?
— Месяц назад. Сидит дома, пьёт пиво, в телефоне ковыряется. Устраиваться никуда не хочет.
— А деньги?
— Какие деньги? — свекровь всплеснула руками. — Пенсия моя — вот и все деньги. А он привык, что всё само собой.
— И зачем вы мне это рассказываете?
Валентина Петровна посмотрела в окно, потом снова на меня:
— Хочу, чтобы ты вернулась.
— Зачем?
— Затем, что без тебя он совсем развалился. Когда ты была, он хоть держался. Работал, дом содержал. А теперь...
— Теперь у вас нет бесплатной домработницы, и приходится самой готовить, убирать, — сказала я жёстко.
— Не только в этом дело, — свекровь сжала губы. — Он тебя любил. По-своему, но любил.
— Странная любовь. Жену даже от мамы защитить не мог.
— Я его неправильно воспитала, — вдруг произнесла она тихо.
Я чуть не выронила чашку. Валентина Петровна признаёт ошибки? Это что-то новенькое.
— Что вы сказали?
— То, что сказала. Разбаловала его. Всю жизнь внушала, что он особенный, что ему все должны. А в итоге вырастила эгоиста.
— И что теперь?
— Теперь он не может без тебя. Только с тобой он был мужчиной.
— Валентина Петровна, вы три года говорили мне, что я недостойна вашего сына.
— Говорила. И ошибалась.
Эти слова прозвучали так неожиданно, что я опешила.
— Ошибались?
— Я думала, что сыну нужна покорная жена. Которая будет его обслуживать и благодарить за это. А оказалось, что ему нужна сильная женщина. Которая не даст ему расслабиться.
— И вы считаете, что я должна вернуться и спасать вашего сына?
— Считаю, что ты его любишь. Иначе не жила бы с нами три года.
— Любила. Прошедшее время.
— А сейчас?
Я задумалась. Действительно, что я чувствовала к Олегу сейчас? Злость? Жалость? Равнодушие?
— Сейчас мне его жаль, — честно ответила я. — Но жалость — не основа для семьи.
— А что основа?
— Уважение. Доверие. Готовность поддержать в трудную минуту.
— Он тебя уважал.
— Он меня использовал. Как удобную домработницу.
— Лена, — свекровь наклонилась ко мне, — я понимаю, ты на нас обижена. И правильно делаешь. Но Олег без тебя пропадёт.
— А со мной что — не пропадёт? Если он уже начал воровать?
— С тобой у него была цель. Семью содержать, дом вести. А теперь зачем ему стараться?
Я встала, прошлась по кабинету:
— Валентина Петровна, а что изменилось? Допустим, я вернусь. Вы снова будете мне указывать, что делать?
— Не буду.
— Почему? Что изменилось в ваших взглядах?
Свекровь помолчала, потом тяжело вздохнула:
— Изменилось то, что я увидела своего сына без прикрас. Увидела, что он — большой ребёнок. Что я его такого сделала.
— И?
— И поняла: мне нужна не покорная невестка, а сильная. Которая из него мужчину сделает.
— Поздно, — сказала я. — Олегу тридцать лет. В этом возрасте уже не перевоспитывают.
— Перевоспитывают, если любят.
— А если не любят?
Свекровь внимательно посмотрела на меня:
— Ты его больше не любишь?
— Не знаю. Честно не знаю.
— Тогда подумай. И дай мне ответ.
После её ухода я долго сидела в кабинете, пытаясь разобраться в своих чувствах. Олег воровал деньги. Мой правильный, законопослушный муж стал вором. Потому что не умел жить по-взрослому?
— Что она хотела? — спросила Анна, заглянув в кабинет.
— Чтобы я вернулась. Олег без работы сидит.
— И что ты ей ответила?
— Что подумаю.
— Лен, ты же не собираешься возвращаться?
— Не знаю, Ань. Он всё-таки мой муж.
— Был мужем. А теперь что? Алиментщик?
— Почему алиментщик?
— Потому что тебя используют. Сначала как домработницу, теперь как спасательный круг.
— А может, я ему действительно нужна?
— Лена, — Анна села рядом, взяла меня за руки, — послушай себя. Хочешь ли ты к нему вернуться?
