Пока неустанная брюнетка усердно трудилась, в её поре́ченском доме вплотную обосновалась предупредительная засада. На третье утро их бесполезного «сачкования» явились английский куратор да неотступный полковник. Прошло два дня, а ожидаемая лазутчица так и не появлялась. Майор, на праве главного, обратился к старшему (по странному стечению обстоятельств) солдату Матве́енко:
- Рядовой, какие на сегодня имеются изменения? Кто-нибудь приходил? Ан нет! Может, вы крепко спали да нечаянно кого-то «просра́ли»? - он хотел сказать «проспали», но выразился гораздо грубее. - Я жду от вас конкретизированного ответа.
- Сэр, - смутившийся укронаци́ст потупился застенчивым взглядом; он вытянулся по струнке, как по команде «смирно!», - мы третьи сутки и пу́тем не жравши, и пу́тем не спавши. Если на часик и отрубаемся, то обязательно оставляем кого-нибудь на часах. Когда просыпаются двое, «отключается» третий, - засадное «ополчение» равнялось троим надёжным солдатам. - В общем, если быть кратким, муха не пролетит.
- Ладно, верю, - заключил уполномоченный представитель и обратился к «прилипшему» спутнику: - Что скажешь, полковник? Рациональные мысли есть?
- По-моему, с засадой мы чуточку лоханулись, - определил сомнительный полководец; он снял кара́кулевую папаху и почесал обритый затылок. - Нас либо просчитали, либо российская «засра́нка», - переиначил Василий сравнительное словечко «засла́нка», - давно уже у своих. Поняла, что её раскрыли. Взяла и тупо сбежала.
- Ты так считаешь? - если к обычным штурмовикам ставленник английской короны обращался на «Вы», то с украи́нским комбригом у него сложились запанибратские отношения. - По-твоему, грязная «стерва» останется безнаказанной. Нет! Мы непременно её поймаем. Мне почему-то кажется, что мы имеем дело с одной из трёх «сучек», какие загубили нам «ядерную диверсию». Насколько я успел их узнать, пока они живые да в ясном сознании, навряд ли угомонятся. Просто поменяют практичный подход.
- Какие три «сучки»? - заинтересовался любопытный военачальник; он не слыл ни смелым, ни особо смышлёным, зато являлся до крайности любознательным. - Я их знаю?
- Нет, - выпалил сходу британский наместник; потом он пару секунд подумал и дополнительно уточнился: - Точно, нет.
- Кто же они такие? - не унимался доку́чливый собеседник; ему страсть как хотелось выяснить, с кем именно неза́долго придётся столкнуться (сильно опасная или не очень).
- Во-первых, Василий, их главная, - сэр Зе́лен расплылся в слащавой улыбке; ему льстило, что украи́нский комбриг проинформирован не лучше него, - Оксана Беро́ева. Хотя ей и лет двадцать семь – двадцать восемь, но она умудрилась дослужиться до генерала-армии и командует особым оперативным отделом. По имеющимся сведениям, сейчас находится в США – примкнула к команде нового президента. Вторая, насколько мне известно, служит в далёкой провинциальной глубинке, носит капитанское звание и считается обычным шерифом. По ихнему участковой. Ей предлагали влиться в беро́евскую спецгруппу, но та категорически отказалась. Теперь о третьей. Она нам наиболее интересна.
- Да?.. Почему? - не удержался полковник Кырский, сгорая от личного любопытства; он даже противно икнул, насколько проникся неописуемым интересом.
- Вопрос риторический, хотя и задан сугубо по делу, - неутомимый майор продолжил корректную консультацию; он информировал всех четверых (с условием, что те расскажут и всем остальным). - Highly likely, к нам заслали конкретно её. Больше некого. Изо всех, кого я знаю в российской разведке, она и наиболее хитрая, и до дикости изворотливая. Недаром ей присвоили соотносительный позывной, точнее Лиса. Как она выглядит? Молодая, лет восемнадцать; фигура обалденная, едва ли не сногсшибательная; рост невысокий, хотя и не низкий, где-то в районе среднего; лицо кареглазое, немного курносое, по красоте несравненное; волосы прямые, каштановые, книзу изящно за́гнутые; причёска обрезана под нижние мочки, с одной стороны спускается чуть пониже. По характеру хитрющая, дерзкая, смекалистая, находчивая. Владеет боевыми искусствами. Отлично физически развита. Её-то мы, похоже, и ищем. Кто первый увидит, да сам же и схватит, получит солидную премию. Довести до каждого, до последнего рядового, - понятно, категоричное приказание относилось к бригадному командиру.
