оглавление канала, часть 1-я
Марат промедлил всего на несколько мгновений. Шагнул было вслед за следопытом, но тут же остановился. Замер, выругавшись сквозь зубы. Посмотрел на напряжённо застывших ребят: Татьяна — бледная, как мел, с плотно сжатыми губами, и Юрка — сжавший кулаки, готовый к бою. Проговорил коротко:
— За мной, бегом…
Юрка хриплым от волнения голосом с недоумённой враждебностью проговорил:
— Мы не можем его бросить одного… Это нечестно!
Марат чуть не взвыл от отчаяния. Скрипнул зубами, собираясь сказать что-то резкое. Парень смотрел на него с вызовом и нарастающим гневом. Марат выдохнул. Ругаться сейчас на них было бесполезно. Да что там! Он и сам сейчас, как Юрка, был готов кинуться за Василием. И только чувство долга удерживало его от подобного опрометчивого шага. С трудом взяв себя в руки, проговорил отрывисто:
— За него не волнуйтесь. Он опытный боец, справится. Сейчас главное — уберечь вас от лап тёмных. — Видя, как они ещё колеблются, добавил чуть резче: — Не дайте тёмным победить, чёрт вас возьми! Бегом! — И первым рванул по чуть заметной тропе, виляющей между выступающими камнями.
Ребята, не оглядываясь, последовали за ним. Ветви хлестали по лицу, колючие кусты цеплялись за одежду, будто хотели остановить, удержать. Но он не останавливался, упрямо двигаясь вперёд, закусив от безысходного отчаяния губу. Вскоре они оказались на вершине небольшого холма, откуда открывался потрясающий вид на бескрайний простор лесов. Небо над головой опрокинулось бледно-жемчужным куполом. Солнце бордовым краем уже касалось горизонта. Тяжело дыша, чуть нагнувшись, Татьяна просипела:
— Больше не могу, хоть убейте…
Марат, вытерев тыльной стороной ладони вспотевший лоб, остановился на самой вершине. Оглядевшись внимательно по сторонам, тихо проговорил:
— Кажется, оторвались. — И чуть громче добавил: — Минут десять отдохнём здесь. Осталось совсем немного — и мы будем на месте.
Юрка, скинув куртку, постелил её на камень и заботливо усадил Татьяну, устроившись с ней рядом на корточках. Девушка выглядела неважно. Лицо осунулось, под глазами залегли тёмные круги, а взгляд стал каким-то пустым, почти равнодушным. Марату бы сразу обратить на это внимание, но мысли были заняты Василием, который остался один на один с врагом. Нет, парень он, конечно, был… В общем, голыми руками его тёмным не взять, но в погоне наверняка участвовали не только боевики тёмных. Пара-тройка адептов с ними, наверняка, шли. И это не считая самого Акки.
Но он старался гнать от себя мрачные мысли. Васька справится! Обязательно справится! Не из таковских он, чтобы за здорово живёшь пропасть! Мысленно он твердил как заклинание: тёмные не рискнут сейчас развязать войну. А значит, с Василием всё будет хорошо.
Чуть отдышавшись, он с сочувствием глянул на сгорбившуюся фигурку девушки. Протянул фляжку Юрке и произнёс негромко, с участием:
— Напои её. — И пояснил: — Это настой. Сурма готовил…
Отошёл чуть в сторону, чтобы сосредоточиться. Не мешало бы послать мысленный поиск, посмотреть, что вокруг творится. Но, поразмышляв немного, решил не рисковать. Любой поиск имеет два конца. А переходить сейчас на волчью «волну» не стоило: отнимет силы. А ему ещё предстояло провести ребят через слои реальности. Дело было непростым и требовало полной собранности и немалых сил.
Повернувшись к ребятам, сухо проговорил:
— Поднимайтесь. Скоро ночь. В темноте вам идти будет трудно.
