На данный момент их у меня три, и каждая - это особый, очень важный для меня творческий шаг. Есть ещё и четвёртая соната, но она так и лежит пока в недописанном виде. Очень хороший гитарист вроде как заказал. Меня это так впечатлило, что воображение сразу же заработало, я начал записывать то, что приходило в голову. Но что-то у заказчика не сработало, скорее всего, не получилось договориться со спонсорами, и заказ повис. До сих пор висит, а вместе с зависом тормознуло и воображение. Как ни пытался продолжить работу, ничего не получалось. В результате просто отложил, что называется, до лучших времён.
Классическая гитара не то, чтобы очень дружит с масштабными замыслами. Классические сонаты для гитары значительно уступают в размерах своим фортепианным, скрипичным и виолончельным сёстрам. Думаю, это связано с тем, что гитаре не просто долго удерживать внимание слушателей одним сочинением. Посмотрите на программы гитаристов - это, как правило, составленный из небольших пьес калейдоскоп разных эпох и стилей. Вспоминается концерт в БЗК итальянского пианиста Маурицио Поллини где-то в середине семидесятых прошлого века. Я на этом концерте был. Музыкант исполнил четыре сонаты Бетховена, по две в каждом отделении. Представить себе что-то подобное в отношении гитары очень трудно. Найти достойные сочинения, пара которых составит по таймингу одно отделение, практически невозможно, если только это не концерты для гитары с оркестром или какие-нибудь камерные ансамбли. Но мы говорим о сольной гитаре, и тут, конечно же, всё не так просто. По этой причине долгое время я не решался браться за крупную форму для одной гитары.
К написанию первой сонаты меня подтолкнул диалог с Владимиром Микулкой, состоявшийся у него на кухне в его доме в Париже. Микулка тогда жил в доме, это было необычно. Идёшь по парижской улице, вокруг многоквартирные здания, проходишь в арку во двор, и там стоит отдельный дом. Вот в нём Микулка и жил, жил много лет, но потом всё-таки переехал в квартиру, стал как все. Так вот тогда, в середине девяностых, когда я приехал во Францию, то навестил Владимира. Мы сидели у него на кухне, пили вино и говорили о музыке. Тогда-то Микулка и предложил мне попробовать написать что-нибудь без каких-либо реверансов слушателям, сто процентов от себя. Я был уверен, что никаких таких реверансов в моей музыке нет, но невольно задумался. Можно, конечно, попробовать написать такую вот «отсебятину». Почему нет? В конце концов, мы ведь надеемся на успех каждого нового сочинения, ждём его. А вот если не надеяться и не ждать? Что тогда? Надо попытаться.
Попытался. Работа была просто огненная, во всяком случае, мне казалось, что иногда я дымился, настолько жарким был процесс. Тогда ещё никакого компьютера у меня не было, в ходу была обычная нотная бумага, карандаш и ластик. Когда соната была закончена, сравнил по объёму стопки страниц сонаты и удаленных черновиков - черновиков было раза в три больше. В сонате я использовал несколько лейтмотивов, пронизывающих всю музыку, все три части. Такие своего рода сцепки, скрепляющие форму в единое повествование. Музыка получилась мрачноватая, что, впрочем, неудивительно. Атмосфера вокруг была довольно удручающая - СССР развалили, республики откололись в отдельные , совсем не дружественные государства, страну разворовывали, превращали из супер-державы в страну третьего мира, в общем, повода для оптимизма не было. Всё это, видимо, повлияло на характер музыки.
А дальше начались сложности с премьерой. Микулка, увидев ноты сонаты, пришёл в ужас и отказался её исполнять. Я себя успокаивал тем, что писал сонату, ни на что не надеясь, и теперь отсутствие надежд логично получает реальное подкрепление. Но, конечно, премьеры очень хотелось. В общем-то, хоть на одно исполнение я рассчитывал, на исполнение и на запись. Был уверен, что дальше этого не пойдёт. Сыграть сонату взялась греческая гитаристка Елена Папандреу. Мне посчастливилось присутствовать на премьере - она состоялась в Норвегии, на фестивале в Щёберге. Я сидел в зале, опустив глаза, и ожидая чего угодно, но только не оваций. Но случилось как раз то, чего не ожидал - зал взорвался овацией, как только Елена сыграла последний аккорд. Мне пришлось выйти на сцену, нас с Еленой не отпускали. Я поверить не мог, неужели публике так понравилась музыка? Но музыка понравилась. Для меня это был настоящий сюрприз!
