Вадим Вячеславович — успешный бизнесмен, владелец завода по производству металлоконструкций. Он женат на Екатерине, с которой познакомился случайно два года назад. Они пытались завести ребёнка, но безуспешно, и Екатерина только что получила результаты его медицинского обследования.
— Вадик, я забрала результаты твоего обследования, — произнесла она, и её голос прерывался от рыданий.
Вадим Вячеславович жестом указал своему заместителю, чтобы тот вышел из кабинета, и продолжил разговор с женой. В тот момент все его сделки и рабочие вопросы отошли на второй план и казались совершенно незначительными.
— Что там в результатах? Всё нормально? — спросил он, стараясь не паниковать, хотя внутри всё сжималось от страха.
— Нет, Вадик, всё плохо. Ты не можешь стать отцом. Как так вышло? Это была наша последняя надежда, — ответила Екатерина, снова расплакавшись.
— Мы что-нибудь придумаем. Давай попробуем лечение за границей. Я готов пройти любые процедуры, только не плачь, прошу тебя, — уговаривал Вадим, чувствуя, как его собственный голос начинает дрожать.
Екатерина продолжала всхлипывать, а он успокаивал её, понимая в глубине души, что их мир рушится безвозвратно. Он бесплоден, а его любимая женщина так мечтает о материнстве — и выхода из этой ситуации, кажется, просто нет.
— Катенька, не расстраивайся так. Может, в клинике ошиблись? — продолжал он, надеясь на лучшее.
— Нет, не ошиблись. Они всё перепроверили несколько раз, даже при мне. Ошибки нет, — ответила она твёрдо, с отчаянием в голосе.
— Я понял. Тогда не переживай зря. Отдохни, сходи в спа или по магазинам, а вечером мы обо всём поговорим, — предложил Вадим, пытаясь перевести разговор в более конструктивное русло.
Он повесил трубку и погрузился в размышления. Вадим искренне любил Екатерину и знал, насколько сильно она мечтала о ребёнке, которого могла бы взять на руки, укачивать и растить. А теперь из-за него она лишена этой радости и, вероятно, просто угаснет от горя.
Неужели он имеет право обрекать её на такие муки? Лишать самого главного в жизни — возможности стать матерью? Сам он тоже когда-то мечтал о детях, но долгие годы посвящал себя карьере и строительству бизнеса и даже не задумывался о семье всерьёз. Времени на личную жизнь просто не оставалось: он сутками пропадал на своём заводе по производству металлоконструкций, убеждая себя, что мечты о домашнем уюте и детском смехе так и останутся несбыточными грёзами.
Но встреча с красавицей Екатериной изменила всё. Они познакомились случайно, в очереди в супермаркете. Обычно покупки за него делал водитель, но в тот день Вадиму пришлось отправиться самому, и на кассе он заметил её: молодую, стройную девушку с огромными карими глазами и роскошными длинными каштановыми волосами.
Она пыталась оплатить покупки картой, но на счёте не хватило средств. Кассир начал нервничать, а девушка лихорадочно рылась в кошельке, пытаясь наскрести мелочь на недостающую сумму. Тогда Вадим, не раздумывая, оплатил её покупки, а потом предложил подвезти домой. И в ту же минуту осознал, что больше не хочет её отпускать.
Он ухаживал за ней красиво и настойчиво. Ему было тридцать восемь, ей — двадцать три. Она только что окончила филологический факультет и безуспешно искала работу, мечтая стать учителем русской литературы, но подходящей школы так и не находила.
Деньги у неё заканчивались, перспектив в городе не было, и она уже собиралась вернуться в родной посёлок, устроиться там и смириться с судьбой. Но за две недели до отъезда Екатерина познакомилась с богатым и харизматичным Вадимом. Какая разница, что он старше на пятнадцать лет? Какая разница, что не писаный красавец? Зато он заботливый, щедрый и любит её безумно, готов горы свернуть ради её счастья.
Друзья Вадима не понимали, чем его так зацепила эта девчонка. Она казалась им совершенно обычной, не слишком яркой, тихой, скромной, да ещё и одевалась непритязательно.
