Первые три дня я еще держалась. Говорила себе: ну что ты, Лена, это же Пашина родная сестра, человек в беде, расстался с мужчиной, осталась без жилья. Надо помочь, потерпеть. Семья — это святое.
На четвертый день Кристина привела к нам домой двух своих подружек. Они расположились на нашем диване, открыли бутылку просекко из холодильника — моего просекко, которое я купила к пятнице — и устроили девичник. Музыка гремела до полуночи. Когда я вышла на кухню в десятом часу, чтобы налить себе воды, одна из подружек, развалившись с бокалом в руке, спросила: «А у вас есть что-нибудь перекусить? Мы так проголодались!»
Я молча достала сыр и крекеры. Дала им тарелку. Вернулась в спальню и легла рядом с Пашей, который мирно спал, заткнув уши берушами.
— Паша, — толкнула я его в плечо. — Паша, твоя сестра...
— Лен, завтра поговорим, — пробормотал он, не открывая глаз. — Я устал.
Я встала в шесть утра. На кухне обнаружила гору немытой посуды, крошки на столешнице и пустую бутылку из-под моего просекко, небрежно оставленную на подоконнике. Кристина спала в гостиной на диване, который мы ей предоставили. Рядом валялась моя шелковая блузка — та самая, бежевая, которую я покупала в прошлом году на распродаже и надела всего дважды. Теперь на воротнике красовалось яркое пятно от помады.
Я взяла блузку двумя пальцами, отнесла в ванную и замочила в холодной воде с пятновыводителем. Руки тряслись.
За завтраком я попыталась поговорить с Пашей снова.
— Послушай, нам нужно обсудить ситуацию с Кристиной.
— Какую ситуацию? — Паша намазывал масло на хлеб, не поднимая глаз.
— Она живет у нас уже неделю. Приводит гостей. Берет мои вещи без спроса. Вчера ночью они шумели до полуночи.
— Лен, ну подумай сама. Она только что рассталась с Денисом. Ей нужна поддержка. Не можем же мы ее сейчас выгнать.
— Я не говорю о том, чтобы ее выгонять. Я говорю о правилах. О том, что она не может...
— Не может жить нормальной жизнью? — Паша наконец посмотрел на меня. В его взгляде было что-то жесткое, незнакомое. — Она моя сестра, Лен. Единственная сестра. Когда мне было плохо, она всегда меня поддерживала.
Я прикусила губу. Спорить дальше было бесполезно. У Паши был этот особый тон — тот самый, которым он давал понять, что разговор окончен.
К концу второй недели я нашла Кристину в нашей спальне. Она сидела за моим туалетным столиком и красилась моей помадой. Дорогой французской помадой, которую мне подарила подруга на день рождения.
— Кристина, — я постаралась сохранить спокойствие. — Это моя помада.
— Ой, Леночка, ну прости! — Она обернулась с милой улыбкой. — Я думала, ты не будешь против. У тебя их так много!
— У меня их пять штук, — сказала я тихо. — И каждая на своем месте. Я была бы признательна, если бы ты спрашивала, прежде чем брать мои вещи.
— Ух ты, как серьезно, — Кристина фыркнула. — Ладно-ладно, больше не буду трогать твои драгоценную косметику.
Она вернула помаду на место, но так небрежно, что тюбик покатился и упал на пол. Я подняла его молча. Кристина уже выходила из комнаты, напевая что-то себе под нос.
Вечером она привела домой мужчину. Представила его как Андрея. «Просто друг», — сказала она мне с загадочной улыбкой. Они закрылись в гостиной. Я слышала смех, музыку, какие-то непонятные звуки. В какой-то момент что-то упало и разбилось — судя по звуку, это было что-то стеклянное.
Утром я обнаружила на полу осколки вазы. Той самой, синей, которую нам подарили на свадьбу родители Паши.
— Кристина, — я показала ей на осколки. — Это была памятная вещь.