Майор Зе́лен поделился прошлыми сведениями, взя́тыми из личного опыта. Со всеми тремя он умудрился познакомиться лично, да остаться живым, да притом на свободе. Натовский представитель ни сном ни духом не знал, что многое у них поменялось, как во внешности, так и в месте теперешней дислокации. Да и рассуждал он хотя и здраво, но всё-таки диаметрально ошибочно. Про Оксану Бероеву он выяснил, пока находился в Англии (после удачной обмены пленными). Что касается про двух небезызвестных особ? Про Шарагину (между делом) рассказала во время допросов Юла. Сейчас военный куратор, вспоминая её, отпетую бестию, на секунду отвлёкся и с вожделением выделил всего лишь две вещи: «Вот бы её поймать – «убил бы двух зайцев». Первое – получил бы долгожданное повышение и не валялся уж боле в промозглых окопах, - в его понимании означало «не ездил по иностранным командировкам». - Во-вторых, отомстил бы прокля́той стерве за срыв мне «ядерной провокации». Вздёрнул бы маленькую поганку на местной центральной площади. В назидание потомкам – врагам на острастку».
Из блаженного заблуждения вывел украи́нский полковник. Его интересовало нечто совсем иное.
- Сэр, - обратился он как положено, по воинскому уставу, - что будем делать с никчёмной засадой? Бойцы просачкова́ли здесь двое суток, а результат нулевой. Стоит ли и дальше их отвлекать от основной боевой задачи?
Какой именно – уточнять командир не стал. Его элитная бригада стояла в глубоком резерве и посылалась только туда, где затевалось чего-то серьёзное. Наверное, комбриг не являлся излишне чёрствым и заботился о состоянии подвластного «ополчения».
На конкретный вопрос требовался такой же прямой ответ. Натовский наместник даже не думал, а рассудительно заключил:
- Чего им здесь зря болтаться да попусту отсыпаться? Пусть воинскую повинность несут как все остальные, их боевые соратники. Матве́енко пусть ежедневно приходит – проверяет наличие каких-нибудь перемен. Кстати, полковник, пойдём прогуляемся.
Очевидно, неугомонному стратегу пришла очередная затейливая идея. О её наличии незамедлительно осведоми́лся любознательный командир бригады.
- Куда мы отправимся? - спросил он, едва они вышли за первую дверь. - Куда-нибудь далеко? Я к тому, что у меня правая пятка немножко побаливает, – хотелось бы отдохнуть.
- Отставить преступно мямлить! - прикрикнул британский ставленник; он сделался крайне серьёзным (на время, для пущего убеждения), но быстренько отошёл и дальше общался лишь чисто по-дружески: - Василий, давай соберись. Ты военный полковник, а значит, – как сказано в уставном положении – обязан стойко переносить все тяготы и лишения. Если по делу, мы прогуляемся до прежнего места, до приблизительной точки космической связи. Посмотрим там, оглядимся. Может, чего-нибудь изменилось?
Возрастной командир уныло вздохнул, но, делать нечего, безропотно подчинился. Ему ужас как не хотелось куда-то ходить, однако и отказаться он тоже не мог. Полная зависимость от западного влияния сделала «Незалежную» безотказным военным придатком, безнравственным сателлитом. Они пошли. По дороге поговорили на отвлечённые темы, типа, как пополнить «людской запас» или как продержаться в их настоящем количестве? Через час и десять минут достигли знакомого месторасположения. Разом остановились. Внимательно осмотрелись: окружающее пространство осталось без изменений. Хотя-а… ходили они в тёмное время суток и какой-нибудь визуальный эффект могли упустить.
- Вроде всё так же, как в прошлое посещение, - заметил подуставший полковник; он тяжело дышал и «требовал» короткого отдыха: - Джозеф, давай немножечко посидим? Чего-то совсем не дышится. Такие нагрузки, за пару последних дней, что я, того и гляди, возьму да натурально, полуживой, рассыплюсь. День длинный, обстановка не напряжённая, спешить нам покамест некуда.
- Нет, Василий, - у стратегического партнёра просто горели пятки, как хотелось найти секретное вражье логово, - покружим ещё на парочке километров, а там, обещаю, мы обязательно отдохнём.
Хочешь не хочешь, подвластному укронаци́сту пришлось опять-таки подчиниться.
***
Шарагина, закончив с лесным жилищем, перешла на чисто ночное существование. Днём она отсыпалась, а в тёмное время бодрствовала. Не забывала ежедневно ходить к «пустому дуплу»; так участковая шутливо его окрестила. На третий день безлюдного проживания, в полуденное время, Владислава спала. Едва не «без задних ног». Ей снилось, что нацистский полковник Кырский и безнравственный английский майор приближаются к её отменной землянке, что и тот и другой остановились неподалёку, что решили исследовать близ расположенное пространство и что, пройдя пятнадцать шагов, наткнулись на узенький вход; он вёл в манившее жуткой тайной незримое подземелье; оставалось лишь спрыгнуть вниз и (хлоп!) участковая повторно попадает во вражеский плен.