— Зато она очень умная. Её ум — это что-то особенное, — отвечал он. — У неё богатый внутренний мир, она каждый день удивляет новыми идеями. Это женщина, которой хочется восхищаться, открывать заново, и она всегда останется загадкой.
Екатерина попала в настоящую сказку. Вместо возвращения в посёлок к своей пьющей матери и работы в сельской школе она осталась в городе и вышла замуж за Вадима. Теперь у неё был просторный дом, машина, безлимитная кредитная карта, путешествия по миру и всё, что только можно пожелать.
Она не работала — Вадим сказал, что она может выбрать себе занятие по душе и заниматься им в своё удовольствие. Екатерина читала книги, вела о них блог и больше не думала о том, где взять деньги на еду или оплату съёмной квартиры.
Но вскоре она привыкла к роскоши и из скромной девушки стала заносчивой и капризной женщиной. Она начала требовать всё больше, привыкнув к роскоши. А через два года после свадьбы она заговорила о том, что хочет родить ребёнка. Вадим поддержал эту идею — он тоже желал детей, а время шло неумолимо. Екатерина расцветала с каждым днём, становясь всё краше, а он, напротив, не молодел.
Но стать родителями у них никак не получалось.
— Вадик, ну как же так? Неужели я никогда не стану мамой? — плакала Екатерина в его объятиях, прижимаясь ближе и ища утешения.
— Всё получится, не переживай, мы обязательно справимся, — успокаивал он, гладя её по волосам и стараясь не показать собственной тревоги.
Они сдавали анализы, ходили по врачам, выслушивали разные мнения специалистов. Им говорили, что всё в порядке, нужно просто подождать и не нервничать.
Но Екатерина не верила этим заверениям. После каждого визита в клинику она плакала, устраивала истерики и замыкалась в себе, отказываясь разговаривать с кем-либо.
Наконец, по её настоянию они обратились в ещё одну клинику. Екатерина сама нашла врача по рекомендациям подруг и заставила Вадима сдать все возможные анализы. И вот сегодня пришли те самые результаты.
Вадим мчался домой, чтобы поскорее обнять плачущую жену и хоть немного её утешить, и когда он вошёл в гостиную, увидел, что Екатерина не включила свет и просто лежала в темноте, уставившись в потолок.
— Милая, ну не расстраивайся ты так, — сказал он, обнимая её и прижимая к себе. — Мы что-нибудь придумаем, не плачь, — добавил Вадим, пытаясь утешить.
— Ты знаешь, как я хочу ребёнка. У всех подруг уже дети, а я до сих пор не мама. Почему так несправедливо? — сказала она с отчаянием.
— А ты уверена, что они ничего не напутали в анализах? — спросил он, всё ещё надеясь на чудо.
— Уверена. Я этой клинике доверяю как себе, — ответила Екатерина твердо.
— Вадик, я тебя люблю, но как жить дальше? — продолжила Екатерина, снова заплакав.
— Будем жить вдвоём, как раньше. У нас есть друг у друга, — сказал он убедительно.
— Я не знаю, так больно. Мне кажется, мы не сможем быть счастливыми. Не сможем, — прошептала Екатерина и заплакала, уткнувшись в спинку дивана.
Он молчал, обнимая её. Его любимая женщина была убита горем, и всё из-за него. Хотя он ведь не делал этого намеренно. Долго слушал её истерику, сам вытирал слёзы с её лица и не произносил ни слова. Было невыносимо больно от того, что всё так складывалось, но ничего нельзя было подделать или изменить. Врач сказал, что случай безнадёжный.
После этого разговора их жизнь резко изменилась. Екатерина совсем перестала выходить из дома, больше не писала статьи для своего блога, не ездила в рестораны и не ходила на шопинг, а вместо этого лежала целыми днями, плакала и почти ни с кем не разговаривала, погружаясь в свою грусть.
Каждый вечер, возвращаясь с работы, Вадим обнимал её и спрашивал, любит ли она его по-прежнему, надеясь услышать хоть слово утешения.