Я закрыла глаза, попыталась представить: снова та квартира, снова свекровь, снова Олег... Только теперь ещё и безработный, сломленный.
— Не хочу, — прошептала я. — Господи, как же не хочу!
— Тогда зачем мучаешься?
— Потому что жалко его. И потому что... что если я единственный человек, который может его спасти?
— А кто тебя спасёт?
— От чего спасёт?
— От жизни с человеком, которого ты больше не любишь.
Домой — к Анне — я пришла поздно и усталая. Весь день думала о разговоре со свекровью, не могла сосредоточиться на работе.
— Лен, — Анна сварила мне какао, — хочешь совет?
— Хочу.
— Встреться с ним. Посмотри на него. И поймёшь, что чувствуешь.
— А если пойму, что всё-таки люблю?
— Тогда решай: готова ли ты снова стать его мамой? Потому что именно это от тебя хотят.
— Мамой?
— Ну да. Содержать его, воспитывать, отвечать за его поступки. Валентина Петровна устала быть мамой взрослому сыну, вот и ищет замену.
Утром я набрала Олега:
— Привет. Можем встретиться?
— Лен! — голос у него стал радостным. — Конечно! Где? Когда?
— В парке у фонтана. Через час.
— Буду!
Он ждал меня на скамейке, нервно курил. Выглядел плохо: небритый, в мятой рубашке, похудевший. Увидел меня — вскочил, бросился навстречу:
— Лена! Как же я скучал!
— Привет, Олег.
— Мама сказала, что разговаривала с тобой. Ты подумала?
— Думаю ещё. Расскажи мне про работу.
Лицо у него сразу потемнело:
— Какие сволочи! Из-за копеек такой шум подняли!
— Олег, ты брал чужие деньги.
— Не брал, а занимал! — он замахал руками. — Собирался же вернуть!
— Когда?
— Ну... когда получилось бы. Там суммы небольшие были, никто бы не заметил.
— Но заметили.
— Заметили, потому что один козёл из бухгалтерии копался в документах! Специально искал!
Я смотрела на мужа и понимала: он даже сейчас не осознаёт, что поступил неправильно. Для него виноваты все — и бухгалтер, который обнаружил пропажу, и начальство, которое уволило, и клиенты, которые "даже не заметили бы".
— Олег, а почему ты это сделал?
— Денег не хватало! — он сел на скамейку, обхватил голову руками. — Мама заболела, лекарства дорогие. Машину чинить нужно было. А тут ещё твоя сестра свадьбу играла, подарок приличный подарить хотелось...
— Моя сестра? — я не поняла. — Какая свадьба?
— Ну, твоя двоюродная. Света. В июне выходила замуж.
Я вспомнила. Действительно, Света выходила замуж. Но я на свадьбе не была — мы с Олегом уже разъехались. И подарка никакого не дарили.
— Олег, мы же тогда уже не жили вместе.
— Да, но я не хотел, чтобы твоя родня думала, что я жадный. Купил им сервиз хрустальный, дорогущий.
— За чужие деньги купил подарок, чтобы произвести впечатление на людей, которые даже не знали, что мы в разводе?
— Ну да... — он поднял голову. — Глупо получилось.
Глупо. Он украл деньги, потерял работу, разрушил репутацию — и считает это глупостью.
— А сейчас чем занимаешься?
— Резюме рассылаю. Но никто не берёт. Наверное, бывший шеф всем наплёл про меня.
— А может, просто честно сказал?
— Лена, ты на чьей стороне?
— На стороне правды.
Олег встал, прошёлся возле скамейки:
— Лен, я понимаю, что накосячил. Но ведь можно всё исправить! Давай попробуем ещё раз!
— Что попробуем?
— Жить вместе! Я изменился, правда!
— Как изменился?
— Ну... стал тебя больше ценить. Понял, что без тебя никак.
— Олег, а ты понял, что без мамы можешь жить?
Он замялся:
— Это другое. Мама старая, больная...
— Здоровая твоя мама. И не старая вовсе. Просто привыкла, что сын её обслуживает.
— Лен, ну что ты! Она же мать!
