«Хмурое» утро понедельника, тринадцатого числа, как впрочем и любое другое, по нерушимой, древней традиции, разразилось в коридорах учреждения децибелами «начальственного» гнева, сопровождаемого мелкой вибрацией оконных рам.
«Ну, понеслось! Кого-то опять рвут на лоскуты», – удрученно подумала Полина Павловна. «Хотя бы беруши «за вредность выдавали. Ни дня без артподготовки». А девятый вал нарастал, превращаясь в цунами. «Ах, вот оно что! Снова главбух с замом в клочья дербанят пальму первенства в написании отчета. Цифирный сатрап прибывает в гневе: почему над этим бухгалтерским триптихом, пришлось корпеть ей, единолично? До оскомины надоели её павлиньи трели!»
Полина Павловна, вышла в коридор, дабы дверью прикрыть доступ лишним децибелам, и услышала ворчание технички бабы Кати.
Та, осунувшаяся и какая-то поблекшая, будто её только что извлекли из центрифуги, стояла у окна, пытаясь мокрой тряпкой утихомирить вибрацию стекол, и сквозь разводы к чему-то пристально приглядывалась.
В последнее время на лице Катерины, как на табло, высвечивалось недовольство, густо замешанное на растерянности. Сынок Катерины, которого она, титаническими усилиями, пристроила в родное учреждение, где сама, тяжелой шваброй и метлой ковала свой трудовой имидж и снискала начальственную благосклонность. А он, как дикий гунн, крушил годами возводимое, шаткое благополучие: бесцеремонно являлся на службу с ядовитым, нервно-паралитическим амбре, распространяя вокруг удушающую смесь газов «вчерашних» и «сегодняшних», и доводил себя до кондиции, пока расфокусированные зрачки не разъезжались кто в лес, кто по дрова. И было, лишь, вопросом времени: когда эта постыдная тайна дойдёт до «главных ушей». Это являлось для маленькой вселенной Катерины, большим коллапсом. На первый раз, возможно, обойдется испугом, а вот второй… Что будет «во второй», фантазия работать оказывалась.
-Кать, да что там у тебя опять струсилось?
Баб Катя призывно замахала рукой: - Полин! А ну, подь сюда! Ты погляди, какое чучело! – по дорожке, каравеллой с белым корпусом, важно плыла Главный Экономист. – Поль! Ты погляди, портки белые напялила, и сапожки черные! Чистый Наполеон Бонапарт! А пузо – пучком!
По мере продвижения Наполеона, цвет Катиного лица, принимал оттенок вареного лобстера. Куды ж тебя несет?? – потеряв голос, прошипела Катя.
- Да, что, в конце, концов, происходит? - возмутилась Полина Павловна.
- Дык, щас курить усядется!
- И, что? Первый раз, что ли?
- Я ж лавочку покрасила, - совсем пала духом Катя. – Трындец моей премии.
- Кать, это ты о чем? Ей и без лавочки крашеной, давно трындец.
- Да уж, это как водится, осмыслив истину, -согласилась баба Катя. -Кесарю- кесарево, слесарю – слесарево. Видала я их премии! В булахтерии шваброй махала, а листок-то, расчетный, возьми, да упади мне под ноги. Грешна, подглядела. А, тааам, нулёв – до краев, аж в глазах зарябило, - смачно матернулась Катерина, походя попросив у Всевышнего прощения. -Трудяги! И, где ж это столько натрудили, в нашем Задрищенске, панталоны в канцеляриях протирая? Чо ж квартиры-то в городе не покупать? А тут холодильник в кредит взяла, раскатала губы на премию, а мне – накося, выкуси. Шваброй не вышла!
*****
Квартальную премию ждали как сошествие Христа на грешную землю. Судили-рядили, строили предположения, плели паутины версий. Слухи ползли, как хмель по забору, будто премию совокупят с зарплатой и размеров она будет необыкновенных.
Баба Катя мыслила более реалистично: – Мало того, что на месяц задержали, - сердито бурчала Катерина,- будто мы виагрой питаемся, так еще и получишь гузку на закуску.
