Когда Ирина услышала этот хруст стекла, она сразу поняла: спокойному вечеру конец.
— Да твою же... — раздался из коридора глухой мат Андрея, а следом звон обуви, который он почему-то всегда ставил вплотную к двери.
— Что опять? — Ирина вышла из кухни, вытирая руки о полотенце.
На полу лежала их новогодняя коробка с гирляндами — Андрей умудрился зацепить ее локтем, когда пытался снять куртку. Месяц декабрь уже вплотную подбирался к праздникам, снег с утра наваливал без перерыва, и дома стояла та самая предпраздничная суматоха. Но вместо приятного волнения в воздухе висела другая энергия — нервная, колкая.
— Лампочки перебил, — Андрей поднял куски пластика и нахмурился, будто это была вина не его рук, а обстоятельств и всей вселенной.
— Да ладно, — Ирина присела, начала собирать остатки. — Купим новые. У нас и так половина перегоревшая была.
Муж молчал, но она видела: он уже где-то внутри себя, как всегда — в своих идеях, схемах, планах. Он последние недели ходил, как заведенный, будто искал новый спасательный круг после всех провалов.
Ирина вздохнула и пошла обратно в кухню. Запеканка доходила в духовке, и запах чеснока с сыром заполнял маленькую кухню, в которой она проводила половину своей жизни. Вроде обычный вечер, а внутри все было как на пороховой бочке.
— Ира, — голос мужа прозвучал в дверях так, будто он открыл ей новости, способные перевернуть все. — Ты послушай. Я нашёл другое направление. Куда серьезнее.
Ну конечно. Она болезненно усмехнулась про себя — вот только вечером было тихо. Но сказала мягче:
— Какое ещё направление?
Андрей вошёл, сел за стол, достал телефон. Его глаза вспыхнули тем самым огнём, от которого у Ирины сжимался живот — знакомый предвестник будущих проблем.
— Видел? Сейчас огромное движение пошло: доставка готовых наборов для тренировок. Протеиновые завтраки, витамины, батончики — всё упаковано красиво, плюс доставка. Люди перед Новым годом худеть начинают, заниматься собой...
— Ты это где видел?
— В соцсетях. Там один мужчина рассказывает, как за месяц вышел на сто пятьдесят тысяч чистыми!
Ирина глубоко вдохнула. Знала этот тип контента — муж сидел на нём часами.
— Андрюша, — она присела напротив, стараясь говорить ровно. — Это реклама. У всех этих блогеров одна схема: покажут доходы, а по факту там расходы такие, что имей ввиду...
Он перебил:
— Ира, ты всё в негатив уходишь. Но глянь! — он снова протянул телефон. — Тут вообще копеечный вход. Ну, максимум триста тысяч надо: холодильник, упаковка, первоначальная закупка.
— Триста тысяч, — повторила женщина, чувствуя, как внутри сжимается что-то неприятное. — А у нас сейчас сорок две тысячи на счету. До зарплаты две недели. Андрей... какие триста тысяч?
Он откинулся на стуле, сжал губы.
— Можно кредит взять. На этот раз небольшой. Всего на год.
Сердце Ирины глухо ухнуло вниз.
— Андрей, нам сейчас наоборот надо кредиты закрывать, а не новые брать. Ты же знаешь.
— Это шанс!
— Это повторение того, что уже было! — голос сорвался, но она тут же взяла себя в руки. — Мы только-только перестали жить на макаронах. Я могу, конечно, поддерживать, ты же знаешь. Но ты сам понимаешь, что мы еле держимся.
— Ты не веришь в меня, — тихо бросил он.
Ирина выпрямилась.
— Я верю. Но я живу в реальности, Андрей. И эта реальность — не твои ролики в интернете.
Он хотел что-то сказать, но не успел — зазвонил домофон. Ирина глянула на экран — "Мама".
— О нет... — прошептала Ирина.
— Не начинай, — раздражённо сказал муж и пошёл открывать.
Через минуту в квартиру вошла Елена Петровна — аккуратная, в шубе, с пакетом мандаринов. "К Новому году, деточки", как она скажет позже. И вместе с запахом цитрусов в квартиру вошла вся та тяжёлая энергия, которая всегда появлялась, когда свекровь заходила без предупреждения.
— Ну что у вас тут? — она уже с порога осматривала квартиру, как ревизор. — Андрей, ты опять в телефоне? Тебе бы делом заняться.
— Мама, я и занимаюсь, — Андрей опустил глаза. — Идею нашёл. Серьёзную.
— О? — свекровь оживилась. — Что за идея?
Ирина зябко сжала пальцы. Хотелось спрятаться, исчезнуть.
