Друзья, теперь статьи можно не только читать, но и слушать. Подписывайтесь в нашу банду читателей и слушателей.
– Да ладно тебе, я же любя! – рявкнул Денис. – Ты что, юмор вместе с формами растеряла?
Он самодовольно заржал, довольный, как кот, нашкодивший на ковре, и запустил руку через стол за бутылкой вина, едва не пустив мою тарелку в свободный полет.
Я мученически вздохнула, запуская спасительный обратный отсчет в голове. Психолог советовала… Но психолог, слава богу, не делила жилплощадь с доморощенным Петросяном. И в этот миг я поняла, что предел достигнут.
Физически не могу больше сидеть в этом проклятом ресторане, где мы изображали праздник в честь дня рождения Влада, и притворяться, что все в порядке.
– Мое чувство юмора в надежном месте, – отрезала я, – там же, где и твоя совесть.
Денис великодушно проигнорировал колкость.
Все началось месяца три назад, словно гром среди ясного неба. До этого наши пять лет брака текли ровно, как по нотам… Ну, то есть, как у всех: конфетно-букетный период, неизбежная притирка, рутина, маленький кризис и вялый выход на плато. Вечера под сериалы, споры о направлении отпуска. Моя фирменная паста карбонара по выходным, его букеты без повода… Банально, как в мелодраме, что и говорить.
А потом Денис вдруг ударился в ораторское искусство.
– Для карьерного роста, – бодро отрапортовал он.
И там, судя по всему, ему вбили в голову, что "острая шутка – ключ к успеху в любой ситуации". Только вот интерпретация этого «ключа» у моего благоверного оказалась до жути специфической.
– Смотрите, как Маринка уплетает тирамису! – громогласно объявил он, когда официант водрузил на стол десерт. – Аккуратнее, дорогая, а то скоро в дверь протискиваться не будешь!
Влад смущенно хмыкнул. Его девушка Катя бросила на меня сочувствующий взгляд, а Ленка, бывшая пассия Дениса, которую Влад зачем-то решил выгулять на своем празднике, откровенно злорадствовала, кокетливо поправляя роскошный завиток.
Влад тут ни при чем. Портить ему вечер не хотелось, и я, поборов гордость, взмолилась:
– Денис, может, хватит? Это уже не смешно, и ты это прекрасно знаешь.
– Ой-ой-ой, обидели девочку! – скривился он. – Господи, ну что вы все такие нежные?! Слово не скажи – трагедия вселенского масштаба! Вот Ленка никогда не обижалась на мои шутки.
И он расплылся в улыбке Ленке.
– Да-а-а… У тебя было отличное чувство юмора!
Ленка залилась мелодичным смехом, от которого у меня заныли зубы, словно кто-то провел вилкой по стеклу.
– Дениска всегда был душой компании! – прощебетала она. – Помню, как он подтрунивал над моей готовкой, такая милая ирония! Но я же понимала, что это от любви! Правда, у меня и правда все получалось пальчики оближешь, не то что кое у кого…
Она лениво окинула меня оценивающим взглядом, акцентируя внимание на моих округлившихся формах. Да, я набрала несчастные пять килограммов за этот год, спасибо дурацкой работе и вечерним набегам на холодильник.
– Ленка, кстати, всегда за собой следила, – вставил Денис, заметно опьяневший. – Никогда не позволяла себе распускаться!
– Ну да. Как говорила одна великая актриса: «Жрать – дело свинячье», – сладко пропела Лена, лучезарно улыбаясь.
— Ах да, и еще она любила повторять: «Жизнь слишком коротка для диет, скупых мужчин и кислого настроения», — бросила я, словно невзначай ввернув кинжал меж ребер этой идиллии.
Но Дениса уже несло, словно щепку по бурной реке воспоминаний:
— Помнишь, Ленка, как мы бегали по утрам? Вместе, невзирая на ливень и град! А моя… Да она до булочной за углом на машине ездит!
Кровь ударила в голову, застучала в висках набатом. Влад закашлялся, отчаянно пытаясь хоть как-то сгладить углы этой неловкой сцены.
— Так, — произнес он, поднимая бокал, — давайте выпьем за…
— А помнишь, Владик, тот божественный тайский суп от Ленки? — перебил его Денис, окончательно потеряв чувство реальности. — Не то что макароны с сосисками через день!
— Я готовлю нормально, — процедила я сквозь зубы, стараясь удержать рвущегося наружу зверя.
— Ой, да ладно! На прошлой неделе умудрилась яичницу спалить! Яичницу, Карл! — он повернулся к Владу и ухмыльнулся, словно делился величайшей тайной. — И это женщина, которая мнит себя кулинаркой!