- Кать, не виагра, а Фуа-гра ! И, сколько канючить? - пыталась объяснить Полина.- Пора бы и привыкнуть. Всегда же так было! Сначала считают «экономию»: сорок и сорок, рупь сорок, потом квартальные отчеты ваяют, а потом делить начинают- это тебе, это мне, это тоже мне, и еще немного мне. Не по уму, не по работе, а по «зряплатам» нашим, а они у нас, хочешь - потрать, хочешь - в унитаз спусти.
-Жлобы окаянные! Пускай тады в аванс плотют, - категорично «распорядилась» Главшвабра. Или, вообще, отдельной строкой, чтоб в зарплате энти копейки глаза не мозолили, - упрямо продвигала свою «идею», Катерина.
Дробно стуча каблучками, привлеченная дискуссией на животрепещущую, близкую её цифровому сердцу тему, прилетела Мариночка-экономист, с чайником в руках, и с разбега вклинилась в разговор:
– Все правильно говорит Полина Павловна, - затараторила тоненьким голоском и, размахивая огромными веерами-ресницами выдала свое профессиональное суждение Мариночка. Сначала все подсчитываем, а потом высчитываем, кому и сколько положено. А вам, минимальщикам, чего ждать? Какая вам премия?
- Ну да, ну да! А как же ещё? Мы ж тут так, с боку припеку, чемоданы без ручек, и тащить тяжко, и бросить жалко. Кому ж тогда срач разгребать? За это премия не полагается! - хмыкнула Катерина.
- Вы, Катерина Ивановна, должны понимать, закон есть закон. Вашей премией мы, вам же минималку и дотянули. Потому вы, ее и не видите, - назидательно произнесла Мариночка, словно отчитывала нерадивую школьницу.
- Ну, а как же ж! Понимаю! То ж закон! А он, что дышло: одним концом вам денежка, другим, нам боком вышло. Нашим салом, по нашим сусалам. Спасибо, растолковала тьме деревенской. Главное, чтобы ты ее увидела, Мариночка. Иди- ка ты… воду набирай, а то казенный чайник усохнет, - отрезала Катя, разом закруглив разговор о несбыточных премиальных грезах.
Уязвленная неоцененным профессионализмом Мариночка, наполняя чайник в «прихожей» ватерклозета, продолжала фонтанировать гейзером праведного гнева, сама того не замечая, спонтанно признала: – Мы всё делаем строго по закону! Каков закон, такова и премия. Кто на что учился!
– Ученая, ученая, умом разгоряченная: – съязвила Катя, - то-то тут некоторые ученые приехали сюда в разных носках, а теперь в хоромах каменных проживают. Это ж за какие-такие «законные» премии? А некоторые тут и вовсе, дипломы, небось, в подворотнях купили. Знаю таких «ученых». А теперь гоголем ходят и шнобели воротят, как от навоза, - раскалилась до малинового состояния баба Катя. -Ишь! Не ученая, значит, и премии шиш! Сама я значит, виновата, что в башке вата! – от возмущения, стихом заговорила Катя. - Вы видали её, пигалицу, в дочки мне годится, а туда ж себе! Воспитывать меня удумала! «Кто на что учился!» А чего ж тебя не научили объедки за собой в мусорку выносить и «бычки» у порога не кидать?? А! Ну, да! Бабка Катерина тут на кой? Уж, сколько с ними и скандалила, и по хорошему, до психу доводили, а воз и ныне там.
- Кать, остынь. Я тоже получила сущие гроши. Тут ничего не попишешь, хоть головой об стену. Оклад смехотворный, а по закону они обязаны до минималки дотягивать. Вот и тянут «на кисель шкуру». Другой вопрос, почему премия такая скудная, что ее хватает только на это самое дотягивание.
Разговор перебила шефовский «секретарь-наушник», вездесущая Олечка: – Полина Павловна, а я к вам, с самого раннего утречка!