И тут же сам мысленно поморщился. Выходило, что он пытается перед ними оправдываться. На самом деле ему их было жалко. Встряли в чужую, можно сказать, игру. А теперь их ломает. Хоть они были почти одного возраста с Юркой, но разница была огромной. Марат по сравнению с парнем чувствовал себя древним, как этот лес. Он-то, понятно, вырос с этим. С раннего детства он знал, что никогда не будет таким, как все. Это отгораживало его от сверстников невидимой стеной. Но он привык, принял это как неизбежную часть собственной жизни. А они? Жили себе обычной простой жизнью, а теперь на них всё сразу свалилось. Но жалость сейчас была бы плохим советчиком. Если они хотят выжить, то должны привыкать к суровым испытаниям.
Юрка попытался помочь Татьяне подняться, но она от него отстранилась. Встала сама и сквозь зубы с раздражением процедила:
— Сама справлюсь…
Юрка обиженно сморгнул, но ничего не сказал. Понимал, что сейчас не самое удачное время для выяснения отношений. Марату бы и второй раз насторожиться, но, увы, он списал поведение девушки на некоторое потрясение от всего произошедшего, а ещё на усталость. И вообще… женщины для него были существами загадочными, и у него пока не возникало желания заняться их разгадыванием: других проблем хватало выше крыши.
Они стали спускаться по склону вниз. Оставалось пройти ещё чуть больше километра до того схрона, который Марат наметил для укрытия. Он располагался у небольшого болотца, в стороне от звериных троп. Пустая «нулевая» энергия схрона отпугивала животных, которые более тонко чувствовали любые изменения энергетического поля. Это был самый первый схрон, который Иршад создал здесь, в этом районе. Марат даже принимал небольшое участие в этой сложной работе. Можно было сказать, что это был его экзамен. Иршад тогда, помнится, остался доволен его способностями и умением. Поэтому Марат надеялся, что именно здесь ему будет проще всего провести двоих ребят между слоями реальности.
Бесшумным хищником подкрались тёмно-фиолетовые сумерки, жадно поедая остатки дневного света. По низу заструились серовато-молочные ленты тумана. Марат оглянулся. Татьяна двигалась медленно, с трудом переставляя ноги. Лицо у неё было угрюмым, обветренные губы плотно сжаты. Руки судорожно вцепились в лямки вещмешка. Она смотрела пустыми глазами перед собой, двигаясь словно механическая кукла. Юрка старался держаться рядом, с тревогой посматривая на девушку. Марат ощущал его беспокойство, которое было почти видимым — плотным, словно сгустившееся облако. И даже тогда Марат не почувствовал особого беспокойства, приписав её поведение обычной физической усталости.
Лес по-прежнему стоял угрюмый, притихший, настороженный. Опасность раненым зверем шла по их следам. Обернувшись, он попросил:
— Давайте прибавим шаг. Осталось совсем немного…
Юрка укоризненно посмотрел на него, а затем выразительно глянул на девушку: мол, не видишь, она из последних сил старается. Но, к их удивлению, Татьяна хмуро пробурчала:
— Ну… если немного, то можно и прибавить… — И зашагала широко и размашисто, будто ещё минуту назад не чувствовала никакой усталости.
Это удивило обоих парней, но опять не насторожило.
Вскоре они вышли на берег небольшого болотца. Берега были сплошь затянуты пожухлым камышом, а по всей глади были рассыпаны лохматые коричневые кочки, на которых кое-где торчали засохшие веточки кустарника. Несколько стволов полусгнивших берёз без признаков кроны торчали посередине, словно печные трубы пожарища.
Они остановились на берегу. Татьяна огляделась по сторонам и язвительно буркнула:
— «Весёлое» местечко, ничего не скажешь… — Потом обратилась к Марату и с прежним злым ехидством спросила: — Так ты тут нас собрался прятать? Типа я буду царевной-лягушкой, а вы — Иванушками, так? На какую кочку прикажешь сесть? — И хрипло, зло рассмеялась.
Это было так не похоже на обычное поведение девушки, что оба даже растерялись. Юрка, подойдя к подруге с укором, проговорил:
— Таньша, ты чего? Какая тебя муха укусила-то? Я понимаю, устала, но так-то зачем? — Он покачал головой и добавил чуть тише: — Марат старается нам помочь, а ты…
В глазах девушки зажёгся недобрый огонёк, и она задиристо выпалила:
— А что я?! Что?! Веду себя как последняя свинья?! Ты это хотел сказать?! Так говори, чего стесняться?!