Андрей начал рассказывать — с жаром, с жестами. Как всегда. Слов столько, что воздух в кухне стал густым. Елена Петровна кивала, вздыхала, гладко вплетала фразы:
— Правильно! Надо к Новому году успеть! Сейчас самое время для таких дел! Ира, ты должна поддержать мужа. Он же пытается развиваться.
Она бросила на Ирину тот взгляд, от которого женщине всегда хотелось выдохнуть сквозь зубы.
— Я не против развития, — спокойно сказала Ирина. — Но у нас нет денег на начинания.
— Денег никогда ни у кого нет, — отмахнулась свекровь. — Но умные люди берут кредит, запускают дело и потом всё отбивают.
— Знакомо, — сухо заметила Ирина.
Елена Петровна игнорировала.
— Андрюша, — она положила руку сыну на плечо, — тебе надо идти вперёд. Не слушай никого. Жизнь сейчас такая: кто не рискует — тот сидит на мизерной зарплате.
Внутри у Ирины что-то дрогнуло, но она молчала.
Чайник кипел слишком громко, будто тоже нервничал.
Андрей, окрылённый поддержкой матери, говорил всё увереннее. Ирина знала: это плохо. Очень плохо.
Потом свекровь перешла к "своему обычному".
— Я вот смотрю, Ирина, — начала она, как будто между делом, — ты всё сомневаешься. А уже пора мужа толкать вперёд. Под Новый год нужно начинать новую жизнь. Надо верить! Мужчины без поддержки далеко не уйдут.
— Мама, хватит, — тихо сказал Андрей.
Но Елена Петровна лишь вздохнула:
— Я просто говорю как есть.
Ирина медленно вдохнула.
— Я не против его идей. Я против новых долгов.
— Вот и зря, — пожала плечами свекровь. — Золотая пора перед праздниками начинается. Люди перед Новым годом покупают всё, лишь бы начать новую жизнь "с понедельника". А вы сидите и сомневаетесь.
Андрей смотрел на мать, и Ирина увидела: он почти принял решение.
И ей стало по-настоящему страшно.
Позже вечером, когда свекровь ушла, Ирина впервые за долгое время сама нарушила тишину:
— Ты ведь всё равно возьмёшь кредит, да?
Андрей сидел, уставившись в пол.
— Ира... ну не знаю. Может, да. Может, нет. Я просто хочу попробовать. Я же для нас.
Она почувствовала, как поднимается волна боли — тихая, но обжигающая.
— Ты опять сделаешь это без меня? — тихо спросила.
Он поднял глаза. И в них было что-то похожее на вину — но только похожее.
— Если это наш шанс — я не имею права его упустить.
Ирина закрыла глаза. Сделала глубокий вдох.
— Андрей... — она еле сдерживала дрожь. — Каждый раз, когда ты говоришь "наш шанс", заканчивается "моя головная боль". И "наши долги". Мы ещё старые не закрыли.
— Но это всё можно исправить!
— Кредитом?!
Он резко встал:
— Да потому что по-другому — никак!
Ирина молчала долго. Пока он ходил по комнате, пока нервно поднимал упавшую коробку с гирляндами, пока снова что-то искал в телефоне.
Потом сказала тихо:
— Андрей... я прошу. Не делай этого за моей спиной.
Он не ответил.
Ирина посмотрела на окно — за стеклом падал снег, уже готовились к новогодним ярмаркам, прохожие тащили пакеты, а дома включали огоньки. Вокруг царила суета праздников, но внутри было ощущение, будто зима зашла в сердце и оставила там темноту.
Ирина проснулась от вибрации телефона — сообщение банка пришло в шесть утра.
Она увидела сумму.
И поняла: Андрей всё-таки подал заявку.
Причём — одобрено.
У неё в груди что-то оборвалось.
На мгновение стало тихо, как будто квартира перестала быть настоящей. Потом накатила волна злости — глухой, горячей, той, что прожигает. Она вышла в кухню. Андрей уже там стоял, пил воду, словно ничего не случилось.
— Ты взял кредит, — сказала она, без приветствия.
Он вздрогнул, но не от удивления — от того, что его застали.
— Ир… я… — он растерялся. — Давай спокойно. Сядь, пожалуйста.
— Нет, — Ирина облокотилась о дверной косяк. — Давай без сказок. Ты взял кредит?
Пауза.
— Да.
Она закрыла глаза на секунду, чтобы не расплескать всё, что поднялось внутри.
— Ты даже не сказал мне? Даже не попытался?
— Я пытался! — Андрей стукнул ладонью по столу. — Ты же вчера сама сказала, что я всё равно сделаю! И я… я просто… не хотел снова слушать, как ты меня ломишь своим негативом!