- Очень рада твоему столь раннему визиту! Чем обязана?
- Идемте, у нас с вами важное задание от Главного!
- Да ну?! И какой степени важности задание?
- Тут дело архиважное! Письмо из министерства пришло! Обязывают, прямо сегодня отправить план работы по волонтерству. Шеф, меня с вами ответственными назначил. Я не знаю что писать, пишите вы. Вот вам бумаги из министерства, ознакомьтесь, что это за движение.
–Оля, не изводи бумагу и нервные клетки. Что такое волонтерство, я и без министерства знаю. План? План – дело плевое. Вопрос в другом: будем в волонтеров играть, или действительно движение создадим? Учти, я «очки втирать» не стану. Через полчаса план будет на столе.
– Полина Павловна, есть замечательное предложение от Алевтины Абрамовны, одобренное САМИМ! – привести в порядок территорию родного учреждения.
- Алевтина Абрамовна, всегда генерирует замечательные, самобытные, неподражаемые предложения! Это же надо - «привести в порядок»! А куда делся этот порядок, что его нужно «приводить»? И для чего существует доблестная хозслужба, с её выдающимся руководителем, которого, после планерки не сыскать днем с огнем, вместе с сонмом дворников, электриков, сантехников, которые в точности следуя примеру начальника, после обеда, волонтерствуют на мягких диванах, приводя в порядок завязывающийся подкожный жирок? А гоняющие «козла» в гараже водители, вообще, каста неприкасаемых. А после «наведения» такого порядка, весь коллектив дружно высыпает на субботник по наведению порядка, по умолчанию переносимый на пятницу. А Катерина, как два солдата из стройбата, заменяет экскаватор, не разгибая спины. А волонтерство- это когда канцелярия в полном составе, после утомительного дележа премиальных, дружно усядется у коек пациентов с суднАми и усердно проявит своё милосердие, включая выходные дни.
– Ну, вы, Полина Павловна, круто замесили! Хотя, справедливо. Давайте план набросаем, а там уже разбираться будем.
-Конечно! Как в детективе – сначала стреляем, потом разбираемся.
- Да, кто же нас проверять-то станет?- уставшим голосом произнесла Оля, - написано, значит, сделано!
– Ладно, Оля, как скажешь. Но хоть что-то из плана следует выполнить.
– Выполним, выполним, – уверила Оля Полину, и поспешно ретировалась за надежную дверь.
*****
– Ну, и что там подгорело у Главного? – спросила Катерина, плюхаясь на стул.
– Да так, очередная указивка с «верхов». Волонтером будешь?
–Чоооо? – расхохоталась Катерина. – «Отволонтерить» кого-то надо? Так, эт я мигом! Нее, подруга, избавь! Вон, молодежь пусть волонтерит.
– Кать, а хочешь обрадую? У нас будет субботник. Безвозмездная помощь утрудившейся вусмерть хозчасти. И тебе, как всегда, отводится ведущая роль – Главный волонтер учреждения. Так что, не кипятись. За волонтерскую деятельность премия не полагается.
– Тьфу ты! Опять Абрамовна мозги выносить будет, – скривилась Катя. – Вот насточертели со своим порядком. Только и того, что не орут «орднунг»! Завтра же уволюсь к чертовой бабушке!
- Даже, если ты уволишься сию минуту, никто плакать не будет, и от страха зарплату тебе не повысят. Ты - не Олечка, «правая рука» и «левый наушник» Главного.
- Да уж! Хорошо за пазухой у царя! Тепло и сыро. И мухи не кусают. Пришла коза козой, а теперь спесь так и прет, как тесто из макитры. Чуть что, сразу: - Уволюсь! Ушлая деваха!
- Катя, чего это тебя так понесло? Какая муха укусила? Кого еще по чертежам разбирать будешь?
-Чего, чего! Премией я недовольна, вот чего! Посмотри на мои руки, чисто клешни рачьи! А они когтяры поотпускали, синим намазали и ходят как вурдалаки. А меня жаба душит.