— Больше жизни, — тихо отвечала Екатерина и отворачивалась к стене.
И это стало для него настоящей пыткой. Вадим всё чаще думал, что если бы не его болезнь, она была бы счастлива. Получается, именно из-за него она не может познать радость материнства.
Его разрывало от горя. Он не мог думать ни о чём другом, чувствовал вину за собой и считал, что не сможет нормально жить дальше. Как это возможно, если твоя любимая женщина страдает и сходит с ума от отчаяния?
Через три месяца он приехал домой с пакетом документов. Екатерина, как обычно в последнее время, сидела в интернете и смотрела свои любимые видео: как выбрать коляску для малыша, кроватку, как готовиться к материнству.
— Катя, нам нужно поговорить, — сказал Вадим, садясь рядом.
— О чём? — спросила она, не отрываясь от экрана.
— Так дальше нельзя. Я вижу, как ты мучаешься, и знаю, что это из-за меня, — продолжил он твёрдо, хотя внутри всё кипело. — Ты ни в чём не виновата, и ты станешь мамой, будешь растить ребёнка, держать его на руках. Я хочу, чтобы так было. Нет, не так. Знаешь, я всегда говорил, что готов отдать всё, чтобы сделать тебя счастливой. Я держу своё слово. Вот документы на завод, на дом и на нашу машину. Я всё переписал на тебя. Так что теперь всё твоё, — объяснил он, протягивая бумаги.
— Ты что, ты что придумал? — воскликнула она, вскочив с места.
— Не перебивай, я решил. Я ухожу. Найди нормального мужчину, роди от него. Ты заслуживаешь лучшего, но нам надо расстаться. Не хочу, чтобы ты мучилась, — сказал Вадим, не давая ей вставить слово.
— Как это? Ты что, бросаешь меня? — спросила Екатерина, и её голос задрожал от шока.
— Я просто отдаю тебе всё, что есть, и отпускаю в счастливую жизнь. Я долго думал и принял решение. Не могу больше видеть, как ты мучаешься, — ответил он.
— И куда ты? — поинтересовалась она, пытаясь осмыслить услышанное.
— Уеду куда-нибудь подальше, поживу один. Подумаю о жизни в глуши. Не могу принять диагноз, не могу мириться с тем, что из-за меня ты несчастна. Пойми и прости, — заключил Вадим, и он смахнул слёзу.
На следующее утро он уехал, действительно оставив ей всё, а себе взяв только необходимое. Купил старенькую машину и снял по объявлению домик в деревне в соседней области.
Друзья и партнёры не поняли его решения, но отговаривать было бесполезно, поскольку Вадим был твёрд в своём выборе. Дом, который он снял, оказался добротным, хотя и довольно старым, и когда Вадим оставил машину на улице, он начал осматривать новое жильё, отмечая видавшую виды мебель, маленькую газовую печку, прогнившие полы и пыльные, мутные окна.
— Да, дел тут хватит, но оно и к лучшему. Будет чем руки занять, — бормотал Вадим, осматривая комнаты.
У его бабушки в деревне, куда он ездил каждое лето в детстве, был почти такой же дом. Там-то он и научился красить заборы, поправлять ставни, топить печку, полоть огород и ухаживать за скотиной и птицей.
Он об этом забыл, когда поступил в университет, начал работать и занялся бизнесом. Но теперь, когда жизнь пошла наперекосяк, вдруг подумал, что пожить в деревне и поискать потерянный смысл будет самым подходящим вариантом.
— Эй, хозяин, ну совесть имей, куда ты свою машину поставил? — услышал он женский голос у калитки. — Как теперь ходить?
— А что случилось? Что вы кричите-то? — отозвался Вадим, подходя ближе.
— А то я и кричу. Машину тут свою поставил. Не пройти, не проехать, — объяснила женщина, опираясь на забор и тяжело дыша. — Пройти надо, а тут твоя колымага. Ну вон же площадка есть, туда бы и ставил, — добавила она.