Вот оно. Ничего не изменилось. Для Олега мама по-прежнему святая корова, а жена — сменная деталь.
— Послушай, — я села рядом с ним. — Скажи честно: если я вернусь, что будет?
— Как что? Заживём как раньше!
— То есть я буду работать, приносить деньги, а дома готовить, убирать и терпеть упрёки твоей мамы?
— Мама больше не будет тебя упрекать! Обещаю!
— А ты будешь искать работу?
— Конечно!
— А если не найдёшь?
— Найду обязательно!
— А если найдёшь, но зарплата будет маленькая?
— Ну... тогда ты будешь подрабатывать. У твоей сестры.
Всё ясно. Я должна его содержать, обслуживать и ещё быть за это благодарной.
— Олег, — сказала я мягко, — а что я с этого буду иметь?
— Как что? Семью! Мужа!
— Какого мужа? Который меня не защищает, не содержит, не уважает?
— Лена, я тебя люблю!
— Любишь? А почему тогда полгода не звонил?
— Мама сказала, что нужно тебя проучить. Что ты сама вернёшься и извинишься.
— Понятно. Значит, мама решает, когда тебе со мной разговаривать, а когда нет?
— Лен, ну не передёргивай!
Я встала:
— Олег, прощай.
— Куда ты?!
— На работу. У меня через полчаса встреча с поставщиками.
— Лена, подожди! — он схватил меня за руку. — Не уходи! Давай ещё поговорим!
— О чём? Ты же ничего не понял.
— Понял! Ты хочешь, чтобы я от мамы отказался!
— Я хочу, чтобы ты стал взрослым мужчиной. Который сам принимает решения и несёт за них ответственность.
— Я взрослый!
— Взрослые мужчины не воруют деньги на подарки. И не живут за счёт жён.
— Значит, не простишь?
Я посмотрела на него — растерянного, жалкого, по-детски обиженного. И поняла: жалости мало для семьи. Очень мало.
— Не прощу, — сказала я. — Потому что тебе не в чем каяться. Ты считаешь, что все вокруг неправы, а ты — жертва обстоятельств.
— Лен...
— До свидания, Олег. Подавай на развод.
Я пошла прочь, а он кричал мне вслед:
— Пожалеешь! Никто тебя таким, как ты есть, любить не будет! Только я!
Я обернулась:
— Знаешь что, Олег? Лучше буду одна, чем с тобой!
Вечером Анна спросила:
— Ну как? Встретилась?
— Встретилась. Всё кончено.
— И как ты себя чувствуешь?
Я задумалась. Как я себя чувствовала? Грустно? Облегчённо? Виновато?
— Свободно, — сказала я наконец. — Впервые за много лет — свободно.
— Тогда завтра идём подавать на развод.
— Завтра.
А через неделю случилось то, чего я никак не ожидала. В ресторан пришёл молодой человек — высокий, приятный, лет тридцати пяти.
— Добрый вечер, — сказал он. — Можно столик на одного?
— Конечно. — Я проводила его к окну. — Меню будете смотреть?
— С удовольствием. А можно поинтересоваться — вы владелица ресторана?
— Нет, администратор. А что?
— У вас очень уютно здесь. И персонал приятный.
Он пришёл ужинать ещё несколько раз. Всегда просил столик у окна, всегда благодарил за обслуживание. А в пятницу сказал:
— Извините за нескромность, но не согласитесь ли выпить со мной кофе? После работы?
— Спасибо, но я не встречаюсь с клиентами.
— А с мужчинами встречаетесь?
Я засмеялась:
— Смотря с какими.
— С теми, которые не живут с мамой и не воруют деньги?
— Откуда вы...
— Извините, подслушал ваш разговор с сестрой. Не хотел, просто столик рядом был. Меня зовут Дмитрий, я программист, живу один и деньги зарабатываю честно.
— А ещё?
— А ещё я три месяца хожу в ваш ресторан только для того, чтобы на вас посмотреть.
Я покраснела:
— Правда?
— Правда. И хотел бы узнать вас получше. Если вы не против.
— Не против, — призналась я. — Но у меня сложная ситуация. Развожусь.
— Знаю. И считаю, что вы поступили правильно.
— Почему?