— Негативом?! — голос сорвался. — Андрей, да мы только-только влезли в нормальный ритм. У нас в прошлом месяце чуть денег на коммуналку хватило, ты это помнишь?! Или мама сказала, что надо рискнуть — и всё, мозги отключились?
Он нахмурился:
— При чём тут мама? Я сам решил.
— Не ври. Ты не сам решил. Ты решил, потому что так проще — чтобы тебя поддержали, чтобы не слышать от меня реальность.
— Ну всё. Пошла опять — я плохой, я не способен…
— Я не это говорю! — Ирина шагнула ближе. — Я говорю, что ты не умеешь оценивать последствия. А расплачиваться почему-то должна я!
Он резко выдохнул:
— Хватит, Ира. Я сделал. Теперь надо двигаться дальше.
Ирина почувствовала: внутри что-то перегнулось, что-то сломалось окончательно. Она посмотрела на Андрея и поняла — он уже там, «дальше». В новом провале, который ещё даже не начался.
Всё снова завертелось стремительно.
Снял помещение — маленькую комнату на первом этаже бывшего продуктового магазина.
Купил холодильник — огромный, шумный, как самолёт.
Заказал упаковку — коробки, наклейки, пакеты.
Заполнил кухню ингредиентами — контейнеры с крупами, банками добавок, какими-то порошками, запах которых раздражал горло.
Ирина приходила после работы, а дома всё было в коробках. Везде хрустела плёнка, шуршали пакеты, на столе валялись чеки, новые траты всплывали каждый день.
— Андрюша, давай хотя бы на этот раз составим план, — аккуратно просила она.
— План есть! — отмахивался он. — Всё под контролем.
Но было видно: ничего под контролем нет.
Он не спал ночами, бесконечно смотрел видео «как раскрутить бизнес за неделю», крутое лицо делал, когда говорил по телефону с поставщиками — будто был крупным предпринимателем.
Ирина старалась не срываться, но декабрь давил.
Работа под Новый год — аврал.
Дома — бардак.
Душа — в раздрае.
Андрей же жил в каком-то своем кино.
Перед самым праздником он устроил «тестовый запуск».
Три заказа.
ТРИ.
Один — от его матери.
Второй — от коллеги, который потом признался, что просто пожалел.
Третий — вообще отказался вечером.
Андрей ходил по квартире, как по клетке.
— Люди тупые… не понимают, — бормотал он.
Ирина терпела. Но внутри каждое слово резало.
— Может, стоит пока притормозить? — предложила она осторожно. — После праздников…
— Ты опять?! — он взорвался. — Да ты не можешь просто поддержать?! Ни разу! Ни разу, Ира!
— Андрей, я поддерживаю! Но это реально провал. Уже сейчас видно!
— Заткнись, пожалуйста.
Он не кричал.
Он сказал это тихо.
И от этого стало хуже.
Ирина медленно отвернулась и ушла в ванную. Там долго стояла под горячей водой, пока не прошел первый удар обиды.
Все эти годы она пыталась говорить мягко, конструктивно, аккуратно. Но каждый раз он воспринимал её как врага.
Только в этот раз она впервые подумала:
"Может, хватит?"
Новый год они встретили отвратительно.
Она устала.
Он — раздражён.
Семьи — не было.
А тосты по телевизору казались издевкой.
— Я в этом году стану обеспеченным человеком, — торжественно сказал Андрей, подняв бокал. — Это будет мой год!
Ирина посмотрела на него.
Смешно.
Грустно.
Больно.
Под бой курантов она загадала одно:
"Пусть я найду в себе силы уйти, если он снова разрушит всё вокруг."
Но тогда она ещё не знала, что этот момент придёт быстрее, чем она думала.
Первый кризис — январь.
Второй — февраль.
Третий — март, и там уже была катастрофа.
Аренда — просрочка.
Поставщик — требует оплаты.
Банк — начисляет проценты.
Люди не заказывают почти ничего.
Однажды вечером Андрей пришёл домой злой и обессиленный, швырнул куртку на стул.
— У меня нет денег на оплату. Никаких. Ноль. Ты понимаешь? НО-ЛЬ!
Ирина тихо спросила:
— Что будешь делать?
— Не знаю! — он ходил по комнате, как зверь. — Я, блин, делаю всё! Но люди тупые! Покупают всякое, а нормальную продукцию игнорят!
— Андрей, может, закрыть пока? — предложила она. — Не углубляться…
Он резко остановился.
— Дай мне деньги.
— Что?
— Дай. Мне. Деньги. Из твоей заначки. Я знаю, у тебя там есть.
Ирина почувствовала холод.
— Эти деньги… это мои накопления, Андрей. На непредвиденные случаи. На ремонт машины. На жизнь.
— Так вот и случай! — он сорвался. — Ира, ты не понимаешь?! Если я сейчас не заплачу поставщику — всё конец! А я не могу просто так всё бросить!