— А вы чего, обойти не можете? — повысил голос Вадим. — Вон сколько места.
— Не кричи тут мне. Не могу обойти. Это тебе два лишних шага сделать — раз плюнуть, а у меня боль невыносимая, — ответила женщина.
— Простите, не ожидал такого, — пробормотал Вадим, но потом осёкся.
— Нога болит. Хожу, опираясь на заборы. Все знают. Машины не бросают где попало. Ты новенький? Убери машину, — потребовала она.
— Ух, простите, — растерялся Вадим, быстро сел в автомобиль и отогнал его на пустынный пятачок напротив.
Женщина смотрела на него в упор, всё так же опираясь на забор. Нет, старой она не была, как вначале ему показалось, — лет сорок, не больше.
— Ой, спасибо, но не ставь, пожалуйста, больше здесь. А ты надолго к нам? — поинтересовалась она.
— Не знаю, как пойдёт, как жизнь развернётся, — ответил Вадим.
— Прячешься, что ли, от кого? Делов каких наворотил? — спросила женщина с лёгкой усмешкой.
— Да нет, если и прячусь, то только от себя, — признался он.
— Понятно, знаем, проходили. Я Людмила, живу через два дома. Если что надо, заходи. Мужа нет, так что никто не прогонит, — предложила она.
— Спасибо, Вадим, — представился он.
— Ладно, заходи, сама не дойду. У нас соседи дружат, помогают друг другу, — добавила Людмила.
Через неделю Вадим пришёл к ней, нажарив картошки и поняв, что одному столько не съесть, поэтому он переложил часть в тарелку и отправился в гости к соседке. Вспомнив её приглашение, он решил познакомиться ближе, чтобы не чувствовать себя одиноким.
— Ох, заходи. Не ждала, правда, гостей, но всегда есть чем угостить, — приветствовала она его.
— Да я вообще-то со своим — картошечка вот, одному очень много, — объяснил Вадим.
— О, это я с удовольствием. Тогда капусты принесу и солёные помидорки. Сейчас всё будет, — сказала Людмила и выставила угощения на стол.
Вадим снова заметил, как ей тяжело передвигаться по комнате.
— Давайте помогу вам, — предложил он, протягивая руку.
— Не надо, привыкла. На ферме тоже хожу, справляюсь. Бывает трудно, но надо держаться. Пока ходим — живём. Давай твою картошку попробуем, — ответила она, усаживаясь за стол.
Людмила наколола на вилку ломтик, откусила и начала жевать. Затем её лицо изменилось.
— Что, несъедобно? — улыбнулся гость.
— Честно, невкусно, — рассмеялась она. — Никогда не ела такую солёную картошку. Соли не пожалел.
— Ну, кулинар из меня так себе. А мужчина, живущий один, должен уметь готовить. Макароны с консервами ешь? — поддразнила Людмила.
— Макароны, — вздохнул он, — только тоже не очень получаются.
— О, а может борща хотите с чесночком, а? И сальцем? — предложила Людмила.
— Ну не откажусь, честно говоря, проголодался, — согласился Вадим.
— Так, сейчас принесу. Как же это вы до таких лет дожили, а готовить не научились? — поинтересовалась она, разливая борщ.
— Да вроде не надо было. Домработница была. Она-то всё и готовила, — объяснил он.
— О, а вы что, князь или король? Что у вас прислуга-то? — удивилась Людмила.
— Да нет, мог себе позволить. Неплохо жил, но потом как-то всё рухнуло, — ответил Вадим.
— Жена что ли забрала? — предположила она.
— Нет, сам отдал. Я ей жизнь испортил, решил хоть как-то компенсировать, — сказал он и рассказал всё-всё, вплоть до момента, как переехал сюда.
Людмила слушала, вытирала слёзы и молчала.
— Ты очень хороший мужчина. Представляю, как тебе тяжело. Но врачи иногда ошибаются. Может, не всё так плохо? Я сама пострадала от врачебной ошибки, но наоборот. Они мне жизнь испортили, — произнесла она наконец, вытирая глаза и вздохнув.
