- Что, еще один посетитель «ветряночной вечеринки»?
Заведующая отделением детской инфекционной больницы скептически посмотрела на ребенка, покрытого пузырьками сыпи. Она жутко устала. Вероятно, даже необратимо выгорела на этой работе. Всему виной были мамы.
Мамы, которые каждый день рассказывали ей, что вакцины придуманы для порабощения человечества и тотального контроля над массами, мамы, которые в любой непонятной ситуации вели ребенка к нутрициологу или гомеопату, но только не к участковому педиатру, мамы, которые пропагандировали свободное распространение инфекции на ветряночных вечеринках – приведи малыша, получи антитела от болезни бесплатно – только эти же самые мамы почему-то громче всех возмущаются, когда видят, как другая мама привела в группу детского сада ребенка с соплями или кашлем. «А чего бы не устроить гриппозную вечеринку? Прививать свое чадо все равно не планируешь!» - так думала заведующая отделением, которая за пятнадцать лет работы насмотрелась на многое. Мир неуклонно продолжал сходить с ума, подбадриваемый блогерами и прочими «экспертами» из Интернета, и доктор совсем перестала верить в хорошее в людях.
Вот поступил очередной мальчишка с ветрянкой. Возможно, вирус дал осложнения на нервную систему.
Врач, которая дежурила в приемном, сказала заведующей тихо и коротко:
- У них все прививки сделаны по возрасту. От ветрянки не привиты, потому что не было вакцины в поликлинике. Не завезли.
Заведующая примолкла и с интересом посмотрела на ребенка. Тот, бледный и вялый, лежал на каталке. Сам идти мальчик не мог. При попытке встать начиналось сильное головокружение, ребенка шатало, словно пьяного матроса на палубе в шторм. И начинало рвать.
История болезни, рассказанная мамой, и вправду оказалась презабавной. Куда уж антипрививочникам с их банальным «не будем колоть вакцины, в них токсичная ртуть» до нее.
Начиналось все как у сотен тысяч детей. Полдня ребенок был вялый и сонливый. Сразу стало понятно – заболевает. К утру повысилась температура. Потом появилась сыпь на теле – прозрачные пузырьки с жидкостью, которые сложно спутать с другими инфекциями. Ветрянка, никаких сомнений.
Пришел участковый педиатр, дал стандартные рекомендации. Сыпь быстро была раскрашена родителями в четыре руки ярко-розовым фукорцином. Вот ребенок уложен в постель и напоен брусничным морсом. Понемногу все стало налаживаться.
Вот только на шестой день мальчик пожаловался на головокружение и слабость. Снова вызвали педиатра. Доктор посмотрела мальца, пожала плечами: вирусная болезнь может давать такие симптомы. Утомляемость, усталость, головокружение. Вспомните, мамаша, как сами болели гриппом или чем-то подобным. Сил ведь нету ни на что. Неделю, а то и все три ходишь сама не своя. Хоть пей жаропонижающее, хоть не пей. Просто ребенку нужно лежать и пить больше воды. Все пройдет. Не сразу, но пройдет.
На восьмой день стало понятно, что ничего не пройдет. У мальчика появилась непонятная рвота, хотя он почти ничего не ел, только пил. Головокружение усилилось. До туалета он доходил только с маминой помощью – иначе его вело, бросало какой-то злой силой в сторону. Но главное, что настораживало маму больше всего, у ее сына изменилась речь. Она не была нечеткой или неправильной, нет. Но появилась какая-то странная интонация, какой-то новый чуть механический ритм. Мальчик говорил без выражения, автоматизированно.
Его маме вспомнился искусственный чтец в приложении электронных книг, который постоянно путал ударения и неправильно интонировал фразы. А еще в речи появилось что-то вроде заикания. Ребенок начинал слово и будто застревал на первом слоге, повторяя его несколько раз. Ни при каком гриппе или простуде она не видела раньше подобной «усталости». Ей стало страшно. Не надеясь на апатичного участкового педиатра, она вызвала скорую.
Фельдшер, который дисциплинированно надел на входе в квартиру собственные бахилы, также выслушал историю болезни ребенка. Осмотрел его. Померил давление, снял ЭКГ. Попросил встать – у мальчика это получилось с трудом. Фельдшер сообщил, что слабость при ветрянке – дело обычное, и этот симптом преобладает. Если ничего не есть несколько дней, а только пить, не только заикание начнется, вообще ни на что не будет сил. Такой вот болезненный упадок. Который непременно пройдет. Попейте вот витаминов. Чтоб, значит, быстрее проходило.
Той ночью мама не смогла довести ребенка до туалета. Он переступал неуверенными ногами, словно путаясь в них, будто шел против ветра по пересеченной и незнакомой местности в темноте, а потом вдруг силы вконец оставили его и он мягко осел на руки матери, которая поспешила поддержать его. Сполз на пол.
Она разбудила мужа и коротко сообщила, что они немедленно едут в приемное отделение инфекционной больницы. Потому что это не «просто слабость». Ее сын умирает. Ей не кажется. Пошли все эти врачи и фельдшеры к черту. Она не удивится, если сейчас в приемном отделении больницы у нее еще и спросят удивленно: «Где же вы раньше были, мамаша?»