— Денис, хватит, — вмешалась Катя, пытаясь остановить разрастающуюся катастрофу, — мы вообще-то день рождения Влада отмечаем, а не…
— Да, братан, притормози, — поддержал ее Влад.
— Да все нормально… — Денис подмигнул мне, вновь расплываясь в самодовольной ухмылке. — Боже, Маринка, ты стала такой занудой! Раньше хоть иногда над моими шутками смеялась! Ленка вот всегда хохотала, правда, Лен? У нее вообще восхитительное чувство юмора было. И фигура… И готовила она как богиня. И вообще…
Он не успел договорить. Не потому, что одумался, а потому, что я окатила его содержимым своего бокала.
Молчание опустилось на стол, словно тяжелая бархатная портьера.
– Знаешь что, Денис, – проговорила я, стараясь сохранить ровный тон, – раз уж Лена так лучезарна, одарена искрометным юмором, обладает точеной фигуркой и кулинарным талантом, может, тебе стоит вернуться в ее объятия? Уверена, она будет в восторге от каждой твоей остроты, от каждого жеста.
Повернувшись к Лене, я произнесла с напускной теплотой:
– Забирай его, дорогая. Забирай с потрохами. Весь этот комплект: пивной живот в преддверии солидности, трогательно намечающуюся лысину, храп, способный разбудить спящего мамонта, и, конечно же, гору грязных носков, нежно пригретых под кроватью. Ах да, и не забудь про мамочку, чьи еженедельные визиты с целью инспекции качества глажки рубашек добавят пикантности вашей семейной идиллии. Удачи!
И, развернувшись на своих, увы, скромных каблучках, я гордо покинула ресторан, оставив позади онемевших друзей и мужа, на чьей физиономии, еще минуту назад блиставшей остроумием, теперь алело красное вино, словно клеймо позора.
Такси, словно верный конь, доставило меня домой. Холодная ярость постепенно угасала, сменяясь ледяным спокойствием. Я принялась паковать вещи благоверного, словно собирала урожай ненависти.
Денис появился после полуночи, крадучись, без привычного шума и кривляний. У самой двери его встретили четыре внушительные дорожные сумки, словно безмолвные стражи моего решения.
– Э, это что за фокусы? – заплетающимся языком вымолвил Денис, все еще пребывая в плену алкогольных грез. – Марина, иди сюда! Нам нужно серьезно поговорить!
– Что тебе? – откликнулась я, возникая в прихожей, словно призрак.
– Ну, во-первых, что это ты устроила в ресторане? – нахмурился он. – А во-вторых, что тут делают мои вещи? Я что, уезжаю куда-то?
– Да, ты отправляешься в увлекательное путешествие, – отрезала я, – Прямиком на Кудыкину гору, и прямо сейчас.
– Не понял…
– Я тебя выгоняю, – произнесла я, глядя ему прямо в глаза, – иди куда хочешь. Хоть к Лене, хоть к черту на рога. Но здесь я тебя больше видеть не желаю.
– Марина… – Денис начал протрезвляться, словно выныривал из мутного омута. – Ты чего? Это не смешно! И, в конце концов, это и мой дом тоже!
– Да с чего бы? Квартира оформлена на меня, – напомнила я, – это бабушкино наследство. Так что, с юридической точки зрения, ты здесь просто гость. А гостей, которые позволяют себе оскорблять хозяйку, обычно выставляют за дверь. Так что будь добр, освободи жилплощадь.
– Да ты чего?! – возмутился Денис. – Из-за какой-то шутки? Ты что, чувства юмора напрочь лишена?
– Нет, Денис, именно таких шуток я не понимаю, – отрезала я, и в голосе моем звенел лед.
– Да я же просто пытался обстановку разрядить! – взмолился он, словно тонущий, хватающийся за соломинку.
– Вот и разряжай ее где-нибудь в другом месте. В другом измерении.
– Не, Марин, так не пойдет! – заупрямился Денис. – Мы же с тобой муж и жена! Нам вместе жить! У нас дети… в перспективе…
– Твои вещи собраны, – напомнила я, словно объявляла приговор. – Иди. Не уйдешь сам, вызову полицию. Все понятно?
Он, словно побитый пес, поплелся прочь, волоча сумки по лестнице и изрыгая проклятия мне вслед. На следующий день его номер был навечно занесен в черный список, а заявление о расторжении брака – отправлено в суд. Пусть тешит свое болезненное остроумие где-нибудь в другом цирке.