Покрытая холодным потом, Влада проснулась резко, как будто ужаленная. В височной области неугомонно пульсировало. «Что такое?! - раз за разом возникало в охваченном тревогой неясном сознании. - Неужели случится какая беда?» Поскольку она находилась в подземной землянке, постольку то призрачное видение относилось ею не к настоящему, а к чему-то предопределённому, но только будущему. И тут! Она услышала знакомые голоса. Они раздавались на удалении не больше чем метров пятнадцать. Де́вичье сердечко мучительно сжалось – вдруг обнаружат?
Возбуждённая агентесса по-тихому прокралась к входному отверстию. Встала на потухшие у́гли – и чуточку-чуточку… высунулась наружу. Природное любопытство снова одержало безоговорочную победу. Ей бы сидеть на самодельном диване да тупо помалкивать. Так нет же, всё захотелось разведать воочию.
Что же неугомонная брюнетка увидела? Нацистский комбриг присел к ней, уставший, спиной; он примостился на сваленный бурелом, скрещённый валежник. Натовский куратор расхаживал взад и вперёд. Сейчас он как раз пошёл удаляться. Едва ему приспичило развернуться и двигать навстречу, Владислава мухой нырнула обратно, в незримое подземелье.
Майор британской разведки МИ6 не дошел до спасительного укрытия каких-то пять метров. Он повернулся и полностью повторился. Попутно не забывал критически рассуждать. Шарагина притаилась и «мышкой» подслушивала.
- Послушай, Василий, - заявил английский куратор на третьем кругу; по-видимому, о физической усталости он просто не знал, - а, не исследовать ли нам близлежащую местность, ну, более чем подробно? К примеру, ходить не вдвоём, а взять с собою одну из трёх рот. Хотя, возможно, и всех. Бойцов построить широкой цепью и прочесать всё лесное пространство, на сколько им хватит сил. Как ты, У́вася, считаешь? - шутливо переврало́сь им сокращённое имя Вася; вперёд поста́вилась латинская «W».
- С моей точки зрения, - усталый полковник чуть-чуть раздышался; он приближался к обычному состоянию, к душевному равновесию, - то бесполезная, ненужная нам, затея. Только людей измучаем, - судилось им по себе (не каждый подготовлен, как агент 007), - да сами растратим последнюю мощь. Она нам, кстати, может понадобиться в любую, другую секунду. Мы ведь не знаем, чего затевает наш взбалмошный президент, - эпитет являлся, скорее, хвалебным, нежели каким-то уничижительным.
Сообразительный англичанин прекрасно всё понял, а потому зацикливаться не стал. Его интересовали вещи совсем иные, чем, скажем, копаться в укра́инском «грязном белье».
- Как же нам поступить? - не сдавался упёртый британский ставленник; он обозначил грядущие перспективы: - Сами мы всю эту площадь навряд ли когда обойдём. Устанем, а заодно и напрочь измучаемся. Ты вон еле дышишь уже. Ита-а-ак… я жду корректные предложения.
- Да, Джозеф, - ухмыльнулся бывалый военнослужащий; он разложил ему всё по полочкам, как будто два умножил на два, - сразу видно, что шпион ты городской, а вовсе не деревенский. Поверь мне на́ слово, на пару километров – что в бок, что вперёд – здесь не найдешь ни устоявшего деревца, ни плотной кустистой местности. Одна лишь сплошная видимость. К чему я веду? Спрятаться негде, а значит, и рыскать тут – пустая трата полезного времени. Солдаты измотанные. Уж лучше, горемычным, позволить им отдохнуть. После погонять их в усиленных тренировках. Что касается прожжённой шпионки? Подождать следующий сеанс радийного перестукивания, - применилось им давно уж устаревшее выражение; в новой реальности оно означало «спутниковый выход на связь». - Помимо прочего, у нас ведь целыми днями дроны летают. Разведёт неосторожно костёр – мы её по дыму тут же и «спеленгуем».
- Хрен вам, тупые, вы, идиоты! - тихонечко прошептала Слава; она язвительно ухмыльнулась. - Я развожу огонь лишь в тёмное время, а ночью ваши лётные соглядатаи являются бесполезными.
Владиславе вроде опять свезло. Тучный жирдяй до жути не хотел таскаться за неустанным майором. Поэтому он всячески его отговаривал. Кажется, у него получилось. Специальный агент немного подумал и понял всю несостоятельность предложенной им идеи.
- Пожалуй, полковник, ты снова прав, - согласился он то ли искренне, то ли так, для любезной видимости, - пора возвращаться, да заниматься основными делами. Отдохнул? - увидел утвердительный «кара́кулевый» кивок. - Тогда пошли в расположение воинской части.
Они ушли. Шарагина облегчённо выдохнула: «Хорошо, что я догадалась сравнять земляную поверхность похожим валежником. Ина-а-аче?.. Меня сегодня – уж точно бы! – рассекретили».