Юрка от такой отповеди даже оторопел. Стоял и смотрел на неё растерянно, не зная, что ответить. Татьяна ещё немного посверкала глазами, а потом как-то сразу сдулась. Нахмурилась и невнятно пробурчала:
— Ладно, прости… Это всё от усталости. — И, обращаясь к Марату, спросила почти нормальным своим голосом, без тени язвительности: — И куда дальше?
Марат посмотрел на девушку долгим пронизывающим взглядом. Татьяна, не выдержав, опустила голову и как-то странно поёжилась, словно от холода, поплотнее запахнув на груди куртку. У юноши что-то шевельнулось внутри: то ли догадка, то ли предчувствие. Но времени на особое копание в этом у него не было. Нужно было, пока не подоспели тёмные, срочно уходить. В том, что Василий не смог остановить всех, кто за ними шёл, он уже не сомневался. Тёмная давящая волна преследования уже явно ощущалась в покалывании на кончиках пальцев. Чужая энергия сгущала воздух, затрудняя дыхание, и тянуть больше было нельзя. Марат решил, что со странностями Татьяниного поведения он разберётся, когда они окажутся в безопасности.
Он прошёл осторожно по берегу, словно вслушиваясь в пространство. У самой воды росли две покорёженные ивы. Одна — совсем старая, с потрескавшейся корой, изъеденная временем дуплами; другая — чуть моложе, под наклоном к ней, будто дочь, прислонившаяся к матери. На её ветвях ещё виднелись одиночные пожухлые узкие листочки, которые не успел смести ветер. Марат подошёл к деревьям и приложил ладони к шершавой коре. От пустоты, бурлившей внутри, мороз пошёл по коже и стало сбиваться дыхание. Он напрягся, собирая все свои силы, и сделал несколько пассов руками. Контуры деревьев дрогнули, тая в сером сгустившемся мраке. И сразу открылся узкий проход — чуть более тёмный, чем серая мгла, вихрящаяся вокруг. Марат выдохнул и отступил на шаг. Чуть охрипшим от усталости голосом проговорил:
— Проход открыт. Ступайте за мной шаг в шаг, иначе можете потеряться. — И, обернувшись, сделал приглашающий жест.
Юрка, крепко держа Татьяну за руку, шагнул к нему. Марат пояснил:
— Я шагну первым, вы — сразу за мной. Не медлите. Я не смогу удерживать проход долго.
Юрка, решительно сжав губы, серьёзно посмотрел на него и молча кивнул. Ему было страшно, но парень старался изо всех сил этого не выказывать. Татьяна остановившимся взглядом смотрела на клубящийся в проходе мрак. Правая рука её была плотно, до побелевших пальцев, сжата в сильной Юркиной ладони, а левую она судорожно прижимала к груди. Марат заметил, что в распахнутом вороте её куртки что-то странно блеснуло. Медальон? Откуда? Кажется, ничего такого он раньше у неё не видел. Она вообще, как он успел заметить, не любила украшения. Но времени на разбирательства уже не было.
Он шагнул в тёмный провал входа. Юрка последовал за ним. И тут что-то случилось. Марат услышал снаружи истошный девичий крик:
— Мы здесь!!! Мы здесь!!! Скорее сюда!!! — Её голос сорвался на тонкий пронзительный визг.
Догадка молнией вспыхнула у него в голове, но было поздно что-либо менять. Юрка, уже наполовину прошедший, вдруг резко качнулся назад, будто кто-то снаружи сильно дёрнул его. Марат среагировал моментально. Резко схватив его за рукав, дёрнул на себя изо всех сил. Плотный брезент куртки затрещал по швам, но выдержал. Юрка кубарем скатился ему под ноги. В руке у него был зажат клок плотной ткани, выдранный от Татьяниной «штормовки».
Взбудораженная их эмоциями энергия прохода загудела, и вход захлопнулся, откидывая их будто взрывной волной вглубь, отрезая от внешнего мира. Девушка осталась снаружи.