— Ой, прости, — она зевнула, потягиваясь. На ней была моя футболка — та самая, серая, любимая, в которой я сплю. — Это случайно получилось. Андрей не хотел.
— Где Андрей?
— Ушел рано утром. Слушай, а у нас есть кофе? Я умираю без кофе.
Я стояла на кухне, держа в руках совок с осколками синей вазы, и чувствовала, что больше так не могу.
Вечером я позвонила тёте Жене.
Тётя Женя была сестрой моей покойной мамы. После маминой смерти она взяла на себя роль старшей в семье — решительная, властная, не терпящая возражений. В детстве я иногда побаивалась ее, но всегда знала: тётя Женя на моей стороне. Всегда.
— Леночка, — сказала она после того, как я выговорилась. — Приезжай ко мне завтра.
Тётя Женя жила в старой двухкомнатной квартире на Щукинской. Квартира пахла лавандой и свежей выпечкой. На кухне уже стоял заваренный чай и тарелка с пирогом.
— Садись, — тётя налила мне чаю. — Рассказывай подробнее.
Я рассказала. Про Кристину, про ее беспардонность, про то, как она игнорирует любые просьбы и замечания. Про Пашу, который не хочет ничего слышать. Про разбитую вазу и испорченную блузку.
Тётя Женя слушала молча, изредка кивая. Когда я закончила, она отпила чай и посмотрела на меня своим особым взглядом — проницательным, оценивающим.
— Понятно, — сказала она наконец. — У меня есть решение.
— Какое?
— Простое. У меня сейчас как раз якобы ремонт в квартире. — Она усмехнулась. — То есть, я говорю, что у меня ремонт. Ты приглашаешь меня пожить к вам. На недельку. Я поселюсь в гостиной, вместе с этой твоей золовкой.
Я моргнула, не сразу поняв.
— Тётя Жень...
— Лена, доверься мне. Неделя — и проблема решится сама собой. Я знаю, как обращаться с такими девицами.
В голосе тёти Жени была такая уверенность, что я невольно поверила.
— Но Паша...
— А Паша что? Ты предлагаешь приютить свою родную тётю на время ремонта. Он что, откажет? Нет, конечно. Он воспитанный мальчик.
Я вернулась домой и осторожно завела разговор с Пашей.
— У тёти Жени ремонт в квартире, — сказала я за ужином. — Ей негде жить неделю. Я подумала, может, она поживёт у нас?
Паша нахмурился.
— Лен, но у нас и так Кристина живет...
— Ну и что? У нас большая квартира. Тётя Женя может поселиться в гостиной, на раскладушке. Кристина не будет против, правда? — Я повернулась к золовке, которая ела салат, уткнувшись в телефон.
— А? — Кристина оторвалась от экрана. — Да, конечно, пусть приезжает.
Паша вздохнул, но возразить не смог. На следующий день тётя Женя приехала с огромным чемоданом.
— Здравствуйте, молодые люди, — сказала она, входя в квартиру. Голос был бодрым и громким. — Ох, как я рада, что вы меня приютили! Этот ремонт просто кошмар какой-то.
Она расцеловала меня, пожала руку Паше и критически оглядела Кристину.
— А это, стало быть, Кристина? Пашина сестрица? Очень приятно, девочка. Я Женя, Ленина тётя.
— Здравствуйте, — Кристина кивнула, не отрываясь от телефона.
— Так, — тётя Женя прошла в гостиную и оглядела свои новые владения. — Значит, мы с тобой, Кристиночка, будем тут соседствовать. Вместе спать, вместе жить. Хорошо, что я не храплю. А ты храпишь?
— Нет, — Кристина наконец подняла глаза.
— Отлично. Тогда поладим.
Тётя Женя начала разворачивать свои порядки уже в первый же вечер.
В девять часов она объявила:
— Так, девочки, пора спать. Я привыкла ложиться рано. Свет выключаем, телефоны убираем.
Кристина недоуменно посмотрела на нее:
— Но я еще не хочу спать...