— Потому что сильная женщина не должна жить с мужчиной, которому нужна мама, а не жена.
Мы встречались полгода. Дмитрий оказался именно таким мужчиной, о котором я мечтала: самостоятельным, ответственным, добрым. Он не искал маму или прислугу — он искал партнёра. Равного партнёра.
А потом случилось совсем неожиданное. Дмитрий предложил мне открыть вместе с ним ресторанный бизнес — сеть семейных кафе. У него были деньги и связи, у меня — опыт и понимание сферы.
— А что скажет Анна? — спросила я.
— Анна станет нашим первым партнёром, — улыбнулся он. — У неё самый успешный ресторан в городе.
Через год мы открыли второй ресторан. Потом третий. Дмитрий сделал мне предложение на открытии четвёртого.
— Согласна стать не только бизнес-партнёром, но и партнёром по жизни? — спросил он, вручая кольцо.
— Согласна, — сказала я, и гости взорвались аплодисментами.
А ещё через полгода, когда мы отмечали годовщину нашего знакомства в том самом ресторане, где всё началось, в дверях появился... Олег.
Он шёл неуверенно, озирался по сторонам. Выглядел ещё хуже, чем год назад: осунувшийся, в дешёвой куртке.
— Лена, — подошёл он к нашему столику, — можно поговорить?
— О чём? — Дмитрий встал, но я остановила его жестом.
— О работе, — сказал Олег тихо. — Я слышал, что вы расширяетесь. Может, найдётся место?
Я посмотрела на бывшего мужа. Гордый "король", которому прислуживать было ниже достоинства, просил работу у бывшей жены.
— Какая работа? — спросила я.
— Любая. Хоть посуду мыть.
— А мама что скажет?
— Мама... — он замялся. — Мама говорит, что работа не позорит человека. А безделье позорит.
Валентина Петровна наконец-то поумнела. Поздно, но всё же.
— Хорошо, — сказала я. — Завтра приходи к восьми утра. Будешь помогать на кухне.
— Спасибо, — он облегчённо выдохнул. — Лен, а можно ещё вопрос?
— Задавай.
— Ты счастлива?
Я посмотрела на Дмитрия, на свой ресторан, полный довольных гостей, на кольцо на пальце.
— Очень, — сказала я честно.
— Тогда хорошо, — Олег кивнул. — Я рад за тебя.
Он ушёл, а Дмитрий спросил:
— Не жалеешь, что согласилась его взять?
— Нет. Все заслуживают второго шанса.
— А если он снова накосячит?
— Тогда он сам себя накажет. Больше шансов не будет.
На следующий день Олег пришёл вовремя и молча встал к раковине. Мыл посуду старательно, не жаловался, не требовал особого отношения.
Анна подошла ко мне:
— Странно видеть его таким. Смиренным.
— Жизнь научила, — ответила я. — Хорошо, что не поздно.
— А тебе не больно на него смотреть?
— Нет. Мне его жаль, но не больно. Боль прошла, когда я поняла, что заслуживаю лучшего.
— И получила лучшее.
— Получила.
Вечером, когда ресторан закрывался, Олег подошёл ко мне:
— Лена, спасибо. За работу. За то, что не отказала.
— Не за что. Работай хорошо — будем сотрудничать дальше.
— Буду. И ещё... прости меня. За всё.
— Уже простила, — сказала я. — Давно.
— За что?
— За то, что благодаря тебе я поняла, какой не хочу быть. И встретила того, кто показал мне, какой могу стать.
Олег грустно улыбнулся:
— Значит, я хоть что-то полезное в твоей жизни сделал.
— Сделал. Спасибо тебе за это.
Он ушёл, а я ещё долго стояла у окна и смотрела на вечерний город. Три года назад я была "прислугой" в чужом доме. Сейчас — хозяйкой собственной жизни.
Иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя. Иногда нужно сказать "нет" тем, кого любишь, чтобы полюбить себя. И иногда самый большой подарок, который можно себе сделать, — это свобода от чужих ожиданий.
Мой бывший "король" теперь мыл посуду в моём ресторане. А я строила империю с мужчиной, который видел во мне не прислугу, а королеву.
Жизнь справедлива. Не сразу, но справедлива.