— Это вы про ногу имеете в виду? — уточнил Вадим, кивая на её хромоту.
— Именно, я же с раннего утра на ферме появляюсь. Вот однажды пришла, ещё темно было, а там как раз ремонт шёл, пол разобрали. В общем, не разглядела яму и сильно повредилась. Пока "скорая" доехала, пока в город доставили, потом операция прошла. И что-то они там напутали. Теперь нога постоянно ноет, нормально ходить не выходит, — рассказала она, морщась от воспоминаний. — Я потом ещё в город ездила, посмотрели, сказали, хирург напортачил. Нерв пережат, но никто этого касаться не будет. Боятся, что вообще лежачей останусь. Сказали: "Пока ходишь, ходи". И что? Нет никакого решения, — продолжила Людмила. — За границей такое лечат, но куда мне ковылять. Денег нет, сил нет. Борща налить? Может, на "ты"? Не привыкла выкать, — предложила она.
— Давай, — согласился Вадим.
— А замужем была? — спросил он.
— Была. Бросил, как только всё случилось. Сказал, калека ему не нужна. Говорит, мужиков мало, так что точно себе другую жену найдёт. А я ведь так любила, переживала, и больно ведь было. Мне кажется, от всех этих переживаний здоровье-то тоже ухудшилось. Хотя, может, напридумывала, — поделилась Людмила. — Ты мне вот когда говоришь, как за жену свою переживал, я поверить не могу, что такие мужчины бывают, — добавила она. — Может, чаю хочешь с вареньем? — предложила Людмила.
— Да, было бы здорово, — ответил Вадим, чувствуя, как глаза закрываются.
Впервые за несколько месяцев он расслабился и ощутил спокойствие. Так было комфортно рядом с этой женщиной. И первый раз, кажется, о нём так заботились. Раньше он заботился о Екатерине, а вот теперь вдруг кто-то о нём: борщ, соленья, чай с домашним вареньем.
И Вадим понял, что хотел бы оставаться в этом удивительном доме как можно дольше. Вся его прежняя жизнь почему-то потеряла краски. Оказывается, для счастья нужно не так уж и много.
— Вадик, Вадик, ты заснул что ли? От борща разморило, — отметила Людмила, глядя на него с тревогой и трогая за плечо.
— Да, что-то прикорнул немного. Пригрелся и уснул. Ох, спасибо за угощение, за компанию. Ну, пойду, — ответил он, поднимаясь.
— Да куда ж ты пойдёшь-то? Темно уже, и ты как пьяный. Я тебя давай на диване постелю. Свалишься ещё по дороге? Вот это тебя развезло. И вроде не пили. А ладно, иди, ложись, отдыхай, — настояла Людмила.
Вадим перебрался на диван и провалился в сон. Он не смог уснуть сразу, перешёл к Людмиле, они поговорили и сблизились. А проснулись они вместе. Людмила улыбалась и смущённо прятала глаза. Он гладил её по голове и тоже улыбался.
— Не прогонишь меня, Людмила? — спросил Вадим.
— Да куда тебя прогонять? После такого ты просто обязан на мне жениться, — захихикала она. — Вставать пора уже. Будешь омлет? — добавила Людмила.
— Буду. А может и женюсь, кстати, — ответил он.
— На хромой-то, не выдумывай, — отмахнулась она.
Но Вадим не лукавил. Он был счастлив. Ему было здесь хорошо — не так, как с Екатериной, надрывно и напряжённо, а просто спокойно и гармонично.
Они начали жить вместе, и вскоре Вадим нашёл работу на ферму в роли заведующего, где его обширный опыт управления большим предприятием идеально подошёл для этой должности. С местными жителями он тоже быстро нашёл общий язык, и они относились к нему с искренним уважением, ценя его знания и подход.
Прошло несколько месяцев их совместной жизни, и Людмила заметила симптомы. Однажды за ужином Людмила положила перед ним снимок УЗИ.
— Вадик, тут такое дело вышло. Я сегодня у врача была, — произнесла она, протягивая снимок.