Папандреу записала сонату на Наксосе, очень хорошо записала. Удивительно, что диск этот купил Микулка, послушал и пришёл в такой восторг, что даже позвонил мне из Парижа в Зеленоград, чтобы выразить своё восхищение. Это было тем более странно, что когда я Микулке предлагал премьеру сонаты, он шарахнулся от меня, как от чумного. Странно) Далее было несколько исполнений на разных уровнях - от студентов до концертирующих гитаристов. Лучшим, на мой взгляд, было исполнение Габриэля Бианко. С моей сонатой в программе Габриэль выиграл восемь (!!!) конкурсов, и один из них - GFA, в котором в премию входила запись на Наксосе. Эта запись, по-моему, остаётся пока лучшей) Первая соната была настолько популярной, что даже в нашей академии наиболее продвинутые студенты исполняли отдельные части. Это было классно! Вот такой урок мне от жизни: писал, ни на что не надеясь, а получилось очень даже успешно!
Вторую сонату мне заказал греческий гитарист Димитрис Декаваллас. Хороший парень такой, молодой, способный, умный. Я тогда заказу очень обрадовался, мне нужны были средства, чтобы расплатиться с английским мастером Питером Бартоном за новый инструмент. Заказ все проблемы решал, тем более, что Декаваллас, хоть и грек, жил тогда в Лондоне. Это было очень удобно - просто, быстро и значительно дешевле: заказчик перевёл мой гонорар напрямую Бартону. И даже более того, Декаваллас проявил добрую волю, перевёл деньги прежде, чем я закончил сонату. Это меня ещё больше подхлестнуло, я со всей страстью погрузился в работу. Вторая соната во многом противоположна первой. В ней я намеренно отказался от каких-либо связок, типа лейтмотивов, интонационного родства и прочих скрепляющих трюков. Упор был сделан на музыку, на выразительность тематического материала. И ещё важным отличием второй сонаты от первой стал финал. В первой сонате финал написан, можно сказать, в русле традиции. К содержанию сонаты он добавляет, но ничего в нём не меняет. А во второй завершение сонаты переворачивает весь смысл цикла, превращая его в драму. По крайней мере, я перед собой ставил именно такую задачу, хотелось смысловой акцент сместить с первой части на финал.
Премьера сонаты состоялась в знаменитом лондонском концертном зале Вигмор Холл. С этим залом у меня связано очень важное воспоминание - именно там состоялась мировая премьера моей музыки вообще, то есть, первое официальное публичное исполнение моего сочинения (Владимир Микулка исполнил в Вигмор Холле в 1978 году моё «Падение птиц»). Так что ожидания были самыми высокими. Но… увы… не оправдались. Не знаю уж, что именно повлияло, но премьеру второй сонаты не заметили. Вот это самое обидное! Если бы обругали, то было бы лучше. Но не обругали, не похвалили, ничего - реакции не было никакой. Возможно, Декаваллас неудачно сыграл. Скорее всего. Может, ещё и не проникся музыкой сонаты, всё-таки она совсем непростая, требует работы не только души, но и мысли. В общем, вместо восторженных отзывов получил я пустую пустоту.
Я очень расстроился, просто очень. Был уверен, что такую хорошую сонату написал. Как могли её не заметить? Честно говоря, не знал, что тут делать и как быть. Но судьба пришла на помощь, сочинением этим заинтересовался Ровшан Мамедкулиев. Тогда он был стремительно восходящей звездой нашей классической гитары, выиграл GFA, выиграл диск на Наксосе, и как раз для диска попросил у меня ноты второй сонаты. Это сейчас Ровшан уже признанный мэтр, а тогда всё только начиналось. Тем не менее, я обрадовался, понятно было, что Ровшан, как музыкант куда мощнее Декавалласа. У меня затеплилась надежда, что сонату всё-таки заметят. Если в случае с Декавалласом реальность опрокинула все мои надежды, то в случае с Ровшаном она их превзошла. Ровшан открыл сонату для гитарного сообщества, и оно встретило моё сочинение восторженно! Я получил много писем от гитаристов из разных стран с такими приятными словами, мою сонату так высоко оценивали! Это было во много раз больше того, что я мог ожидать! Более того, поступило два интересных и в общем-то лестных предложения - издать сонату в издательстве Макс Эшиг, и написать ещё одну третью сонату (тогда у меня их было только две). То есть, я получил заказ, чему очень обрадовался!