Врач приемного отделения, выслушав внимательно и самого начала всю историю болезни, попробовала усадить мальчика. Он покачивался даже сидя, валился на бок. Жаловался на головную боль, яркий свет его слепил. Температура высокая – хотя шел уж девятый день болезни, при ветрянке температура к этому сроку обычно снижается от лихорадки до чуть повышенной или нормальной. А еще мальчишка был слегка дезориентирован. Он называл свое имя, узнавал маму, но совсем не понимал, где находится, и только снова и снова просил дать ему лечь.
Об этом доктор и рассказала заведующей, когда ты выразила предположение о «ветряночной вечеринке». Не было тут никакой вечеринки в помине. И вакцины тоже не было, хотя должна была быть. А ведь эта простая мера снизила бы риск осложнения. Может, его и вовсе не случилось бы. И своевременной медицинской помощи здесь тоже не было… Все просто отмахивались от ребенка, потому что это же обычная ветрянка, ну что при ней может произойти страшного? Известное же дело: чем младше ребенок, тем легче он болеет, это вам любая бабка у подъезда скажет. Другое дело – взрослый человек, эти болеют тяжело и опасно. Но что поднимать шум из-за обычной детской болячки, срок которой при любом раскладе недели две, а главный ущерб родителям чада – запачканные зеленкой или фукорцином простыни?
Но доктор и заведующая понимали, что по всем признакам это было осложнение ветрянки, когда вирус проникает в головной мозг и вызывает его воспаление. Тут, судя по симптомам, был поражен мозжечок – структура, которая отвечает за равновесие.
Почему же у мальчика нарушена речь? При поражении мозжечка она меняется очень характерно. Иногда просто становится нечеткой, «пьяной», а порой приобретает характер скандированной – когда слова и слоги артикулируются с усилием, будто бы с нажимом, и меняется мелодика речи, словно ее говорит искусственный интеллект, а не живой человек. Мозжечок отвечает не только за равновесие тела, но и за ощущение положения его в пространстве, а также регулирует тонкие настройки речи, делая ее плавной, мягкой, привычной человеческому уху…
Если бы не предварительный рассказ доктора, заведующая не удержалась бы от того самого вопроса: «Где же вы раньше были, мамочка?» Простим этот абсолютно лишенный смысла и неэтичный вопрос, который почти сорвался с губ завотделением, но был вовремя остановлен младшей коллегой.
Врачи – тоже люди. Они выгорают. Особенно когда десятки и сотни раз твердят в пустоту о важности вакцинации – не только от таких серьезных болезней, как коклюш или полиомиелит, но и от «нестрашных» гриппа или ветрянки. И снова получают в ответ от родителей, куда они могут поместить себе «эти прививки, одобренные насквозь бюрократизированной и ангажированной фармкомпаниями Всемирной организацией здравоохранения – куда подальше, только не в организм их ребенка».
А потом врачи и администрация больниц читают новости: там произошла вспышка полиомиелита, тут – смертельное осложнение кори, а у них в реанимации лежат пятеро детей с тяжелейшими последствиями гриппа, и трое в коме, из которой, возможно, никогда не выйдут, и ведь всего этого могло бы не быть, если…
Мальчику провели обследования, которые подтвердили диагноз: ветряночный церебеллит, поражение мозжечка вирусом ветрянки. Именно при ветрянке относительно часто поражается мозжечок, хотя порой иногда вирусный энцефалит становится тотальным, захватывает весь мозг. И, к счастью, при лечении болезнь чаще всего отступает. Хотя и оставляет за собой следы, которые нуждаются в дальнейшей реабилитации.
Мальчик Миша после выздоровления еще долго жаловался на быструю утомляемость. Ему предстояло готовиться к поступлению в первый класс, но он с большим трудом справлялся с заданиями – их приходилось делать в три-четыре подхода за день. На время пришлось оставить занятия любимым футболом. На них тоже не хватало сил.
Реабилитолог составила программу мягкого возвращения к привычной активности с поправкой на самочувствие мальчика. Объяснила, что сначала это будут обычные прогулки на свежем воздухе, потом – короткие занятия общей физподготовкой (и обязательно предупредить тренера, что ничего нельзя делать через «не могу» - не тот ресурс нервной системы пока).
Врач рекомендовала начать с любимых умственных нагрузок ребенка – пусть это будут раскраски и конструктор лего, а потом можно расширять эту программу, добавлять менее любимое, но не менее важное для подготовки в первый класс. Систематичные и регулярные занятия, постепенное увеличение времени и сложности нагрузок сделают свое дело. Ребенок обязательно восстановится.
Речь у Миши не пострадала. У детей вообще хороший задел на восстановление, нервная система – словно плодородная почва, на которую можно посеять любые семена. Даже если здесь прошел ураган или случилась другая катастрофа, почва остается все такой же отзывчивой на заботу о ней. Снова и снова прорастая чудесными растениями, которые дивно цветут и дают удивительные плоды – на радость родителям.