*****
В дверь, замысловатыми, балетными па, вплыла прямой потомок горластой главы цифирного ведомства, молодой специалист, Милочка. Слегка раздавшаяся в боках, блондинка и многодетная мать, всегда пребывающая в благостном расположении духа. Ложка меда в бухгалтерской бочке дегтя и вкрадчивым голоском произнесла: - А чо-то вы здесь делаете? Теть Кать я вас ищу.
- Ага! И кричу, и свищу, я уборщицу ищу! Без неё ж вода не освятится! Выкладывай. Зачем явилась? Не спрячешься от вас. Отдыхаю я,- и, сделав страшные глаза, взглядом, пробирающим до костей, уставилась Миле в переносицу: - чего вчера отмечали? А? Полные урны бутылок! Премию, небось?
-Тетечка Катечка, расслабьтесь, пожалуйста! Я тоже не ахти какую премию получила. «Мамуля» мне её усекла. А отмечали мы праздник, какой уже, не помню. Их на календаре ровно триста шестьдесят пять. Заодно и премию прихватили. Могём продолжить. Теть Кать ты, с нами?
- Ага! С нашим посконным рылом в калашный ряд не лезут! Ты лучше с «мамкой» замирись. Тогда приходи. Я тебе мешок мусорный дам, что б премия влезла, - хихикнула Катя, - ну, чего ты как червяк на крючке вихляешься?
- Да я с ней и не ссорилась. Так, поспорили немного, а она рассердилась и сказала, что яйца курицу не учат. А я, ответила: - смотря какие, и какую курицу. И плакала моя премия.
- Мил, а ты в волонтеры пойдешь? - предложила Полина Павловна.
- А чо ж не пойти? Пойду! Я за любую движуху! А, что надо делать?
-Вноси предложения! Сейчас Оля подойдет, а я в план внесу.
-Запросто! Давайте махнем в Анапу! Позагораем, искупнемся! Кайф!
- Мила, там пляж от мазута очищать надо!
- А чо, там, что ли без нас некому очищать?
В эту секунду, как из ниоткуда, материализовалась Оля: - Вау! Идея супер! И, я с тобой! Мил, меня возьмешь?
- Работнички, - скривилась баба Катя, - А ну, как украдут вас там?
- А кто нас там украдет? – вытаращила глаза Милка.
- Абреки!
- Теть Катя, а кто такие абреки? Это абрикосы такие что ли?
- Абрикосы. Носы горбом, глаза раскосы. Тогда и премия вам без надобности будет, - не унималась баба Катя, - памятуя о своей, бесследно исчезнувшей в недрах бухгалтерии. А куда троих детей и мужа денешь?
- Дети с мужем побудут, пока мама волонтерничать будет,- кокетливо поправляя прическу, произнесла Мила.
-Звучит довольно зловеще, Катерина Ивановна! Но мы не боимся! Хотим на море! Мы будем осторожны!- хлопая в ладоши, ликовала Оля. – Мы наймем бодигардов!
- Девочки, опускаемся с небес на грешную землю! Оставьте грезы на потом. Готовимся к субботнику. Тяпки, грабли и веники, и всё, что успеете схватить, вам в руки! - прервала мечтателей Полина Павловна.
- Ииии, - заныла Мила. - Давайте еще помечтаем. У неё сегодня, явно, было лирическое настроение.
- Правда, девки. Хватит языки чесать. Идем пахать. А то Абрамовна увидит, и следующей моей премии кранты, - кряхтя и тяжко охая, поднялась со стула Катерина. - Спина вот жить не дает, колом стала, а ты, Полин со своим субботником.
- А, с этим - не ко мне. Все претензии по субботнику, к Абрамовне. А с колом в спине – к костоправу.
Уважаемые читатели и гости канала!
Спасибо всем, кто проявил интерес к рассказу: не забывайте оценить рассказ, делитесь прочитанным рассказом со своими друзьями и знакомыми ). Только от Вас зависит быть или не быть каналу. Доброго здоровья и всех благ Вам и вашим близкими!