— И что здесь изображено? — спросил он, внимательно вглядываясь в изображение.
— Я беременна. И это двойня. Как ты на это смотришь, милый? — произнесла Людмила, и её глаза сияли от счастья.
— Что? Я же не могу иметь детей, — растерялся Вадим.
— Ну, выходит, всё-таки можешь. Вот же снимок перед глазами, — отозвалась она мягко.
— Но как это возможно? Я ничего не понимаю, — добавил он, качая головой.
— Я сама не ожидала. Теперь станем родителями в таком возрасте, — возразила она, улыбаясь сквозь слёзы.
— Но мне же сообщили, что я не способен стать отцом, — возразил Вадим, хмурясь.
Людмила, видимо, заподозрила неладное в истории с анализами, и её глаза сузились от внезапной догадки. — А я хотела тебя спросить об этом. Похоже, время пришло. Тебе доктор лично это сказал или твоя бывшая жена? — поинтересовалась она осторожно.
— Ты на что намекаешь? — спросил Вадим, напрягшись.
— Просто ответь на мой вопрос, — настаивала она спокойно.
— Катя мне об этом сообщила. Значит, она ошиблась. Или... — начал Вадим, и вдруг его осенило, как вспышкой.
Вадим замер, осмысливая её слова, и в его глазах мелькнуло понимание. — Или она всё это специально подстроила, — закончила Людмила, кивая.
— Не знаю точно, но сейчас ясно одно: нам нужно подыскать место для двух детских кроваток и купить пару колясок. Поздравляю нас, — добавила она, плача от радости.
Она расплакалась от счастья, а вместе с ней прослезился и Вадим.
Спустя неделю он отправился в город и через проверенных людей всё выяснил до конца. Оказалось, Екатерина действительно его обманула: у неё уже давно имелся поклонник-ровесник, и вместе они разработали хитрый план — убедить мужа в его бесплодии, сфабриковать медицинские бумаги, раздуть в нём чувство вины до предела и в итоге заставить выплатить солидную компенсацию. Вадим ранее слышал от друзей о подобных схемах, и Людмила предложила проверить документы.
В иное время Вадим был бы раздавлен этим предательством, но теперь он осознал, что это уже не имеет для него значения. У него началась совершенно иная жизнь. К тому же, теперь его главной задачей стало обеспечить благополучие своим будущим детям и любимой Людмиле. И, разумеется, вылечить её ногу, чтобы она навсегда забыла о мучившей боли — ранее Людмила сказала, что никто не берётся, но Вадим нашёл специалистов за границей, готовых взяться после обследования.
Всё имущество, которое он передал Екатерине, он вернул обратно с помощью полиции и старых надёжных друзей из прошлого, умеющих убеждать даже самых упрямых. Вадим нанял юристов, которые подтвердили подлог документов, и с помощью полиции имущество вернули в течение месяца. Екатерина уехала обратно в свой посёлок и поселилась у пьющей матери, которая была готова выгнать дочь на все четыре стороны. Ведь та больше не присылала денег, и сейчас сама нуждалась в поддержке.
Вадим приобрёл для своей семьи уютный новый дом, куда они вскоре перебрались вместе с Людмилой. А после рождения близнецов — Миши и Димы — в их первый вечер в новом жилище они уселись рядом с детскими кроватками, наблюдали за мирно спящими мальчишками и никак не могли поверить в своё счастье, ощущая, как жизнь наконец-то наладилась. Вадим связался с клиникой за границей, где после тщательного обследования специалисты подтвердили возможность операции для Людмилы, и они начали планировать поездку.
— Людмила, иногда так жутко делается от одной мысли: если бы я в тот день не нажарил целую гору картошки и не зашёл к тебе в гости, то, выходит, ничего из этого и не произошло бы, — сказал Вадим, крепко обнимая её.
— Выходит, именно так всё и сложилось, — ответила она тихо, прижимаясь ближе.
— Может, это просто судьба нас свела? — предположил он, глядя в её глаза.
— На все сто процентов, — согласилась Людмила, и они оба расплылись в улыбках, полных тепла.