По поводу издания я не мог самочинно решать, надо было согласовать с моим постоянным издателем в Германии. Когда я спросил, немцы ответили решительно «НЕТ», и, проявив неожиданную сноровку, быстро-быстро подготовили сонату к изданию. Это было так приятно, обычно немцы лениво и долго поворачиваются, а тут просто «в мгновение ока» обернулись. Вторая соната вышла в свет, последовало много исполнений. Были среди них, конечно, и так себе, но были и потрясающие. Вера Данилина, Сергей Перелехов очень впечатлили, играли просто блестяще, а на последнем Всероссийском конкурсе к ним присоединился совсем юный Артём Захарян. Остаётся искренне радоваться судьбе моего сочинения! Можно даже гордиться) А вот заказ, поступивший одновременно с предложением издаться у Макса Эшига, к моему великому сожалению, не состоялся. Всё сорвалось, а эскизы сонаты так и лежат невостребованными, ждут своего часа, который может никогда и не настать.
Как видим, несмотря на успех, и у первой сонаты, и у второй всё складывалось поначалу не очень хорошо, но музыка смогла пробиться сквозь все сложности и невезения. Интересно, как всё сложится у третьей сонаты? Третью сонату я всё-таки написал, написал для очень классного гитариста из Израиля Тала Хурвица. Я встретился с Хурвицем в Белграде, на фестивале ГитарАрт. Хурвиц сыграл там превосходный концерт, чем очень меня окрылил - это особое чувство, когда исполнитель развязывает тебе руки своим мастерством. Я понял, что могу для Тала писать спокойно всё, что считаю нужным, не опасаясь жалоб на излишнюю техническую или музыкальную сложность. Первым желанием было продолжить ту сонату, которую я уже начинал, получив несостоявшийся заказ. Но, просмотрев все эскизы, я понял, что к Хурвицу написанная музыка совсем не подходит. Потому готовые наброски я отложил и написал совсем другую музыку, новую.
Итак, Третья соната написана, и премьера уже состоялась. В Бразилии, в Сан-Паулу Хурвиц впервые сыграл это моё сочинение. Далее последовали гастроли по США, и там, в программе каждого концерта звучала моя третья соната. После премьеры сонаты в Бразилии я получил очень трогательное письмо от одного мексиканского гитариста, который ради того, чтобы услышать моё новое сочинение, специально отправился в Сан-Паулу и присутствовал на концерте Хурвица. Потрясающе! После гастролей по США я получил несколько писем от американских коллег. Очень все хвалили сонату, особенно приятно было получить восторженный отзыв от Рене Искьердо, классного гитариста, с которым я познакомился на фестивале в Брно. В общем, с третьей сонатой с самого начала всё пошло хорошо, планировалась студийная запись и видео, которым я мечтал поделиться и в ВК, и в Дзене. Но… без трудностей, похоже, мои сонаты не обходятся. В данном случае, трудности ждали впереди.
Неприятно, когда политика каким-либо образом влияет на твои творческие планы, вторгается в твою музыкальную жизнь. Но тут не увернёшься, приходится с этим мириться и как-то жить. В настоящее время в мире произошёл взрыв антисемитизма, в связи с ситуацией на Ближнем Востоке. Это повлияло, как ни печально, на судьбу моей третьей сонаты. Тал Хурвиц - израильский гитарист, хоть и живёт в Германии. Вот и результат, точнее, отсутствие какого-либо результата. Нет ни гастролей, ни концертов, ни записи, ни видео. И вновь надежды мои переносятся на наших отечественных гитаристов. Если кто-то в силах изменить судьбу моей третьей сонаты, то только они. На самом деле, ноты сонаты уже в издательстве, издание готовится. Но состоится ли оно? Я, конечно, надеюсь, что состоится, но не удивлюсь, если выход сонаты, посвящённой гитаристу из Израиля, в последний момент завернут. В наше время всё возможно. Если соната не будет выпущена, то её ноты станут доступны только через самого автора, то есть, через меня. И я тут не буду противиться, наоборот. В конце концов, политика политикой, а музыка должна звучать.
Я тешу себя мыслью, что третья соната непохожа ни на первую, ни на вторую. По крайней мере, задачи перед собой я ставил совсем другие. Но, как и во второй сонате, смысловой акцент сдвинут на финальную часть. Завершает повествование адажио, медленная часть. Я, как обычно, работая над музыкой, не думал конкретно о каких-то своих переживаниях. Но, скорее всего, они в музыке третьей сонаты есть или как-то на неё повлияли, как и в двух предыдущих сонатах. Надеюсь, это моё сочинение тоже найдёт свой путь к сердцам гитаристов и слушателей.
Если вам нравятся мои публикации, то вы можете поддержать меня любым переводом на карту Сбера, на ваше усмотрение. Номер моей карты - 5469 5900 1236 0478