— А я хочу. И поскольку мы в одной комнате, будем учиться договариваться. Ты можешь почитать книжку, если не спится. Вот, у меня как раз есть прекрасная книга про семейную психологию. Дам почитать.
Кристина открыла рот, но ничего не сказала. В половине десятого в гостиной был выключен свет.
На следующее утро тётя Женя встала в шесть.
— Кристиночка, подъем! — Она бодро распахнула шторы. — Утро — лучшее время суток. Сейчас сделаем зарядку.
— Какую зарядку? — простонала Кристина из-под одеяла.
— Обычную. Для здоровья. Вставай, не ленись.
К полудню тётя Женя уже полностью обжилась. Она развесила в гостиной свои травяные сборы («для иммунитета»), расставила на столике банки с настойками («от всех болезней») и объявила Кристине, что по утрам они будут делать совместную влажную уборку.
— Это для энергетики помещения, — объяснила тётя Женя. — Застоявшаяся пыль мешает циркуляции жизненных сил.
— Но я не привыкла убирать по утрам, — слабо возразила Кристина.
— Значит, привыкнешь. Никогда не поздно начать правильную жизнь.
Вечером Кристина попыталась пригласить подругу в гости.
— Девочка, нет, — категорично сказала тётя Женя. — Я после семи вечера не принимаю гостей. У меня режим. Если хочешь встретиться с подругой — встречайтесь в кафе.
— Но это же мой дом тоже! — впервые за все время Кристина повысила голос.
— Это дом твоего брата и его жены, — спокойно поправила тётя Женя. — Которые любезно тебя приютили. Так же как они приютили меня. Мы с тобой гостьи, Кристиночка. И должны вести себя соответствующе.
Кристина побледнела, развернулась и ушла к себе в комнату — то есть, в гостиную, где стояла раскладушка и разложенные вещи тёти Жени.
На третий день тётя Женя начала давать Кристине советы.
— Знаешь, девочка, — сказала она за завтраком, — я посмотрела на твой режим дня и вижу, что у тебя нет никакой структуры. Ты спишь до полудня, потом болтаешься где-то до вечера, приходишь поздно. Это неправильно. Надо налаживать жизнь.
— У меня нормальная жизнь, — буркнула Кристина.
— Нормальная жизнь — это когда у человека есть работа, планы, цели. Чем ты занимаешься?
— Ищу работу.
— Похвально. Я тебе помогу. У меня есть знакомая, она как раз ищет помощницу в магазин. Не очень престижно, конечно, но для начала сойдет. Зарплата небольшая, зато стабильность.
— Я не хочу работать в магазине, — Кристина скривилась.
— А где ты хочешь работать?
— Не знаю. В чем-то креативном.
— Креативное без образования и опыта не найдешь. Так что начинай с малого. Я завтра позвоню своей знакомой, договорюсь о встрече.
Кристина больше не завтракала с нами. Она стала уходить рано утром и возвращаться поздно вечером, когда тётя Женя уже спала.
Но тётя была не из тех, кто сдается.
— Кристиночка пришла в полночь, — сообщила она мне на четвертое утро. — Я, конечно, проснулась. Спросила, где она была. Она сказала, что гуляла с подругами. Я ей объяснила, что в приличных семьях так не поступают. Что если ты живешь в чужом доме, надо предупреждать, когда придешь.
— И что она сказала?
— Ничего. Промолчала. Но я вижу, что ей некомфортно. — Тётя Женя довольно улыбнулась. — Еще денек-другой, и она сама съедет.
Тётя оказалась права.
На пятый день Кристина не выдержала.
Я была на кухне, когда она вошла с бледным, решительным лицом.
— Лен, мне нужно поговорить с Пашей.
— Он в спальне.
Через минуту я услышала их приглушенные голоса. Потом Паша вышел на кухню.
— Кристина съезжает, — сказал он хмуро. — Нашла временное жилье у подруги.