— Может… стоит признать, что…
— НЕ НАДО МНЕ ЭТО! — он ударил кулаком по столу. — Я не проиграл! Просто… время тяжёлое!
Она смотрела на него — глаза красные, нервы на пределе, он сам себе враг.
— Андрей, я не дам тебе мои деньги. Это мои личные накопления.
— Да ты эгоистка! — выкрикнул он. — Я для тебя стараюсь, для семьи! А ты…
— Какая семья? — тихо спросила Ирина. — Ты всё делаешь так, будто семьи нет. Ты принимаешь решения один. А я потом должна вытаскивать тебя из ямы.
Он застыл.
Но не из-за её слов — от злости.
Он ничего не слышал.
Далее всё полетело быстро.
— Закрыл помещение.
— Продал часть оборудования в минус.
— Набил ещё процентов по кредиту.
Сумма выросла до 1,8 млн.
Андрей выгорел. Ходил молча. Сутками играл в телефон, как школьник, который спрятался от уроков.
Ирина тянула всё сама.
А потом была та самая сцена с его матерью и сестрой.
Ирина ушла.
Развод подала.
Молчала, когда Андрей оставлял десятки голосовых.
Игнорировала мольбы встретиться.
Оставалась спокойной, потому что внутри было пусто.
Прошло три месяца.
Апрель.
Сырой, тяжёлый, серый.
Ирина жила в новой квартире. Маленькой, но своей.
Работала.
Училась отдыхать без чувства вины.
Но однажды вечером ей позвонила незнакомая женщина.
— Это Ирина Сергеевна?
— Да.
— Я звоню из банка по поводу кредита Андрея…
Она почувствовала холод под кожей.
Женщина уточнила:
Андрей не платит.
Три месяца подряд.
Просрочка идёт.
Банк будет принимать меры.
Ирина спросила:
— А при чём здесь я? Мы в разводе.
— Да, но часть операций он совершал, проживая с вами. Гарантии нет, но… могут быть вопросы.
Ирина положила трубку, села на диван, сжала голову руками.
"Вот они, последствия. Те самые. Которые он никогда не считал важными."
Телефон снова завибрировал — сообщение от Андрея:
«Ира, поговори со мной, пожалуйста. Мне очень плохо. Я… я не справляюсь».
Она впервые за эти месяцы позволила себе плакать.
Тихо.
Без истерики.
Без злости.
Просто за всё — за разрушенные годы, за надежды, за то, что он тянет её вниз даже после развода.
На следующий день она всё-таки согласилась встретиться.
Они сидели в маленьком кафе у дома.
Андрей похудел, осунулся.
В глазах — отчаяние.
— Мне грозит суд, — сказал он, глядя в чашку. — Я не знаю, что делать. Ты знаешь, я… я не могу больше.
Она слушала молча.
Он выдыхал всё, что копил месяцами — страх, вину, отчаяние.
Но не прозвучало одного: «Я понимаю, что я ошибался».
Он говорил о себе.
Только о себе.
— Ира, — он поднял глаза. — Я знаю, ты меня ненавидишь. Но… пожалуйста. Ты можешь мне помочь? Хоть немного?
Ирина медленно вдохнула.
Сердце стучало глухо.
Но внутри — удивительно спокойно.
— Чем? — спросила она.
— Я думал… ну… может… хотя бы временно занять немного. Чтобы я успел выкрутиться.
Она смотрела на него — человека, который когда-то был близким, а теперь стал будто дальним родственником, которого встретил случайно у метро.
— Андрей, — сказала она тихо. — Я не дам тебе денег.
Он моргнул, будто получил удар.
— Ты даже не подумала…
— Я подумала, — перебила она. — И ответ — нет. Я не хочу снова платить за твои решения. И не буду.
— Но… если меня засудят…
— Это твоя ответственность. Не моя.
— Ты жестокая.
Ирина улыбнулась грустно:
— Нет, Андрей. Я взрослая.
Он опустил голову.
— Тогда… это конец?
Она кивнула:
— Конец давно был. Сейчас — просто точка.
Он долго сидел молча. Потом сказал:
— Я желаю тебе удачи.
Она ответила:
— И я тебе, Андрей. Справься, пожалуйста. Но без меня.
Ирина вышла из кафе.
Воздух пах весной — мокрый, прохладный, но чистый.
Она вдохнула глубоко.
Почувствовала, как в груди впервые за долгое время стало легко.
И впервые поняла:
Она выжила. И не просто ушла — она вернулась к себе.
А дальше — будет новая жизнь.
Настоящая.
Без чужих долгов, чужих решений и чужих ошибок.
И впервые за долгое время ей стало по-настоящему не страшно смотреть вперёд.
Конец.