— Правда? — Я постаралась, чтобы в моем голосе прозвучало удивление.
— Говорит, что ей некомфортно с тетей Женей. Что она слишком... контролирующая.
— Жаль, — я помешала чай. — Но если ей так лучше...
— Лена, — Паша посмотрел на меня внимательно. — Ты ведь рада, да?
— Я рада, что Кристина нашла себе место, где ей будет комфортно, — сказала я честно. И это действительно была правда.
Кристина собрала вещи за час. Когда она выходила из квартиры с чемоданом, тётя Женя стояла в дверях гостиной и махала ей рукой.
— Береги себя, девочка! Если что — приезжай в гости!
Кристина кивнула, не глядя на нее, и вышла.
Дверь закрылась. Тётя Женя повернулась ко мне и подмигнула.
На следующий день тётя Женя сказала, что звонили рабочие, и ремонт у нее в квартире закончился раньше срока.
— Строители постарались, — сказала она Паше. — Так что я, пожалуй, поеду домой. Спасибо вам большое за гостеприимство.
— Да что вы, тётя Женя, — Паша был явно рад, что все разрешилось так легко. — Приезжайте еще.
— Обязательно приеду. На чай.
Мы проводили ее до двери. Когда Паша ушел в ванную, тётя наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Если что — обращайся. Я всегда помогу.
— Спасибо, тётя Жень.
— И не благодари. Главное — чтобы ты была счастлива. Твоя мама на том свете спокойнее будет.
Она поцеловала меня в щеку и ушла.
Вечером мы сидели с Пашей на кухне. Впервые за три недели в квартире было тихо. Не играла музыка. Не слышались чужие голоса. На диване не валялись чужие вещи.
— Знаешь, — сказал Паша вдруг, — наверное, это и правда к лучшему. Что Кристина съехала. Ей нужно учиться жить самостоятельно.
Я кивнула, не говоря ничего.
— Просто мне было неудобно ее выгонять. Она же моя сестра.
— Я понимаю.
— А с тётей Женей она действительно не ужилась бы. Твоя тётя... она очень... специфичная.
— Да, — я улыбнулась. — Очень специфичная.
Паша обнял меня за плечи.
— Прости, что я не слушал тебя раньше. Ты была права.
— Все нормально.
Мы сидели молча, и я думала о том, что иногда проблемы решаются самым неожиданным образом. И что у меня есть тётя Женя, которая всегда на моей стороне.
Через неделю Кристина написала мне сообщение: «Лен, прости, если я была не права. Я не хотела создавать вам проблем».
Я ответила: «Все в порядке. Как ты?»
«Нормально. У Ирки неплохо. И я нашла работу. В кофейне. Пока временно».
«Молодец. Заходи в гости».
«Спасибо. Обязательно».
Но она не зашла. Но я и не настаивала.
Я подстроила так, что сестра мужа сама сбежала из нашего дома. И ничуть об этом не жалею. Потому что иногда для того, чтобы защитить свой дом, нужно проявить изобретательность. И еще — нужна тётя Женя, которая понимает тебя с полуслова.
Когда я рассказала подруге эту историю, она долго смеялась.
— Гениально, — сказала она. — Просто гениально. А твой муж так ничего и не понял?
— Нет. И не надо. Главное, что все закончилось хорошо.
— А тётя Женя молодец.
— Да, — согласилась я. — Молодец.
Иногда, лежа вечером в постели рядом с мирно спящим Пашей, я вспоминала эти три недели. Разбитую вазу. Испорченную блузку. Бессонные ночи и бесполезные разговоры. И вспоминала тётю Женю с ее травяными сборами, ранними подъемами и категоричным «нет» на все попытки Кристины нарушить режим.
И я улыбалась в темноте.
Потому что я научилась важному: не всегда нужно идти на прямой конфликт. Иногда достаточно создать условия, при которых человек сам примет правильное решение. И уедет. Навсегда.
Или хотя бы надолго.